этой чертовой гостиницы. Он замерз, наверняка заболеет. Отличная командировка. Прямо супер.
Он зашел в холл гостиницы, первое ощущение – о чудо, теплый воздух. А потом запах свежесваренного кофе. На стенах висели фотографии Большого Яблока 60-х годов. Он подошел к ресепшн. За стойкой стояла молодая женщина, лицо которой было смутно знакомым. Она широко улыбнулась ему:
– Здравствуйте, мы рады приветствовать вас в «Манхэттене». Вы бронировали?
– Приветствую. Нет. Мне буквально одну ночь. Завтра самолет.
– К сожалению, мест нет. – Девушка состроила расстроенную гримасу.
Где-то он ее определенно видел.
– Жаль. Я пока у вас в холле посижу, отогреюсь. Кофе выпью, – он направился к кофейному автомату, – а там видно будет. Может, кто-нибудь съедет…
– У нас обычно люди не съезжают. По своей воле.
– В смысле?
– Ну вот так.
– Что это вообще за место такое?
– Знаете, есть города-побратимы? А это гостиница – побратим гостиницы в центре Манхэттена. Точная копия отеля, который построили в шестидесятых. Расцвет американской мечты.
К стойке подошел мужчина в спортивном костюме и с золотыми зубами:
– Can I have one double whisky in my room?
– Sure.
Мужчина встретился глазами с командировочным, и просипел:
– Чё уставился?
– Извините, то есть сорри. Или как там?
Мужчина в спортивном костюме подозрительно оглядел командировочного, но, видимо, решил, что тот не стоит его внимания, и направился к лифту.
Командировочный спросил у девушки:
– Это что сейчас было?
– Это дальнобойщик Паша. Наша гостиница нравится людям. И им хочется как-то соответствовать их собственному представлению о нас. Не передумали остановиться здесь?
– Наоборот. Интрига. Извините, а где мы с вами могли встречаться?
– Ой, и вы туда же. Я немного похожа на Фиби из сериала «Друзья».
– Точно! – Мужчина почувствовал тепло в груди.
Это был его любимый сериал в юности. Он проживал с его героями все ситуации, которые происходили… хм… на Манхэттене. Ему определенно начинало здесь нравиться.
Зазвонил телефон. Девушка взяла трубку:
– Алло, что? Прокурор штата настаивает на смертной казни? То есть его номер я с брони снимаю?! Жаль, мне Джим нравился… Пятнадцать лет прожил здесь…
Она повесила трубку. И посмотрела на мужчину в холле:
– Кажется, вам повезло. Освободился номер 1107.
Мужчина поднялся в номер 1107. Еле уловимо пахло дорогим мужским парфюмом. «Очень серьезный запах очень серьезного человека», – решил он.
В номере было темно. Мужчина подошел к окну, раздвинул шторы. За ними была сплошная стена.
Обманное окно.
Мужчина сказал сам себе:
– Мрачновато, ну да ладно, всего одна ночь…
Знобило, начинала болеть голова.
– Ну вот, заболеваю.
Он достал аспирин, который всегда возил с собой на случай похмелья после переговоров с тяжелым алкоголем.
– Хоть раз приму по назначению, – усмехнулся мужчина и запил таблетку минералкой, стоящей на столике. Вместе с минералкой там лежала Библия на английском и молочный шоколад Hershey’s.
– Аутентично, – решил мужчина.
Он лег на кровать и включил телевизор. Шел фильм Вуди Аллена «Манхэттен». До конца картины оставалось минут двадцать. Мужчина укрылся одеялом, согрелся. Голова прошла. То ли аспирин сработал, то ли фильм. Стало хорошо и уютно. Пошли титры. Он переключил канал. Там показывали «Крестного отца». Он опять щелкнул пультом – «Однажды в Америке». Еще. «Славные парни» Скорсезе.
– Ух ты, заморочились! Все каналы показывают Нью-Йорк. Сильно.
Зазвонил телефон.
– Да!
– Джим, мой мальчик, тебя отпустили! Дело такое, ща обыск будет, у тебя под подушкой пушка. Да, да, та самая.
– Извините, но я не Джим.
– А кто?
– Сергей Смирнов. Хирург по образованию. Занимаюсь тендерами и поставками химии, – зачем-то протараторил он.
– Сергей Смирнов, слушай сюда, засунь руку под подушку.
Мужчина засунул руку и нащупал что-то холодное и железное. Рукоятка пистолета. Он вскочил.
– На рукоятке твои пальчики, теперь ты с нами. Избавься от пушки.
Трубку повесили. Мужчина тут же забежал в ванную комнату. Обмотал ствол туалетной бумагой и бросил в унитаз, нажал на кнопку слива. Сверток не смывался. Снова раздался телефонный звонок.
– Это ствол, а не презик использованный! Приятель, ты в своем уме?
– Да кто вы? Вы за мной следите?
– Переделай!
Его передернуло от омерзения, когда он доставал мокрый сверток из унитаза. Открыл сливной бачок и засунул пистолет туда. Потом подошел к телефону.
– Так-то лучше, – удовлетворенно вздохнул голос на другом конце провода, – сразу видно – смотрел «Крестного отца». Врач, говоришь…
Трубку положили. По телевизору шли кадры «Славных парней». Роберт Де Ниро и два его друга пинали ногами человека.
– Во что я влип? Сюр какой-то, наверное, розыгрыш, – пытался успокоить себя мужчина.
В дверь постучались.
– Кто? – спросил мужчина.
– Полиция Заельцовского района! Открывайте!
Он открыл дверь и тут же отлетел от нее.
– Шутка!
Двое мужчин заносили в его номер третьего. Тот истекал кровью. Один из двух зашедших был Паша-дальнобой. Третьего положили на кровать. Сели рядом.
Павел сказал:
– Ну привет, сосед.
– Здравствуйте. Зачем вы притащили его сюда?
– Хороший вопрос. Ответь мне на другой вопрос, врач, торгующий химией. У тебя на двери разве висит табличка: «Не вносить раненых парней, которых подстрелили во время ограбления инкассаторской машины»?
– Видимо, нет.
– А с фигов тогда ты вопросы задаешь? Заштопай парня!
– Я… ребята, это шутка какая?
Паша достал пистолет.
– Блин, я скальпель не держал с института.
– Говори, что тебе надо. Лёха привезет.
Операция длилась минут сорок. По его ощущению – несколько часов. Он вытащил пулю, остановил кровь, зашил. Сидел на кресле и пил виски.
– Ну что, док, жить будет?
– Отвечу клише из фильмов. Да, парню повезло, пуля прошла навылет, жизненно важные органы не задеты.
– У тебя талант. А почему ты химию продаешь, а не людей чинишь? Я же вижу, что у тебя глаза горят.
– Я испугался. После окончания института подумал, что есть врачи лучше, чем я. Настоящие хирурги. Я подумал, а вдруг они лучше меня. А вдруг они гарантированно смогут спасать людям жизнь.
– Горе от ума. Много думаешь. Ладно, нам пора.
Они ушли. В номере все было в крови. Полночи, матерясь, оттирал кровь от ковролина, набрал ресепшн, попросил новый комплект постельного белья, спустился за ним, перестелил. Что делать со старым, не придумал, просто сложил в пакет и вынес на балкон. Утро вечера мудренее. Авось Паша поможет. Блаженно растянулся на кровати, стараясь не думать о том, что просто перевернул матрас с плохо замытыми следами крови. Он спас чью-то жизнь. Но было ощущение, что кто-то спас его жизнь. Если на свете и существует счастье, то оно приключилось с ним здесь, в маленькой странной гостинице. Он потихоньку засыпал.
Звонил телефон. Он открыл глаза. Голова болела так, слово на нее упал кирпич. Три раза подряд. Он осмотрелся по сторонам и тихо сказал: «Блин. Приснится же такое». Взял трубку:
– Это с ресепшн. Вы просили разбудить вас в семь утра.
Он посмотрел на телевизор. По нему показывали «Рэя Донована», как раз тот сезон, где он в Нью-Йорке. Непонятно почему, он просто повторил за Рэем:
– Can I have this room on one more night?
– Sure!
Утром…
Утром у меня есть обязанности в семье, которые со временем мне нравятся все больше и больше. Я должен разбудить двух прекрасных принцесс и доставить в школу. Пока кто-то там спит. Да, забыл, еще с Домиником погулять.
Самое страшное, конечно, будить принцесс. Сколько же вселенской скорби, ужаса и праведного гнева в глазах у моих дочек в этот момент! Хорошо хоть, мне помогает собака. Он заскакивает к ним на кровать и начинает лаять, лизаться, суетиться. В какой-то момент всю отрицательную энергию он берет на себя, и обычно под крик: «Да встаю я! Идите отсюда оба, и дверь закройте!» начинается жизнь.
Неделю назад стандартный ход вещей был нарушен, и младшая мне сказала мечтательно:
– Папа, ты мне такой сон срезал!
– С добрым утром, что снилось?
– Как будто я закончила школу, институт, и мне уже не нужно было утром куда-то вставать.
– Не хочу тебя расстроить, но, как правило, потом тоже нужно рано утром вставать.
– Почему?
– Работа.
– А я фрилансером буду.
– Ну или кого-то нужно будет в школу вести.
– Кого?
– Кого-то, кто у тебя там будет.
– А-а-а! Фу. Нет! Папа, когда я высплюсь-то в этой жизни?!
– В воскресенье! Вставай!
– Да встаю я, встаю! Идите отсюда оба, и дверь закройте.
Когда-нибудь я прочитаю этот рассказ самому себе и тихо скажу: «Это был самый счастливый период моей жизни!» Время, прошу тебя, – чуть помедленнее, чуть помедленнее.
История одного безумия
– Бабушка, а где мама?
– Почем я знаю, где твоя мать шарится! Она ушла от тебя, потому что ты плохой!
– Почему я плохой?
– Ты не убираешь свои игрушки! И все время просишь есть!
– Нет! У меня три машинки и лего башня. Они всегда прибраны. А есть я хочу, потому что… хочу. Я терплю, но… Это ты плохая!
– Что ты сказал, ублюдок?!
– Ты плохая!
– А ну иди сюда… Счас как дам ремнем…
На первом этаже обычного панельного дома зарождалось безумие.
– Ребята, тишина! Классный час – такой же урок, как и другие. Замолчали все! Витя Воронов, выйди к доске!
Мальчик с последней парты вышел к доске.
– Посмотрите, дети, как выглядит Витя. Голова сальная, ворот рубашки – черный от грязи, на штанах дырка. Воронов, ты вообще знаешь, что такое утюг?