Людмила Марковна автоматически задрала голову вверх… И начала мечтать о путевке на термальные источники Венгрии.
– Я настаиваю, Мари!
– Я ходила по кладбищам и гастрономам.
– Зачем?
– На кладбище вдовцы, а в гастрономе мужчины, которые долго выбирают пельмени.
– И что потом?
– А потом я встретила вас, мой милый друг…
Людмила Марковна стояла не шевелясь. Она боялась пропустить хоть одно слово. Из ее квартиры доносились какие-то звуки. Скорее всего, супруг проснулся. Но ей было все равно. Она протерла линзы бинокля и продолжила смотреть.
– Мари, не хочу тебя пугать, но, кажется, я тебя люблю…
– Сказать «люблю» несложно. Трудности начинаются потом…
– Я люблю тебя. Я бы хотел не любить. Но я не могу с этим ничего поделать. Мари, признайтесь, я вам нравлюсь?
– Ну, иногда, немножко, – осторожно сказала она. – Когда вы не ведете себя как подонок.
– А ведь я, сдается мне, нравлюсь вам именно потому, что я – подонок.
У Людмилы Марковны текли слезы. Неожиданно за спиной Людмилы Марковны раздался крик. Орал ее супруг:
– А НУ ПОШЛИ ОТСЮДА, БОМЖИ ПРОКЛЯТЫЕ! ПРИЛИЧНЫМ ЛЮДЯМ СПАТЬ НЕ ДАЕТЕ! ЛЮДОЧКУ МОЮ ДО СЛЕЗ ДОВЕЛИ!
Парочка поднялась со скамейки. Мужчина поклонился в сторону балкона и сказал:
– Миль пардон, мадам. Хороших снов!
Людмила Марковна зааплодировала и тихо произнесла: «Браво!» Потом зло посмотрела на мужа. Мужчина внизу обнял свою спутницу. И две пары разошлись. Каждая в свой мир.
Бутылки
Я купил кофе и, стоя у машины, любовался на позднюю осень. Чертовски не хотелось ехать на работу, и мой мозг упрямо выискивал причины не садиться за руль. Ну хотя бы еще чуть-чуть.
Со стороны моря на меня надвигалась какая-то шумная компания. Первой я увидел большую детскую коляску. Слева от коляски шла маленькая девочка, справа мальчик чуть постарше. Везла коляску уставшая молодая женщина. В руках у девочки был поводок. На поводке суетилась корги.
Мама была чем-то опечалена и молчала. Дети шумели. Мальчик просил пить. Девочка кричала что-то собаке. Собака гавкала в ответ. На каждой кочке раздавался звон бутылок. Внизу коляски я заметил большой пакет с пустыми бутылками. Из коляски раздался детский писк. Мама тут же начала качать коляску под звон бутылок и громко прошипела:
– Так, все ЗАТКНУЛИСЬ!
Дети вмиг замолчали. Крик в коляске тоже. Если бы я в этот момент говорил, я бы тоже замолчал. Корги присела и как-то съежилась.
Они поравнялись со мной. Женщина посмотрела мне в глаза. Я почему-то опустил взгляд. Они остановились. Женщина сказала:
– Что, тоже небось думаете, что я бомжичка?! Нарожала детей для маткапитала и хожу бутылки собираю!
– Женщина, я не…
– ЖЕНЩИНА?! Да мне тридцать два! Да, я неопрятно выгляжу, мою толстовку облевал грудничок. Я не принимала нормально ванну уже вечность! И не потому что воды горячей нет, а потому что банально некогда. Муж в рейсе! Не надо так на меня смотреть! Я не бомжичка! Мы бутылки собираем, чтобы на пляже чище было!
Мне хотелось провалиться сквозь землю. Я решил молчать и кивать.
– Что вы киваете?! Не надо меня осуждать! Кофе он по утрам пьет! Мы каждое утро ходим на пляж и собираем пустые бутылки за такими, как вы! Стоит такой в рубашке, офисный работник! Да у меня тоже высшее образование! Я юрист! У меня тоже карьера! Была…
Девушка стала плакать. Девочка рядом сказала:
– Мама, не надо. Тебя эта тупая бабка обидела…
У мамы была истерика. Я решил взять себя в руки и сказал:
– Девушка, все хорошо. Ждите меня здесь.
Я забежал в кафе, купил кофе и два какао. Вышел и протянул маме кофе, детям какао. Мы присели на лавочку. Девушка молча выпила кофе, вытерла слезы и сказала:
– Вы меня простите, пожалуйста, что на вас сорвалась.
– Я понимаю. Все хорошо.
– Меня бабушка просто выбесила.
– Какая?
– Ну там, в начале улицы. Подошла к нам и давай орать, что типа я детей нарожала, теперь побираюсь, бутылки собираю. Детей ей моих жалко. Что она в соцопеку пожалуется, у меня детей отберут.
– Собаки лают, караван идет.
– Ох… Спасибо вам. Хоть человеком себя почувствовала. Через неделю муж приезжает, будет полегче.
– Не за что. Сил вам. Давайте я хоть бутылки заберу у вас. Выкину.
– Точно! Давайте. Сдадите, поди, – пошутила она.
– Ага! В качестве платы за кофе.
Она улыбнулась. Мне показалось, что стало светлее.
Город без цветов
В одном северном городе произошла цепочка случайных, вроде бы никак не связанных между собой событий…
Накануне Восьмого марта стояли сильные морозы, и самолеты с цветами из Голландии не смогли приземлиться. Город остался без цветов. Все владельцы цветочных магазинов, чтобы в тысячный раз не объяснять причины отсутствия любого товара, даже самых затрапезных гвоздичек, закрыли свои избушки на клюшки.
Мужчины переходили от одной закрытой двери к другой. Кто-то сдавался на втором закрытом магазине и сразу же покупал духи или что-то из электроники. Кто-то обходил все цветочные магазины и вообще ничего не покупал, утешая себя: «Я-то ни при чем. Я сделал всё что мог!»
Итог был один – утром Восьмого марта ни одна из женщин в этом городе не получила цветов.
Было обычное весеннее серое утро. Молодая семья пила кофе на кухне:
– Опять забыл?
– Нет. Представляешь, два дня все цветочные закрыты. Говорят, из-за морозов все рейсы отменили.
– Интересная версия. К вечеру будут полуживые тюльпаны?! Как обычно…
– Я боюсь, и к вечеру не будет.
– Ясно.
– Слушай, ты чё начинаешь?! Я правда ходил в цветочные.
– Понятно.
– Чё тебе понятно?! Что за дурацкая традиция дарить убитые растения и наблюдать, как они засыхают на подоконнике?!
– Это знак любви…
– Не понял?!
– Когда Адама и Еву выгнали из Эдема, Ева сильно тосковала, и Адам дарил ей цветы, чтобы они напоминали ей о потерянном рае. Это знак любви и заботы.
– Ого. Не знал. Прости меня, но нигде не смог купить.
– Ладно, нормально. Еще один серый день…
Как ни странно, но почти в каждой квартире в это утро звучали подобные диалоги. Все всё понимали, но сделать ничего не могли. Все расходились по своим делам в дурном настроении.
В этот день женщины стали носить темную одежду. Почти перестали краситься. Яркие цвета вышли из обихода. Весь город постепенно превратился в серую массу.
Улыбки в общественном транспорте пропали. Лица были вначале безразличными, а потом стали озлобленными. Ближе к обеду одна женщина толкнула смотрящего видео с телефона мужчину под подъезжающую маршрутку. Мужчину успели вытащить.
Женщину арестовали. В милиции она спокойно объяснила, что «нет ничего хуже безразличия». Следователь, женщина в серой форме, очень долго смотрела в «безразличное лицо» пострадавшего мужчины и вынесла вердикт: самозащита. Мужчина спровоцировал нападение, поэтому сам является виновным. Его тут же взяли под стражу и назначили новое следствие по делу о провокации.
Загс тем временем переполнили заявления о расторжениях брака. Инициаторами разводов были женщины. Причину называли одну – безразличие. Секретарю загса все было понятно без объяснений. Она сама утром подала на развод, когда получила в подарок гель для душа.
Ближе к обеду на улицах встали огромные пробки. А после того как женщины, которые были за рулем, просто выходили из машин, бросая их на проезжей части, город встал. Женщины с грустными лицами просто бродили по городу. Другие женщины тоже стали выходить на улицы, оставляя своих детей, домашние дела, телефоны. Некоторые покидали свою работу: воспитатели в детских садах, учителя, кассиры в магазинах…
Потом одна из женщин, увидев в витрине свое серое отражение, бросила в него бутылку из-под пива. Стекло разбилось. Начались погромы – били и крушили все, что попадалось под руку. Мужчины, понимая, что полиция на стороне женщин, не мешали этому, более того, они начали прятаться в своих квартирах.
К вечеру город горел. Поджигали машины. Фасады зданий были разбиты или изрисованы граффити. На лицах женщин явно читались злоба и обостренное чувство справедливости. Потом кто-то из женщин в военной форме крикнул: «Нам нужно оружие!» Все женщины строем направились к военным складам.
Ровно в 22.00 в городской аэропорт прилетели пять грузовых боингов с голландскими тюльпанами…
Утром никто ничего даже и не вспомнил. Город заиграл яркими красками.
Lexus 570
У меня наклюнулся очень жирный заказчик. Федерал. Договор прям на несколько лет. Условия мы согласовывали несколько месяцев с менеджером той стороны. И вот остался последний штрих наших переговоров менеджер Сергей должен нас представить своему руководству. Шаг весьма формальный, но без него никак.
Настал день встречи. Я позвал с собой шефа для надежности. До офиса заказчика рукой подать, и мы решили пойти пешком. По пути мы обсуждали модель встречи и детали сделки. Мы были при параде – костюмы, светлые рубашки, галстуки, все дела. Тут неожиданно пошел дождь. Ну как дождь – летний ливень. Плюс ко всему небольшой участок дороги шел буквально по обочине скоростного шоссе. И конечно же, по закону подлости, нас обрызгали с головы до ног проезжающие мимо автомобили.
Сергей и его биг босс встречали нас у входа своего бизнес-центра. Они очень сильно удивились, когда увидели двух грязных бомжей. Нас сразу проводили в уборную, но, к сожалению, не помогло – мы только размазали грязь по брюкам. За большим круглым столом собрался весь топ-менеджмент этой компании. А два бича показывали презентацию своей мощной организации, лидера на рынке. Видимо, по мнению международной организации бомжей. Мне казалось, что нас вот-вот прервут и станут кидать нам мелочь.
Мы закончили презентацию. Нам еще вежливо задали несколько вопросов и поскорее выпроводили из переговорной. Это был полный провал. Спускаясь в лифте, я матерился, шеф насвистывал какую-то популярную мелодию, признак его крайне раздраженного настроения. А через час позвонил Сергей и сказал, что договор подпишут!