‑таки надеюсь на успех с кинотеатром.
Она еще немного поболтала с бывшим коллегой и не подала виду перед теми, кто трудился в кинотеатре, что чем‑то обеспокоена, но новость Нила сильно испортила ей настроение.
Джефф использовал ее, чтобы преуспеть в карьере. Как можно быть уверенной, что Габриэль не поступает так же? Внутренний голос твердил ей, что она становится параноиком и просто смешна, но все равно ее одолевали страхи, с которыми она не могла справиться. Ведь Габриэль сам признавался, что присоединился к форуму «Суррей‑Киз», чтобы отразить наскоки противников реконструкции склада специй.
Когда от мыслей, теснившихся в голове, ей сделалось совсем невмоготу, она оставила остальных столярничать, штукатурить и красить и пошла в кафе на Чаллонер‑Роуд, чтобы немного развеяться. Она знала, что у мамы сегодня важное совещание, а Джесси по уши занята своими студентами, так что с ними она не могла поговорить о Джеффе.
Оставался только Габриэль.
Николь еще не рассказывала ему про Джеффа, но, может быть, сейчас как раз настал момент, чтобы изгнать раз и навсегда этого призрака прошлого и убедиться окончательно, что Габриэль ни в чем не похож на предавшего ее мужчину. Она купила кофе и брауни и направилась в «Дом специй».
Направляясь по коридору к кабинету Габриэля, она услышала, как он разговаривает с кем‑то. Видимо, он был у себя не один или говорил по телефону. Она поступила опрометчиво — знала ведь прекрасно, что он очень занят, следовало предварительно послать ему сообщение, предупредить или позвонить и узнать, сумеет ли он освободиться, чтобы встретиться и поговорить с ней.
Николь уже собралась повернуть назад, как вдруг услышала, как он произносит ее имя с вопросительной интонацией:
— Николь? Нет, папа, она не доставит нам никаких хлопот.
Николь похолодела.
Джефф использовал ее, чтобы преуспеть в своей карьере. Сейчас создавалось впечатление: что, то же самое делал Габриэль. Она не доставит нам хлопот! Ну конечно, ведь он полностью приручил ее, заставил плясать под свою дудку. За прошедшие месяцы он втерся ей в доверие. Он в курсе ее надежд и мечтаний, он поддерживал ее… и ей показалось, что между ними возникло нечто очень особенное.
Она решила, что он был другим. После нескладного начала они постепенно начали доверять друг другу и на многое смотрели одинаково. Они вместе работали, чтобы претворить в жизнь проекты по проведению конференций и свадебных церемоний. Она почти уверилась, что может положиться на него в бизнесе и в самой сокровенной сфере.
Но только что подслушанный обрывок разговора открыл ей с ужасной ясностью, что все это делалось с целью держать ее под контролем, удостовериться, что она не станет ему помехой, что бы он ни задумал для своего «Дома специй».
Она только что наступила на прежние грабли. Поверила человеку, который совсем не любил ее, а только видел в ней средство для достижения своих целей в бизнесе.
Конечно, она могла сейчас ворваться к нему в кабинет, кипя от бешенства, но разве это что‑то изменит? Она так и останется наивной глупышкой. А Габриэль — прожженным дельцом, сметающим все на своем пути. Так какой смысл поднимать шум? Просто все кончено. Если она набросится на него с руганью, разве от этого ей станет легче? Сейчас ей хотелось только забиться в укромный уголок и зализать свои раны, как это было в случае с Джеффом.
Никогда, никогда больше ей нельзя было никому открывать свое сердце! И теперь она никогда, никогда больше его никому не откроет.
Чувствуя, как к горлу подступает тошнота, Николь пошла назад, выбросила кофе и пирожные в мусорный бак и отправила Габриэлю сообщение:
«Я больше не могу это продолжать. Все кончено».
Потом она вернулась в кинотеатр и сделала вид, что ничего не случилось. Она улыбалась, но внутри ее все заледенело.
Больше она никогда, никогда никому не позволит использовать себя, как глупую бездушную куклу.
— Папа, я люблю тебя, но сейчас ты меня просто бесишь, — сказал Габриэль. — Я всегда помню, что ты выручил меня из крупных неприятностей и глубоко это ценю. Но с тех пор прошло почти десять лет. Я уже не тот, каким был тогда. И если ты этого не видишь, то, вероятно, я занимаю не свое место.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Ивэн.
— Папа, ты считаешь нормальным, чтобы твои менеджеры не принимали ни единого решения, не посоветовавшись с тобой, и не давали тебе вздохнуть весь день, или же ты доверяешь им и рассчитываешь, что они способны сами справляться с работой, за которую ты им платишь?
— Очевидно, я жду, что они справятся с работой, за которую я им плачу, — рыкнул Ивэн.
— Так позволь и мне делать то же самое, — сказал Габриэль. — Ты поручил мне заниматься «Домом специй», и я планирую работы по реконструкции этого отеля. Да, в мои планы входит подключение Николь к работе, мы вместе осуществляем совместные проекты, чтобы иметь возможность предлагать нашим клиентам нечто новое в сфере бизнеса и отдыха. И она пользуется услугами наших поставщиков.
— Использует наше имя, чтобы получать скидки! — возмущенно фыркнул Ивэн.
— Она пользуется услугами наших поставщиков, — повторил Габриэль, — потому что ее стандарты качества на нашем уровне. Так что это оправданно. Да, она получает скидки. Это выгодно всем нам, и, что важнее, мы сможем удовлетворять все желания наших клиентов. Они и в дальнейшем останутся нашими клиентами.
— Допустим… — Ивэн далеко не казался убежденным.
Габриэль вздохнул:
— Послушай, я знаю, что в девятнадцать вел себя недопустимо, но уже много лет пытаюсь это загладить. Если ты не можешь забыть и увидеть, что я стал совсем другим, то не вижу смысла дальше работать у тебя. Я освобожу место для человека, который, по‑твоему, видимо, подходит для этой работы больше меня.
— Ты что, готов вот так уйти? — с недоверием спросил Ивэн.
— Я практически решился.
— Но это семейный бизнес. И куда ты уйдешь? Станешь моим конкурентом?
— Я буду работать совсем в другой области, — сказал Габриэль. — Как раз об этом я и веду с тобой речь. Я хотел бы продолжать работать с тобой, папа, но только на других условиях. Я не могу провести остаток жизни, пытаясь совершить невозможное, потому что это угнетает нас обоих, и маму тоже. Пора положить этому конец. Прямо сейчас.
У него запищал мобильный телефон, и он бросил взгляд на экран, решив, что перезвонит позднее. Но тут увидел послание:
«Я больше не могу это продолжать. Все кончено».
Его прислала Николь.
Что такое? Что значит — все кончено? Неужели что‑то произошло в кинотеатре — Патрик нашел какой‑то катастрофический изъян?
Или Николь имеет в виду, что все кончено между ними?
Он не имел ни малейшего представления, что могло случиться. Насколько Габриэль знал, он ничем ее не обидел. Так что же в конце концов происходит?
— Папа, я должен идти, — быстро проговорил он.
— Какого… — начал Ивэн.
— Все потом, — сказал Габриэль. — Я перезвоню тебе, папа. Случилось такое, с чем я должен немедленно разобраться.
И прежде чем отец успел возразить, отключил соединения. Это было намного важнее, чем обсуждение с отцом своей дальнейшей карьеры. Габриэль ничего не понимал, и он должен был поговорить с Николь и все выяснить немедленно.
Он нашел Николь в кинотеатре, она ловко орудовала кистью. Она улыбалась, но он увидел, что плечи ее подняты и напряжены.
— Мы можем поговорить? — спросил он.
— О чем?
— Нам надо поговорить.
— Я так не считаю, — ответила она.
Значит, она в самом деле имела в виду, что между ними все кончено! Но неужели она ждет, что он довольствуется эсэмэской и послушно убежит, виляя хвостиком, как комнатная собачка?
— Хорошо, если так желаешь, можно объясниться и при всех.
— Поднимемся в офис.
Следом за ней Габриэль поднялся по лестнице на второй этаж. Она притворила за ними дверь.
— Что означает твое послание? — спросил он.
— Все дела между нами закончены, — сказала она. — То есть буквально все — и конференции, и свадьбы, и наши отношения.
— Но почему?
— Потому что я слышала твой разговор с отцом, как ты говорил ему, что я не доставлю вам хлопот.
— Ты слышала только это? — нахмурился он.
— Я как раз шла к тебе, чтобы кое‑что рассказать… Я не подумала, что ты можешь оказаться занят, и нечаянно услышала твои слова.
— Что ж, очень жаль тогда, что ты не задержалась еще ненадолго и не дослушала нас до конца, — сказал он сердито. — Что, ты решила, я имел в виду?
— Видимо, ты задумал нечто такое, что может не понравиться мне, но хлопот с этим не будет, — она цинично усмехнулась, — потому что я же твоя женщина, и я только захлопаю ресницами и покорно выполню все твои пожелания. Габриэль, ты меня использовал.
— Прежде всего, ты услышала только часть разговора — и я не понимаю, как ты могла настолько неверно его истолковать на основании какой‑то одной фразы. А потом… я считал, что ты меня знаешь. Неужели тебе могло прийти в голову, что я тебя использую?
— Дело в том, что я плохо разбираюсь в мужчинах, вот и опять нашла такого, который пытается извлечь из наших отношений пользу для своей карьеры.
— Если бы меня так оскорбил кто‑то другой, я бы сию секунду порвал его на куски. Я уже догадался, что твой бывший сильно тебя обидел и ты не хочешь говорить об этом даже со мной, но теперь даю тебе возможность выбрать. Или ты сейчас расскажешь мне все сама, или я пойду к твоей маме, к Джесси. Они тебя любят и поэтому наверняка выдадут мне твои секреты ради тебя же самой.
— У тебя еще хватает наглости угрожать мне?
— Нет, я просто хочу понять, какого черта ты ведешь себя как сумасшедшая и приписываешь мне мотивы, которых у меня никогда в жизни быть не могло? — огрызнулся он. — Если бы ты потрудилась подождать и дослушать наш разговор с отцом до конца, Николь, то услышала бы, как я сказал ему, что мы вместе с тобой организуем проведение конференций и свадеб и все идет замечательно, потому что оба пользуемся одними поставщиками и одинаково относимся к нашим клиентам, но если он никак не может забыть мое прошлое и увидеть меня таким, какой я теперь, тогда, может быть, мне пора уйти, чтобы он нашел себе более подходящего человека, ну а я займусь тем, что сделает меня счастливым.