Женщина стала что-то говорить сотруднику ДПС. Я не слышал, чтó она говорила, но я догадывался. Там был такой мощный эмоциональный шквал… Она обвиняла молодого парня во всем. Она плакала. Она материлась. Она топала ногами. Она выхватила протокол и порвала его на мелкие кусочки. Я посмотрел на лицо парня – и увидел в нем сострадание. Он молчал и стоял как вкопанный, пока женщина орала на него. Не было злости в его глазах. Было сочувствие. Да, обычный винтик системы дрогнул! Даже не так – вместо работника государственной машины вдруг появился человек.
Он молча вытащил телефон, кому-то позвонил. Долго разговаривал. Машину привезли обратно. Помогли припарковать в правильном месте. Сотрудник ДПС извинился. Женщина его обняла и вернулась в парикмахерскую.
А так у нас лето. Комары уже.
Хороший диффурщик
– Что вы на меня так уставились, глаза прожжете! – проговорила женщина с заднего сиденья такси.
Она заметила, что таксист внимательно наблюдает за ней через зеркало заднего вида.
– Извините. Просто вы очень красивая. Особенно лицо… Ну, не в смысле, что остальная вы не красивая. Тьфу ты, блин! Что я несу. У вас красивое лицо, тело, ноги, ступни… Блин… Вы на сто процентов состоите из красивых молекул… Ой… Опять не то! Если взять выборку из среднестатистических женщин, например, из ста тысяч, и задать параметр выборки – красота, то вы будете на третьем месте!
– А вы, я смотрю, мастер комплиментов. Но все же почему на третьем?
– Выборка случайная, вдруг в нее попадут еще ваши гены. Вы же такая красивая в кого-то. Мама ваша или бабушка… Блин, да что я несу!
– Спасибо за столь странный комплимент. Мне приятно. А вы ученый?
– Диффурщик. Ну, это…
– Математик?!
– Да! А вы еще и того… Не ку-ку.
– Вы прям сегодня в ударе по части комплиментов.
Машина встала в большую пробку.
– Может, музыку включите? – попросила женщина.
– Можно не буду? Мне вчера хватило.
– А что было вчера?
– Отвозил женщину в другой город. Она попросила поставить грустные песни Аллы Пугачевой…
– Да, да, мне тоже нравится «Не отрекаются любя», «Опять метель»…
– Слушайте, я понял, что у женщин на душе. Столько скорби, обиды. Я бывшей своей позвонил и прощения попросил… Не, давайте в тишине поедем.
– Божечки мои, какой сентиментальный диффурщик-таксист. А почему в такси? Только не говорите, что таксуете для себя. Встреча с интересными людьми…
– Деньги нужны. Хорошее дифференциальное уравнение – очень красиво, конечно, но если бы не потребности человека в еде, жилье, книгах…
– Любви?
– Нет, эту потребность я зацементировал у себя.
От нее очень больно. Вначале легко, а потом больно. Думаю, вы не сможете этого понять.
– Почему?!
– Вы красивая. Мужчины возле ваших ног так и вьются. Не устраивает этот – до свиданья! Здравствуй, другой!
– Вот если бы не окраина города, я бы вышла из вашей машины! Грубиян!
Они замолчали. Каждый думал о своем. Машины вообще перестали двигаться. Неожиданно женщина продолжила:
– Моя красота – проклятье! Меня с детства все воспринимали как красивую игрушку, что-то вроде украшения. В школе со мной дружил мальчик, которому я нужна была как статус – типа: «Я дружу с самой красивой девчонкой школы». Мы даже с ним почти не разговаривали. В институте меня добивался бандит один. У него была красивая машина и красивая подруга. А замуж я вышла за человека, который на свадьбу пригласил полгорода, чтобы показать: «Я в жизни достиг всего, посмотрите на мою красивую жену!»
– А почему вы соглашались?
– Хороший вопрос! Правильный! За меня всё решали. Родители говорили: так лучше. Подруги – что с ним будешь как у Христа за пазухой, а счастье – дело наживное…
– Не понимаю. Ну вот, допустим, морская капуста. Я ее ненавижу. Мне из каждого утюга говорят о ее полезности. Ну и что? Не ем – и всё тут.
– Ну вы и не красивый.
Возникла долгая пауза, и они засмеялись.
Женщина продолжила:
– На меня смотрели не как на человека, а как на товар. Я превратилась в довесок для достижений. Почему вы улыбаетесь?
– Представил: диффурщик с красивой женой.
– Согласитесь, звучит лучше, чем просто диффурщик.
– Намного. Мы приехали!
– И вы не попросите у меня номер телефона? – растерянно и немного смущенно спросила женщина.
– Ну, во-первых, мне система написала ваш телефон. Думаете, у меня есть шанс?
– Хороших диффурщиков мало…
Пират
Недавно общался с пиратом. Нет, не Джеком Воробьем, конечно. С книжным пиратом. Листаю ленту в ВК. Попадается пост «Скачайте книгу А. Бессонова „Добрее“ – бесплатно!» Спрашиваю админа:
– Как бизнес?
– Нормально. А вы автор?! Будете права качать?
– Пока не собирался.
– Ну тогда спасибо!
– За что?
– Что-то стóящее написали.
– В смысле?
– Ну вы же понимаете – мы продавать ерунду не будем!
«Вот подлецы какие», – подумал я и засмущался в улыбке.
Таисия
– А ну пей еще! – У мужчины в белом костюме заплетался язык.
Впрочем, его собеседник едва ли был трезвее.
Они подняли граненые стаканы с водкой. В кафе было душно и пахло горелым, но мужчины этого не замечали.
– Виктор Петрович, пойми… те, – икнул второй. – Не в магазин пришли. Я врач, а не нэповец. Я крещеный! Как потом с этим жить?
– Слышь, гнида докторская! – мужчина в белом схватил икающего за воротник. Потом огляделся вокруг и продолжил уже тише: – Меня лично товарищ Сталин поставил председателем колхоза. Я всех в кулаке держу. Дом полная чаша, жена красавица, а родить не может. Ты пойми, так будет лучше. Заживет как человек, воспитаем.
– У нее родители есть. Будут искать.
– Ты про эту грязь, оборванцев деревенских? – Он фыркнул. – Плодятся как кролики. Одним больше, одним меньше.
– Против Бога идешь.
– Товарищ Сталин твой Бог. И партия. Врач, а в сказки веришь. На, держи!
Из одного кармана в другой перекочевала пачка денег.
– Дарья, там с города звонили.
– Елки-моталки, больница, наверное. В сельсовете есть кто?
– Вроде председатель был.
– Тогда побегу. Коль, из больницы звонили! Вылечили, значит, Таю, можно забирать. Трезвей давай.
– Опять пьет? – спросила соседка.
– Неделю как.
– Беда. Ну беги.
Дарья набросила пальто. До сельсовета рукой подать – всего-то через улицу. Двери были открыты. На большом, потрескавшемся от времени столе надрывался телефон. Она схватила трубку.
– Але!
– Вы мама Таисии Смирновой?
– Да!
– Девочку три дня назад привезли с подозрением на пневмонию…
– Да-да, вместе ездили, я и фельдшер наша.
– Беда у вас, крепитесь. Девочка умерла сегодня ночью.
Дарья охнула и осела на пол.
– Как?
– Эпидемия тифа. Тело отдать не сможем, приезжать тоже нельзя. Сами все сделаем, вы не волнуйтесь. Ну и, в общем… До свидания.
Прошло пять лет.
Человек в форме шагал по деревне и удивлялся, что эта деревня – его. Родная. Как давно он тут не был. А вот и знакомый дом с синей крышей.
Он постучал. Дверь открыла Дарья.
– Паша, сыночек!
– Я вернулся, мама. Передал границу надежным ребятам.
Они вошли в дом, и Дарья крикнула:
– Посмотрите, кто пришел!
Из комнаты выбежала девочка лет пятнадцати, красивая, с длинными русыми волосами.
– Пашка вернулся!
– Людка! Какая ты взрослая стала, не узнать.
Последним, прихрамывая, вышел отец.
– Ну здравствуй, Павел. Как служба? Почему долго не возвращался?
– Попросили после срочной остаться. Ну мы всей компанией и решили: надо. А теперь я офицер.
– И жених, – добавила сияющая Дарья. – Бабы в деревне с ума сойдут.
– Отметим, – решительно сказал отец. – Накрывай на стол, выпить надо за здоровье сына.
Павел заметил, как мама сразу будто поникла. На щеке – бледно-желтый, уже давний, синяк, на шее – еще один, свежий, на запястьях – ссадины. Он подошел к отцу и решительно взял его за плечо и надавил.
– Ты проспись, батя. Завтра поедем на рыбалку.
– Мам, а Тая-то где, в школе? Я уходил, ей три годика было, а сейчас, значит, восемь. Школьница.
Мама и Люда опустили глаза. Повисло молчание.
– А ну рассказывайте!
– Паша, мы писать не хотели. Умерла Тая четыре года назад. Тиф.
Павел бросил вилку.
– Что ж ты не сказала, в часть не позвонила! Меня бы на похороны отпустили.
Он почти плакал.
– Тебе и так тяжело было, сынок.
– Это сестра моя. Люда, ну хоть бы ты…
– Мама запретила.
– Так, – Павел утер лицо кулаком, – веди на могилу.
– Нет у нее могилы, Паша. Сказали, что они там сами, в городе.
– Значит, поедем в город.
– Мы там ни разу не были. Эпидемия…
– Мама, – он говорил все тише, – покажи свидетельство о смерти.
– Нам ничего не дали.
– Господи, да вы тут с ума посходили!
Павел быстро надел шинель и быстрыми шагами пошел к двери. У двери он остановился и сказал, посмотрев в сторону спальни, где был слышан храп отца:
– Убью…
Павел открыл дверь и вышел.
Оставалось доработать полчаса. Продержаться полчаса. Потерпеть. Голова раскалывалась, будто чугуна налили.
Раздался стук в дверь.
Откашлявшись, он застегнул белый халат и крикнул:
– Войдите!
Мужчина в форме выглядел одновременно взволнованным и решительным.
– Вы – заведующий отделением Протасов?
– Я. По какому вопросу?
– По вопросу смерти Таисии Смирновой пять лет назад. Вот документы из архива, здесь ваша подпись.
Голова едва не лопалась.
– Не помню, – хрипло сказал доктор. – Зайдите позже, у меня прием. – Доктор покраснел и начал суетиться.
– Похоже, я нашел то, что искал.