Если в таком молодом возрасте он стал главой гостиничной сети «Отели Хантер», то наверняка это человек жесткий и непреклонный.
Одет он был в дорогой костюм, явно сшитый на заказ у хорошего портного, а не купленный в магазине. Она догадывалась, что и туфли его, которые были не видны под столом, окажутся тоже соответствующего качества. Да и рубашка и галстук у него были очень дорогие. Он излучал ауру богатства и элегантности и скорее походил на фотомодель со страниц глянцевого журнала, рекламирующую эксклюзивные часы, а не на гостиничного магната, и она почувствовала себя настоящей замарашкой в своих старых джинсах и простой футболке.
Когда Николь приблизилась к столику, он встал и протянул руку:
— Спасибо, что пришли, мисс Томас.
Его рукопожатие было крепким, и в тот момент, когда их ладони соприкоснулись, по ее спине вдруг пробежала легкая дрожь.
Это еще что за новости? Габриэль Хантер — ее конкурент в бизнесе, и это делало его абсолютно неподходящей фигурой для романтических отношений. Пусть даже он — один из самых красивых мужчин, каких она, когда‑либо встречала.
— Мистер Хантер? — сухо произнесла она.
— Зовите меня просто Габриэль.
Вот чего она никак не собиралась делать, как не собиралась предлагать ему звать ее по имени.
— Какой кофе вам заказать? — спросил он.
— Пожалуйста, эспрессо.
— Я тоже предпочитаю эспрессо, — улыбнулся он, и сердце Николь вдруг совершило невероятный кульбит. — Если вы здесь еще не бывали, я рекомендую гватемальскую смесь.
— Спасибо, попробую с удовольствием, — с натянутой улыбкой ответила она.
В этом кафе варили десяток разных видов кофе, от обычных американо и капучино до приготовленного в сифоне и методом пуровера, и она заметила, что на доске, висевшей над стойкой, мелом было перечислено также десяток различных смесей с указанием вкусовых особенностей. Явно это кафе посещали серьезные знатоки и любители кофе. Она сама думала, о чем‑то похожем для «Электрического дворца», если решит превратить его из кинотеатра в кафетерий.
Но Габриэль Хантер выбивал ее из колеи. Она не привыкла реагировать подобным образом на кого бы то ни было. После Джеффа она не помнила, чтобы на нее так действовал мужчина.
Габриэль вернулся за столик с двумя чашками эспрессо и, прежде чем усесться, поставил перед ней чашечку на блюдце. Николь сделала пробный глоток.
— И правда, превосходный кофе! Спасибо.
— На здоровье, — кивнул он.
«Ну хватит уже любезностей, — подумала Николь. — Они здесь встретились по делу, так что надо экономить время и переходить к сути».
— Так какие именно взаимные интересы вы хотели обсудить? — спросила она.
— Наша недвижимость расположена по соседству и находится в процессе развития, — начал он, — хотя очевидно, что реконструкция нашего отеля продвинулась несколько дальше, чем вашего кинотеатра.
— Вы имеете в виду, что у нас могут быть общие клиенты?
— И общая парковка.
«У него и правда очень цепкий и проницательный взгляд, наверное, от него ничто не укроется», — подумала она невольно.
— Вы окончательно решили сохранить кинотеатр? — спросил он.
Николь нахмурилась.
— Зачем мне обсуждать деловые планы с конкурентом? — спросила она.
— Это верно. Но я не уверен, что вы сможете сделать кинотеатр окупаемым, а для моего бизнеса не очень хорошо, если по соседству будет стоять заколоченное заброшенное строение, — заявил он напрямик. — Один зал не даст вашим зрителям возможность выбора, вам придется состязаться с кинотеатрами, которые предлагают своим клиентам большое разнообразие.
— Все зависит от репертуара. — Николь уже исследовала этот вопрос, и теперь предстояло решить, демонстрировать ли новые, только что вышедшие блокбастеры, или сделать из «Электрического дворца» некоммерческий элитарный кинотеатр.
— С вашим опытом работы в банке… вы, разумеется, более чем компетентны в области денежных расчетов, — произнес он. — Но ваше здание требует серьезной реконструкции, а для этого желательно иметь большой опыт или хотя бы знать, к кому обращаться.
— Кинотеатр пять лет стоял заколоченный, откуда же вы знаете, что он нуждается в серьезной реконструкции?
— Если любое здание не используется в течение пяти лет, с ним неизбежно возникают проблемы, — сказал он прозаическим тоном. — Например, микроскопическая незаметная протечка в крыше — и появляется плесень, грибок. Или мыши и крысы хорошенько похозяйничали. Эти виды ущерба не оговариваются в страховке — если вообще дом был застрахован на весь этот срок, — они рассматриваются как естественный износ.
Кинотеатр был застрахован! Николь первым делом проверила это. Но она знала, что Габриэль прав насчет ущерба.
— К тому же надо брать в расчет состояние электропроводки и водопроводных труб, — продолжал он. — Даже если мыши с крысами их пощадили, коммуникации могут быть просто очень старыми. Вы не знаете, когда в последний раз их меняли? Возможно, ни разу с середины прошлого века. Конечно, в таком случае необходимо все заменить ради безопасности… И еще — освинцованные трубы. Если только трубопровод не обновлялся с пятидесятых годов прошлого века, значит, у вас там именно освинцованные трубы. А их необходимо менять — как пришлось сделать нам, вашим соседям.
— Я заказала провести экспертизу, — сказала она, радуясь, что Кларенс подсказал ей это. — И скоро точно узнаю, что требуется сделать и какую цену мне могут назначить строители.
— А как будут парковаться ваши зрители? — спросил он.
— Так же как паркуются посетители мультиплексов во всем городе. Специальная парковка вовсе не нужна, потому что люди или придут пешком, или приедут на метро, — сказала она. — А где будут парковаться ваши?
Габриэль сохранял невозмутимый вид, но в его глазах промелькнуло что‑то едва уловимое, и в ту же секунду Николь догадалась!
— Значит, вот почему вы хотите купить «Электрический дворец», — сказала она. — Чтобы его разрушить до основания и пустое место превратить в парковку.
— Один из вариантов, — пожал он плечами. — Если здание в лучшем состоянии, чем я думаю, оно могло бы послужить как ресторан отеля или конференц‑зал.
Николь покачала головой:
— Это не ресторан, здание оборудовано специально под кинотеатр.
— Но оно не является историческим памятником. Его назначение можно легко изменить.
Николь широко раскрыла глаза:
— Вы успели это проверить?
— Мы проверяем все здания, которые планируем приобретать, — ответил он, нимало не смутившись. — При реконструкции исторического памятника необходимо соблюдать строгие требования, надо быть готовым, что на стройплощадку будут постоянно являться инспектора. Все это затягивает осуществление проекта, а время, как известно, деньги.
Николь моргнула:
— Вы хотите сказать, что склонны экономить?
— Нисколько. Экономия может привести к тому, что клиентам предлагаются условия с отклонениями от стандарта, но мы этого не допускаем. «Отели Хантер» высоко держат марку. Я только имел в виду, что, если здание не является памятником старины, получить разрешение на реконструкцию можно без лишних бюрократических проволочек. Но если же городской совет сочтет ваше здание памятником…
— Это звучит как угроза.
— Нет, я только хотел вас предостеречь: придется получать множество всяческих лицензий. Вдруг городской совет решит, что, выстроенный во времена Эдуарда VII, кинотеатр представляет архитектурный и исторический интерес и подлежит внесению в список охраняемых памятников? Ведь их осталось не так много.
Он говорил подчеркнуто равнодушно, но Николь не сомневалась, что ему это доставляет удовольствие. Габриэль Хантер — акула крупного бизнеса, он нашел ее слабое место.
— И все же, такое впечатление, что вы мне угрожаете.
— Нисколько. Я просто предупреждаю вас, чтобы вы были ко всему готовы, потому что вы, как видно, не имеете опыта обращения с недвижимостью, и поскольку ваш дом пять лет пустовал, то велика вероятность, что там есть скрытые дефекты.
Габриэль Хантер держался подчеркнуто вежливо и любезно, но Николь понимала: он подводит ее к неизбежному выводу, что бремя возрождения кинотеатра окажется для нее непосильным и его проще продать. Ему.
— «Электрический дворец» не продается, — повторила она. — И если у вас нет ко мне конструктивных деловых предложений — например, предоставление моим зрителям какой‑нибудь интересной подборки фильмов перед началом показа, — то я не вижу смысла продолжать беседу, мистер Хантер.
— Предоставление специальной афиши не исключено. А в ответ вы могли бы предложить моим гостям скидку на билеты.
— Вы всерьез считаете, что мы могли бы вместе работать? Я только что отказалась продавать вам кинотеатр, с какой же стати вы вдруг пожелали со мной сотрудничать?
— Мы имеем то, что имеем, — сказал он.
Она удивленно взглянула на него:
— И Кларенс все время так говорит. — Она сказала это машинально.
— Какой Кларенс? — спросил он.
Она покачала головой:
— Вы его не знаете.
У Кларенса нет ничего общего с Габриэлем Хантером, крайне маловероятно, что они знакомы. А даже если и были знакомы, то точно возненавидели бы друг друга — очень уж они разные.
Кларенс. Имя довольно редкое. Не может же быть, что Николь?..
Но стоило ему об этом задуматься, как части мозаики быстро встали на свои места. Малышка Джорджи только что получила в наследство коммерческую недвижимость — и вместе с тем бизнес, о котором она говорила весьма туманно. Он знал, что она терпеть не может свою работу и собирается взять продолжительный отпуск, чтобы попробовать, приложив усилия, заставить этот бизнес функционировать.
А Николь Томас только что унаследовала «Электрический дворец», и, согласно его источникам, взяла отпуск в своем банке.
Неужели Николь Томас и есть Малышка Джорджи?
Девушка, с которой он познакомился в Интернете, была душевной, милой, забавной, тогда как Николь Томас была холодной и расчетливой. Малышка Джорджи была его другом, а Николь Томас ясно дала понять, что они не только не друзья, но даже противники.