У меня нервы тоже не железные. После трех часов перезагрузок я психанул и понес ноут в ремонт. По пути мне позвонил важный клиент из Москвы и предупредил, что их руководство отправило рабочую группу в регионы для проверки своих партнеров. И через час они будут у меня в офисе и начнут что-то проверять. Линолеум, обои, калькулятор, а может, они как-то связаны с ЖЭКом и отоплением. Меня сразу предупредили, что вариант «высокая температура и пропало обоняние» не проканает.
Рабочая группа в количестве трех человек, войдя в мой кабинет, увидела мужчину в куртке и шапке, сидящего за столом и что-то набирающего на калькуляторе и записывающего в ежедневник. Рядом стоит большой принтер, почему-то не подключенный к калькулятору. Не стал объяснять, что ноут в ремонте. Просто в какой-то момент жизни понял, что любое объяснение, особенно в таком положении, будет лишь усугублять ситуацию. Я решил поддаться синхронии, потоку и фатализму. Просто молчал и прибавлял на калькуляторе двойку.
Один из проверяющих присел рядом на стул и уточнил:
– Тоже облачные решения используете?!
Я кивнул. Синхрония же. Он продолжил:
– Наш шеф тоже не доверяет ничему. Самое важное держит в голове. Как-то мне сказал, что и калькулятор может сдать. Использует счеты.
Мне эти ребята стали нравиться. Я не удержался и спросил:
– А что вы проверяете?
– Мы сами толком не понимаем. Очень в командировку хотели. Сменить обстановку.
– Понял. Ну пошли тогда, я вам город покажу.
Хорошие ребята. Как и я – фаталисты!
Месть композитора
Валентина Петровна всегда приходила на работу за пятнадцать минут до начала рабочего дня. Конечно, скажет читатель, работа интересная! И я полностью с вами соглашусь: работа секретарем районного суда очень интересна.
Этот день начинался необычно: перед дверью в ее кабинет сидел мужчина. Рядом с ним стоял продолговатый предмет в чехле. Валентина Петровна с ходу решила расставить все по местам:
– Вы кто?
– Еремеев Дмитрий Игоревич!
– В чехле ружье или бомба?
– Гитара, – ответил, как мы уже с вами знаем, Еремеев Дмитрий Игоревич.
– Мы открываемся через пятнадцать минут.
– Знаю. Подожду. Он должен за все ответить!
Ровно в 8.30 в кабинет Валентины Петровны зашел уже знакомый нам мужчина с гитарой. Валентина Петровна сказала:
– Слушаю!
– Я хотел бы подать заявление на одного человека. Он подлец.
– Хорошо. Разберемся. Заявление подается по месту проживания человека, на которого вы хотите подать иск. Где он живет?
– Ох. Я, право, не знаю. – Стало понятно, что Еремеев растерялся.
– Ну, значит, не подаем?
– Нет! Он должен ответить! Он ее украл! Пишите. Великобритания. Лондон.
– Ну, голубчик, значит, вам туда надо ехать. И в лондонский районный суд подавать.
– Елки-моталки. – Мужчина погрустнел.
Валентине Петровне стало его немного жаль, и она предложила:
– Давайте подадим по вашему месту прописки. Я надеюсь, вы не в Лондоне прописаны?
– Нет, конечно. Улица Боженко, 26.
– Пишите!
Мужчина взял бумагу и ручку и стал писать. Неожиданно он прервался и спросил:
– Скажите, а Стинг на английском или на русском писать?
– А это кто?
– Это подлый вор! Он украл у меня песню!
– На русском! – почему-то ответила Валентина Петровна.
Валентина Петровна была заинтригована. После того как мужчина написал заявление, она решила прочитать его вслух.
– Певец и композитор Стинг из Лондона, Великобритания, наглым образом украл в 1992 году у Еремеева Дмитрия Игоревича, проживающего по адресу улица Боженко, дом 26, город Анжеро-Судженск, песню «Шейп оф май харт». Я сочинил ее в палатке, во время похода по Горной Шории. Прошу засудить его.
День обещал быть интересным. Валентина Петровна откинулась на спинку стула и сказала:
– Прямо украл?
– Конечно, вот послушайте. Вот его версия, – Еремеев включил на телефоне песню на английском языке.
Когда песня закончилась, Еремеев расчехлил гитару и сыграл «оригинал». Песня Валентине Петровне очень понравилась. У Еремеева даже было лучше, так как иногда вместо английских слов автор пел русские «Родина», «перевал», «спальник», «чаёк».
Валентине Петровне настолько понравилось исполнение, что она предложила Еремееву чай с коньяком. Еремеев от чая отказался, а от коньяка – нет. Они выпили вместе. Валентина Петровна попросила сыграть еще что-нибудь. Еремеев ответил:
– Тоже моя песня. Но я на Леонида не в обиде. Он талантливый. Ну своровал и своровал.
Он исполнил песню Агутина «На сиреневой луне». Валентина Петровна была под таким впечатлением, что приняла заявление от автора и пригласила свою подругу – судью из соседнего кабинета с бутылкой дербентского коньяка. Выпили еще. И Еремеев еще раз спел сворованную Стингом песню. Женщинам так понравилось, что они захотели подать на розыск вора в Интерпол. Но чуть протрезвев, решили сделать то, что в их силах.
Суд над Стингом состоялся в этот же день. Ответчик в суд не явился. Судья зачитывала вердикт заплетающимся голосом под аккомпанемент Еремеева. Стингу запретили исполнять песню «Шэйп оф май харт» в Анжеро-Судженске. Справедливость восторжествовала. Чтобы это отметить, пришлось еще раз сходить в магазин.
Эмоции и бизнес
На маленьком стихийном рыночке напротив большого продуктового магазина торговля шла полным ходом. Несмотря на холодные октябрьские ветры, тепло одетые дачники уверенными голосами рекламировали плоды летних титанических усилий. Задача каждого была перекричать конкурентов в битве за клиента.
– Кабачки, хренодер, картошка!
– Морковка, свекла, НОРМАЛЬНАЯ картошка!
– Если эту картошку называть нормальной, то я исполнительница в жанре ритм-энд-блюз Бейонсе. У меня – нормальная!
Как только клиент к кому-то подходил, рекламный ор прекращался. Кодекс чести, если хотите.
Из магазина вышла женщина в длинном черном пальто и шляпе, выражение ее лица было недовольным. Зинаида Павловна сразу опознала это выражение: нужное в магазин не найдено – рыбка сама плыла в сети к опытному рыбаку. Зинаида Павловна стала повторять свою мантру:
– Морковочка свежая, картошка…
Женщина в черном пальто и шляпе нисколечко не заинтересовалась. Она явно сканировала разложенный на картонных коробках товар, но того, что ей было нужно, – не находила. «Копаем дальше», – с азартом подумала Зинаида Павловна и прокричала:
– Огурцы соленые под водочку!
Женщина в шляпе даже не пошевелилась. «Какие мы скрытные», – крутилось в голове у Зинаиды Павловны.
– Свекла для борща, тыква для каши, кабачок для икры…
Есть! Сработало! Женщина в черном пальто быстрым шагом направилась к лотку Зинаиды Павловны. Подойдя, спросила:
– Сколько тыкв у вас есть?
Зинаида Павловна в душе ликовала. Наживка сработала. Она на автомате стала быстро отвечать:
– Тыквы очень хорошие. Просто тают во рту. Вы знаете, такие каши изумительные получаются…
– Я вас спросила про другое!
– А, вы сочок хотите сделать! Ну, штук пять будет. Сто рублей за килограмм.
Зинаида Павловна сорвала джек-пот. Она назвала цену в два раза выше, и покупательницу в шляпе это нисколечко не смутило. Зинаида Павловна в голове уже прокручивала, как она потратит неожиданные деньги. «Налог за дачу заплачу за полгода сразу», – думала она.
– Беру все! Есть пакеты?
– Конечно, есть!
Больше всего Зинаида Павловна радовалась успеху перед своими соседями. Боковым зрением она видела расстроенные лица конкуренток. Те перешептывались. Это была приятная победа. Она начала взвешивать на простых весах большие оранжевые тыквы, рассуждая вслух:
– Очень уважаю ваш выбор. Мир поделен на две части. Те, кто любит тыкву, и те, кто ненавидит… Вот человек даже кусочка не попробовал, хотя бы в каше, а уже орет, что это мыло безвкусное. – Зинаида Павловна с укором посмотрела на соседку.
– Мне не для еды, – ответила женщина в шляпе.
– В смысле?
– Для декора. Хэллоуин скоро. Я секретарь и офис-менеджер в IT-компании. Инсталляцию сделаю коллегам.
Зинаида Павловна из всех слов узнала только «секретарь».
– Это как?
– Ну, вырежу в тыкве рожицу. Пару вечеров они постоят. Потом выкину. Можно побыстрее? Мне еще марлю надо купить для паутины.
– Погодите, то есть мои тыквы пойдут на хиханьки? А вас в школе учили, что с едой нельзя баловаться? Хлебом нельзя кидаться?
– Женщина, не учите меня жить. Давайте быстрее.
Зинаида Павловна закипала. Соседи это понимали. Некоторые начинали собираться и уходить.
– То, что ты поклоняешься дьявольскому празднику, не мое дело. Сгоришь в аду, и всё. Но то, что с едой… Слушай, башка с шляпой, а ты знаешь, как я эти тыквы вырастила?
– Женщина, мне все равно. И не трогайте грязными руками мое пальто!
– Слушай сюда, дрянь, насмотрятся сериалов всяких… Да я пахала на огороде своем шестисоточном все лето, как проклятая. В автобусах душных на дачку свою каждое утро ездила, как на работу. Из маленького семечка, смотри, какие красотки получились. Полола, поливала, еще полола. Сюда еле притащила… Чтобы какая-то глиста в шляпе моих красоток ножом потыкала и выкинула через два дня. И все для того, чтобы такой же задрот прыщавый тебе сказал: «Какая чудесная инсталляция!» Пошла в пень отсюда!
– Деревня! Идиотка! Психованная! – кричала женщина в черном пальто.
– Кабачки! Хренодер! Картошка!
Шутка
У Антоши был ужасный характер – то ли потому, что родители постоянно были заняты на работе, то ли из-за его гиперактивности. Он все время был чем-то недоволен и всегда что-то требовал. Пока в его комнате не поселился один человек.
Маленькому Антоше было непонятно, почему брат папы, дядя Витя, живет вместе с ним, мамой и папой в их двухкомнатной хрущевке. Как-то мама сказала папе, что Витя непутевый и не умеет подстраиваться. Ни под женщин, ни под коллектив на часто меняющихся работах. «Ну будь как все! Ну что ты на рожон-то лезешь!», – постоянно твердил ему папа. В итоге получалось так, что дядя Витя постоянно находился в комнате Антоши. Почти старший брат.