–А вот многие в этом сомневаются,– буркнул Годар,– паршивые газетенки готовы нас в пух и прах разнести. Я-то уже привык к их грязным инсинуациям, но иногда все же возникает вопрос – есть ли у журналистов честь и совесть?
–Боюсь, ответ на этот вопрос вас не обрадует,– сказал Сезар.– Так что приготовьтесь. Даже когда дирижабль взлетит, вы получите в газетах целые горы грязи. Вас, Анри, станут называть неудачником в любом случае – даже если вы долетите на своем дирижабле до Африки.
–Э,– сказал Жиффар,– да я не читаю газеты. От этого аппетит портится.
–И кстати об аппетите!– Сезар окликнул Габриэля, возившегося в углу с сеткой, которая крепилась на оболочку дирижабля, и попросил того сходить в карету за предусмотрительно захваченной корзиной – не пустой, ясное дело.
Не прошло и четверти часа, как все устроились за столом и вкушали скромный, но вкусный ужин. Госпожа де Виньоль совсем развеселилась, засыпала Годара и Жиффара вопросами о полетах на шаре, чем окончательно расположила к себе обоих. Виконт участия в оживленной беседе почти не принимал, сидел, вертел в руке бокал с вином и не сводил глаз с вдовы.
Она вовсе не походила на женщину, способную отравить старика, не походила, и все тут! Интуиция говорила Сезару, что госпожа де Виньоль (в мыслях он уже невольно называл ее Флер, опережая события и желая их опередить) невиновна в убийстве, но то, что она приносила письма, отрицать нельзя. И если она знала, кому именно их доставляла, то ее актерские данные просто колоссальны. Так непринужденно беседовать со своей жертвой – это надо уметь! Именно интерес госпожи де Виньоль, именно ее непритворное любопытство, выказываемое так доверчиво и открыто, заставили Сезара засомневаться. Не кроется ли за этим история темнее, чем он полагал? Может ли кто-то манипулировать ею? А если так, то кто он, этот таинственный кукловод?
В любом случае, решил виконт, следует немного попридержать свой интерес; продолжать следить за домом на улице Вье-Коломбье, сделать вид, что занят чем-то, дабы не спугнуть добычу. Может, именно сегодня госпожа де Виньоль собиралась доставить очередное угрожающее послание, а виконт своим приглашением спутал все ее планы! Нужно дать ей возможность попасться в ловушку, из которой не будет выхода. Сезару претило так играть с этой женщиной, которая пришлась ему по душе, однако она была виновна – это отрицать бессмысленно.
Он так и не стал участвовать в беседе, позволив Анри и Эжену проникнуться добрыми чувствами к госпоже де Виньоль; видно было, что оба они тоже вызывают у нее симпатию. Распрощались они сердечно.
Сезар проводил Флер до коляски, помог сесть и, извинившись, покинул ее на несколько минут, сказав, что забыл в мастерской трость.
Годар и Жиффар оживленно говорили, уже не о госпоже де Виньоль, а о принципах работы двигателя.
–Прелестная женщина!– воскликнул, однако, аэронавт, увидав Сезара.– Значит, вы постучались к ней в двери, истекая кровью? Хм?
–Вам она приглянулась?– в свою очередь, вопросил Сезар.
–Мила, чрезвычайно мила. Согласны, Анри? Наш виконт так давно ни за кем не ухаживал!
–С ухаживаниями придется повременить. Итак, Анри, вам она тоже по душе?– Жиффар кивнул.– Очень хорошо, потому что именно она носит вам письма.
Лицо Анри окаменело. Он вскочил.
–Черт возьми!
–Какие письма?– подозрительно спросил Годар. Анри отмахнулся от него.
–Она?– произнес он, будто не веря.– И весь сегодняшний вечер…
–Нет, нет. Я предполагаю, что она просто не знает, кому доставляет эти послания. Мне хотелось бы так думать, иначе коварство Далилы покажется невинностью по сравнению с коварством этой женщины,– усмехнулся виконт.– Тем не менее, я слежу за нею и за ее перемещениями. Я хотел бы поймать ее на месте преступления, однако на это потребуется время. Пока же… Я долго размышлял над этой загадкой, Анри.
–И что надумали?
–Что мои люди покараулят и здесь, и у вашего дома.
–Я не нуждаюсь в охране!
–Вы, возможно, и нет, а вот дирижабль – да.
Жиффар встревожено оглянулся на свое детище.
–Вы полагаете…
–Я полагаю, что если автор письма соблазнился убийством, устроить поджог или иную диверсию ему ничего не стоит. Это было бы логично.– Сезар пожал плечами.
–Я совершенно определенно чего-то не знаю,– высказался Годар, переводя взгляд с одного друга на второго.
–Анри вам расскажет. А я возьму трость и пойду.– Сезар махнул рукой.– И, кстати, похороны Бертрана состоятся завтра. Я выяснил: так как у него нет родственников, полиция готова отдать тело нам. С ним и так все ясно.
Глава 10Семья госпожи де Виньоль
Следующие несколько дней прошли в тишине и спокойствии, если так можно назвать практически полное отсутствие событий.
Сезар намеренно не встречался с госпожой де Виньоль, при расставании намекнув на дела, и не писал ей, будто бы о ней позабыв. Его люди караулили у ее дома, однако пока ничего подозрительного не заметили. Никто не приходил к ней, никто ее не тревожил, и сама она вышла только однажды – чтобы медленно пройтись по улице в сопровождении служанки и купить букетик мелких роз у цветочницы. Стояла чудесная погода, но госпожу де Виньоль не манил Люксембургский сад, сбрызнутый янтарным светом, игравшим в ажурной листве деревьев, не притягивала оживленная улица Вожирар, где жили чудесною жизнью крохотные магазинчики. Нет, молодая вдова предпочитала запереться в своем особняке и носа оттуда не казать. Поистине, женское поведение иногда невозможно истолковать.
Письма на пороге особняка Анри больше не появлялись – конечно, ведь почтальонша сидела дома,– и эта история понемногу отодвигалась на задний план. Жиффар уже считал это чьей-то злою шуткой, полностью ушел в работу и лишь отмахивался от Сезара, едва тот пытался об этом заговорить. Виконт, однако, приказа следить за домом и мастерской Анри своим людям не отменял, и те по-прежнему несли вахту, сменяясь каждые несколько часов.
Бертрана похоронили; присутствовали только Сезар, Жиффар, Клотильда и Мари; последняя снова расчувствовалась, рыдала так, что вороны на кладбищенских вязах переставали каркать и удивленно на нее смотрели. Бедняга дворецкий ушел из жизни тихо и загадочно – хоть одна загадка возникла в его бытии, пускай ему и пришлось заплатить за это жизнью!– и по настоянию виконта на могильной плите появилось слово «Fidelis» [4].
Все вернулось в прежнюю колею. Годар, выговорив Анри за то, что тот скрывал от него историю с письмами и мышьяком, полностью положился на Сезара в вопросе расследования этого дела и уехал на несколько дней из столицы, чтобы в деревне в очередной раз подняться в небо на воздушном шаре – страсть, которая владела им всю его жизнь. Небо было для Годара лучшим другом, и в небе он не боялся ничего, будто рожден был летать, но отчего-то Господь сотворил его человеком, а не птицей.
–Если у меня нет крыльев,– говаривал он,– я придумаю что-нибудь другое.
Сезар даже немного завидовал ему. Его собственная страсть – к загадочному – оставалась неудовлетворенной, и он скучал, думая, не подхлестнуть ли события, и все сомневаясь – как.
Однако через неделю после последней встречи с госпожой де Виньоль дело сдвинулось с мертвой точки. Произошли сразу два события.
Во-первых, возвратился из поездки Амеде Бланшар – тот самый слуга, которого Сезар отослал в Бордо разведать что-либо о семье госпожи де Виньоль. Амеде появился на пороге особняка на рассвете, весь покрытый дорожной пылью, но до чрезвычайности довольный.
В прошлом Бланшар служил рассыльным; сейчас ему едва исполнилось двадцать, и это был пронырливый, востроглазый молодой человек, обладавший поразительным талантом замечать мелочи и входить в доверие к людям. Его располагающая внешность, рыжие кудряшки и обаяние усыпляли бдительность даже самых отъявленных скептиков, что немало помогало в тех поручениях, что давал ему Сезар. Виконт взял молодого человека к себе на службу после одного весьма, весьма неприятного дела, в котором Амеде оказался поистине незаменим. С тех пор, вот уже пять лет, Бланшар работал на его светлость и до сих пор ни разу не возвращался без улова – коль скоро его отправляли рыбачить в мутных водах сведений, домыслов и слухов.
Сезар, встававший рано, принял Амеде незамедлительно.
–Вижу, новости у тебя есть. Садись, рассказывай.
–Новости и вправду есть, ваша светлость!– бойко отрапортовал Амеде, присаживаясь на стул в кабинете.– Интересная история, очень интересная.
–Ну-ка?
Бланшар не любил тянуть кота за хвост:
–Девичья фамилия госпожи де Виньоль – де Бонне. Это старинная фамилия, семья де Бонне давно живет неподалеку от Бордо. Вернее, жила. Сейчас-то почти никого не осталось.– Амеде почесал в затылке.– Болезни, Революция… Словом, нынче у госпожи де Виньоль никаких родственников нету, и родового владения, увы, тоже. Дом и земли ушли за долги – похоже, ее отец был не слишком удачлив.
–Печально. Однако она владеет в Париже особняком, и что-то у нее в Бордо есть?
–Это все наследство, доставшееся от мужа. Мне удалось узнать, что Флер де Бонне вышла замуж за шевалье де Виньоля, когда ей едва исполнилось семнадцать, то есть – пять лет назад. О том свидетельствуют записи в книге церковного прихода, где любящие сердца и сочетались браком. Я нашел старую экономку, служившую у Бонне, и разговорил ее. Так вот, она уверяет, что юная мадемуазель ни в какую не хотела выходить за Виньоля – дескать, он ее на двадцать лет старше, и вообще о нем ходили всякие слухи.
–Слухи?– зацепился за это слово Сезар.
–О да. Бордоские шлюхи до сих пор прекрасно его помнят. В некоторые домики он захаживал и после свадьбы. Он любил быть жестоким – понимаете, о чем я. Ну и, говорят, в местном обществе об этом знали. Бордо – город хоть и большой, а все равно деревня,– скривился столичный житель Амеде.– Так что слухи ходили. Старший де Бонне выдал дочь за шевалье де Виньоля, чтобы избежать долговой ямы; никакое знатное происхождение бы не спасло, долгов там накопилась уйма.