Купила мама Леше
Отличные галоши.
Галоши настоящие,
Красивые, блестящие,
Теперь хоть и захочешь,
А ноги не промочишь!
К чему это я? Хватит из нас дебилов делать! Какие, на фиг, галоши?
А вы кушайте мясо…
Петр Александрович был самым обыкновенным районным судьей. Вечером и по выходным он читал романы Джона Гришэма про торжество справедливости, кормил голубей, иногда смотрел сериалы. Одним из его любимых был – «Лучше звоните Солу».
С возрастом друзей становилось все меньше и меньше. В основном коллеги. Но особенно трудно Петру Александровичу было на встречах с родственниками. Как-то его позвали на день рождения к тете. Сняли коттедж. Во внутреннем дворике тлели угли в мангале. В воздухе приятно пахло маринованным мясом и костром. Жарили шашлыки. Все изрядно выпили, и один из гостей сдал задавать Петру Александровичу стандартные вопросы:
– А как это вообще – судить?
То ли алкоголь, то ли накопилось, но Петр Александрович заговорил о том, о чем давно размышлял:
– Может показаться странным, но как только я вижу обвиняемого, в течение нескольких секунд определяю, виновен человек или нет. Как щелчок в голове. Понятно, что дальше идет разбирательство, но внутри меня уже есть понимание.
– То есть вы судите человека по внешнему виду?
– Не совсем. Вот вчера заводят мужика, лет под сорок. Он в шортах на суд пришел. На коленях татуировки звезд.
– Что это значит?
– Ни перед кем на колени не встанет, не подчинится властям. Так, кажется. Так вот, обвиняется в том, что у детей рядом со школой отбирал сотовые телефоны.
– Сорокалетний?!
– Да! Запугивал их… И вот он стоит в клетке. Глаза отворачивает. И вы знаете, ну понимаю я, что он это делал. Он еще много чего делал! Видно по нему.
– А как же презумпция невиновности? Согласитесь, что первое суждение не должно влиять на окончательный приговор?
– Сейчас много пишут о нашей судебной системе. С чем-то я согласен, с чем-то нет.
– Судейство должно быть непредвзято. Все должно быть справедливо! – не унимался дальний родственник хозяйки.
– Справедливость… Это необычная дама. Переменчивая.
– Не понимаю.
– Давайте попробую объяснить. Вот бегает ваш сын. Сколько ему?
– Десять.
– Ого! Такой большой. Вот представьте, возвращается он домой. У него был прекрасный день. Три пятерки. Ранец за спиной. Выходит за школьный двор, к нему подходит мужчина в шортах и со всей силы бьет по голове. И орет: «ДАЙ СЮДА, СУКА МАЛОЛЕТНЯЯ, ТЕЛЕФОН!» – Судья проорал эту фразу в лицо тому же дальнему родственнику. Перед этим подбежал и резко замахнулся. Гость выронил бокал с вином.
– Перестаньте! – дрожащим голосом сказал гость, посмотрел в сторону сына и крикнул:
– Миша, у тебя все хорошо?
– Да, пап! Мы в мяч играем, – ответил сын.
– Что б вы сделали с человеком в шортах? – продолжил судья.
– Я его уничтожу! Это мразь! Тварь!
– Что должен постановить суд?
– Смертная казнь или что там у вас?
– Понятно. То есть по всей строгости закона?!
– Конечно, какие тут еще варианты.
– Ясно.
На площадку с мангалом из дома вышла пожилая женщина с подносом маринованных шашлыков, только что насаженных на шампуры. Петр Александрович подлил всем вина и громко сказал ей:
– Милая тетушка Марина Сергеевна, хватит суетиться. Мы сыты, почти пьяные, позволь выпить за твои шестнадцать!
– Петя, ну ты тоже скажешь!
– За тебя! Здоровья тебе!
Все присутствующие выпили. Судья продолжил:
– Марина, а где Серега?
– Ох, Петь, у него какие-то важные дела опять. На СТО своем что-то опять чинит.
– Скажи, а кто оплатил коттедж?
– Сережа, конечно, вчера и мясо, и вино купил.
– Хорошего сына воспитала!
– Петь, ну хватит.
– Что?!
– Ну ты же знаешь…
– Марина, я знаю, что у тебя пенсия восемь тысяч рублей и инвалидность. И если бы не Серега…
– Ох, если бы не Сережа…
– Марина, скажи, если бы ты узнала, что Сергей телефоны у детей забирал и продавал?
– Его опять поймали?
– Нет-нет. У нас тут спор.
– Дети живы?
– Конечно, пара затрещин. Дети богатых родителей. Те накупили им айфонов. Забыли, что детей надо встречать из школы, – Петр Александрович посмотрел в сторону дальнего родственника.
– Ну, дак, а в чем проблема?! Ну получил затрещину. В следующий раз умнее будет. Школа жизни. На бокс запишется. Мямлей не будет. Этих богатых маменьких сынков по-другому нельзя научить. Чужое плохо, конечно, забирать, но на благое дело.
– То есть, по-твоему, это справедливо?
– Конечно, вы кушайте мясо! Скоро свежее приготовится…
Странный Олег
– Ща с собакой целый час гулял. Замерз, – произнес я, наливая себе черный чай с барбарисом.
– А почему так долго? – спросила моя младшая дочка, сидя за кухонным столом. Она делала три дела одновременно: разговаривала со мной, смотрела на телефоне какое-то аниме и ела винегрет.
– Олега встретил, знаешь его? У него еще мопс, забавный такой, в костюмчике зимой гуляет.
– Не. Я только Олега знаю из задач по математике. Странный Олег.
– Мой Олег хороший Олег. А почему твой странный?
– Он пасту зубную ест.
– Как?
– Тайно. Пока его мама на работе.
– Не понимаю.
– Ну мы такие задачи решаем по математике. Про время. Олег начал есть зубную пасту за пятнадцать минут до прихода мамы с работы. У мамы рабочий день заканчивается в восемнадцать ноль-ноль. Но уже неделю руководство мамы уехало на выставку. Уже с тринадцати ноль-ноль в офисе никого…
– И кто у вас такие задачи придумывает?
– Учительница, говорит, обычные – скучные. Еще у Олега друг есть. Витя. Он подонок.
Я подавился чаем.
– Почему?
– Послушай условие еще одной задачи. Витя кинул в затылок Олега снежок. За сколько Витя добежит до дома, пока его не догнал Олег? Скорость Вити…
– Забавная у вас учительница.
– Зато все понятно!
Девушка и бомж
Она медленно открыла дверь и вышла. День был сложным. В аптеку никто не приходит в хорошем настроении, а сегодня покупатели и вовсе будто с цепи сорвались. Смели все, что нужно и что не нужно, – «на всякий пожарный» и «пусть полежит». Агрессию, страх, непонимание люди выливали на нее. Неожиданно много было пьяных, «продезинфицированных», как они сами выражались. Но разве фармацевт виноват в том, что происходит?
Ей нравилось представлять, что жизнь – это очень длинный сериал. Если сюжетная линия зашла в тупик, можно перемотать серию или даже целый сезон. Наверняка сложный период закончится, придут новые персонажи, главная героиня сменит имидж, разбогатеет, поедет отдыхать не в Турцию, а на Майорку, к белым пляжам и закатам во весь экран.
– Эй, уважаемая!
Сомневаясь, ей ли адресован этот оклик, девушка все-таки обернулась. Ноги после долгой смены гудели так, что каждое движение отзывалось болью в щиколотках.
На нее в упор смотрел бомж. Обычный бомж, грязный и бородатый.
– Да?..
– Вы почему по улице гуляете? Идите домой!
Обычно она не отвечала уличным попрошайкам, зазывалам и тем более бомжам, но сегодня усталость и раздражение взяли верх.
– А вы почему не идете?
– Я бы с радостью, но у меня дома нет.
– Вот и отстаньте со своими дурацкими советами!
Она продолжила движение, но бомж увязался следом.
– Простите великодушно, не одолжите мне пятьдесят рублей? В былые времена я бы попросил сто. Но сейчас, сами понимаете, надо ужиматься.
Девушка остановилась, вздохнула и полезла в сумочку за кошельком. Взяв купюру, бомж выудил из кармана грязных штанов бутылочку с надписью «Антисептик» и тщательно побрызгал на деньги.
– Благодарю. Понимаю, что переносной терминал по приему банковских карт был бы уместнее, но это новая для меня тема. Пока изучаю.
– Хватит вам пятидесяти рублей?
– Этого более чем достаточно для задуманного.
Она подумала, что бомж имеет в виду банку дешевого пива.
– Ну тогда счастливо.
– И вам, и вам. Не болейте.
Бомж полез в другой карман, вытащил основательно потрепанную медицинскую маску, нацепил ее поверх бороды и бодрым шагом направился в сторону продуктового павильона. Забыв о боли в ногах, она внимательно наблюдала.
Вскоре бомж вышел из магазина, держа в руках пару буханок белого. Бумажные упаковки аккуратно бросил в урну и принялся отщипывать от хлеба маленькие кусочки и разбрасывать вокруг, приговаривая «гули-гули». Через минуту вокруг него собралась стайка голубей. Веселое майское солнце играло на серых с отливом перьях.
Потребительская корзина
Я стоял на кассе большого супермаркета и думал. Про цены. Думал про то, что не знаю, изменилась ли цена на что-то конкретное, например на сахар. Но я четко знаю, что стоимость всей тележки выросла. Такое впечатление, что купюр за мою тележку с каждым разом надо все больше и больше. И дело даже не в шоколадке с изюмом, ну, понимаете, очень захотелось сегодня. Кажется, это называется стоимостью потребительской корзины.
Впереди меня стоял человек с потребительской корзиной, в которой лежала одна бутылка водки и банка сайры. Я подумал, какой удобный человек для государства. Низкая стоимость потребительской корзины, не заболеет и от голода не умрет. А что самое интересное, он мою дорогую корзину с шоколадкой нивелирует по средней цене.
Вроде с 1 января стоимость потребительской корзины составляет 11 200 рублей в месяц. Из них продукты 5600 рублей. 187 рублей в день. Оказывается, товарищ с сайрой уже превысил бюджет. То есть в конце месяца у него – голодный обморок. Я представил его лежащим на полу без чувств. Вокруг него бегают доктора и кричат: «Низкое давление! Мы его теряем! Сайры ему! Внутривенно!»