– А я-то надеялся… Ваш помощник, любитель серых шляп, сейчас в полиции и дает показания. Арестовали его сегодня днем. Клотильда тоже никуда не денется. Ну так что, господа? Я предлагаю вам сдаться. Признание облегчит вашу участь… возможно. И, кстати, полиция уже…
–Ах ты!..– заревел Жоффруа и, сорвавшись с места, подхватил брошенный Эсташем пистолет. Флер казалось, что рука мужа поднимается медленно-медленно… Все словно застыло, потекло вересковым медом, и дыхание замерло в груди.
И почти одновременно прозвучали два выстрела, один над ухом у Флер, так что она взвизгнула и зажмурилась, почти оглохнув; акогда открыла глаза, то увидела, что Жоффруа лежит на полу, неестественно выгнувшись, под ним расплывается кровавое пятно, а из дула пистолета Видока и из дула того револьвера, что непостижимым образом оказался в руке виконта де Моро, поднимается дымок.
И тут хлопнула дверь, помещение заполнилось народом, замелькали полицейские шапки; Флер, откинувшись назад, с изумлением наблюдала, как дюжие служители закона выкручивают руки Мэтье и Эсташу, растерянно глядящему на мертвого хозяина взглядом побитого пса.
Виконт отложил револьвер на стол, взял Флер за руки, поднял и прижал к себе; она уткнулась носом в его плечо, решила было заплакать, но раздумала.
–Виконт де Моро!– раздался рядом высокий голос, и, отстранившись, Флер увидала рыжего полицейского инспектора, смотревшего на Сезара с непередаваемым осуждением.– Я благодарен вам за то, что вы помогли раскрыть это дело. Я даже не против того, что вы привлекли бывшего шефа Сюртэ. Но никогда вам не прощу, что вы называете нашего президента,– голос его взлетел на октаву,– просто-напросто Шарлем Луи!!!
Сезар мгновение смотрел на него, а потом захохотал, и к этому смеху присоединился подошедший Видок. Инспектор обиженно отвернулся и принялся выкрикивать приказания, а виконт вновь прижал к себе Флер. Она ничуть не возражала, ею по-прежнему владел яростный интерес, а еще хотелось снова взглянуть на тело мужа, чтобы убедиться: на сей раз он точно мертв. Но Флер не стала.
–А что это у вас за пистолет такой необычный, мсье Видок?– полюбопытствовала она.
–А! Это моя старая подружка. Называется «перечница». Совсем как я.– Видок подмигнул госпоже де Виньоль.– Если уж вы не станете моею подружкой, так пусть она будет!
–А вы придете посмотреть на запуск дирижабля?– спросил его Сезар, будто о самом обыденном.
–Еще бы! Ха! Я это зрелище теперь точно не пропущу!
…Уже позже, когда они сидели в карете, Сезар наклонился к Флер и тихо сказал:
–Я понимаю, что выбрал, возможно, не тот момент, но… Простите меня, что я втянул вас во все это, Флер.
–Наоборот,– возразила она, горячо сжимая его руку,– вы меня из этого вытащили!
–Что ж, мне кажется, я оправдался. Мы теперь оба убийцы вашего мужа. Вы первая, а я последний. Как вы думаете,– и он еще интригующе понизил голос,– может, если мы так похожи, мы уживемся вместе?..
Эпилог
Утро двадцать четвертого сентября выдалось ясным и безоблачным – то, что нужно для испытания дирижабля. Дул легкий ветерок, и Сезар, усевшись рядом с Флер в открытой коляске, понадеялся, что с этим-то сквознячком паровая машина справится.
–Да, но ты говорил мне, что на высоте ветер сильнее.
–Так и Анри умнее. Думаю, он это предусмотрел.
–Ах, ну сейчас мы увидим.
Она была диво как хороша – в платье небесно-голубого цвета, не иначе, чтобы воздухоплавателей поддержать, и с крохотным кружевным зонтиком. Всего пара дней прошла с момента страшной сцены в ангаре, но госпожа де Виньоль, Флер, совершенно преобразилась. Сезар знал, что в этом есть и его заслуга.
–Я хотел сказать тебе,– проговорил он, когда коляска уже подъезжала к ипподрому,– что лишь в один момент я был не уверен.
–В тот вечер?– Она поняла его с полуслова.
–Да. Когда ты вылила этот яд в кружку. Я ведь ждал, что придет Клотильда, и готов был поймать ее на месте преступления. А тут ты, и склянка эта у тебя, и вот ты все из нее выливаешь…– Сезар помолчал.– По правде говоря, я не знаю, что я делал бы, если бы ты не взяла у Анри его кружку. Просто не знаю.
–Ты же понимаешь, что я не могла не взять.
–Да,– сказал он тихо,– именно поэтому ты – это ты.
Она сверкнула льдистыми глазами и улыбнулась широко.
–Говорят, и президент сегодня будет.
–Уж конечно. Он-то спор выиграл почти и, как мне передавали, очень этим доволен.
На ипподроме было множество народу. Сезар и Флер заняли места на трибуне, рядом с Видоком, который сидел и с большим интересом созерцал то, что происходило на арене, и Годаром, волновавшимся, пожалуй, больше всех присутствовавших. Анри почти закончил наполнять оболочку дирижабля газом, и она рвалась в небо, удерживала ее лишь сетка, с которой тянулось к брусу множество веревок. На брусе было закреплено сиденье для аэронавтов и винт, там же находилась и знаменитая паровая машина. Все, как раньше показывал и рассказывал Жиффар – только более величественное, чем казалось в ангаре.
И вот наступил торжественный момент: после короткой речи Анри поднял дирижабль в воздух. Флер стиснула ладонь Сезара, глядя, как созданное человеком чудо медленно поднимается в небеса, словно показывая: если человек желает, он всего достигнет.
Машина работала хорошо, вниз из трубы валил дым. Пропеллер начал вращаться, но не очень быстро, со скоростью сто двадцать оборотов в минуту – на большее не хватало мощности. И все присутствующие увидели, что дирижабль по воле Жиффара двинулся в нужном направлении, а треугольный парус, служивший воздушным рулем, заставлял аппарат поворачивать вправо и влево, куда хотел изобретатель.
Такого еще не случалось в славном городе Париже. Толпа ликовала. Сезар представлял, как доволен Анри. Но стоило Жиффару подняться выше, где появлялся ветерок,– и дирижабль остановился. Собственная его скорость была всего два-три метра в секунду, или около десяти километров в час. Даже против слабенького ветра дирижабль замирал на месте, а при ветре чуть сильнее – двигался хвостом назад.
На высоте около тысячи восьмисот метров дирижабль уже совсем не справлялся с ветром, и его унесло от Парижа к местечку Траппа, после чего толпа, потеряв удивительный аппарат из виду и не дождавшись его возвращения, разошлась. Надвигалась ночь. Жиффар, как выяснилось позже, проявил завидное спокойствие и смелость. Песком из балластных мешков он потушил огонь под котлом, открыв все клапаны, выпустил пар. А затем в полной темноте благополучно спустился близ Траппы. Поскольку он не вернулся к месту взлета, ему официально не засчитали полет как управляемый. Но разве в этом дело? Разве в этом, повторял Сезар уже поздно ночью, когда Жиффар возвратился в Париж, и в гостиной виконта собрались его друзья, чтобы отметить первый управляемый полет,– таковым он и был на самом деле.
Анри Жиффар открыл эру моторного воздухоплавания, и уже ничего не могло остановить ее приход.
Несколькими днями позже Флер принесли подарок – большой сверток, на котором ее имя было надписано незнакомой рукой. Она открыла его с некоторым опасением, однако оказалось, что ничего страшного пакет не содержит. Наоборот. Внутри лежали четыре тома в роскошном переплете – издание мемуаров Видока. Открыв первую страницу, Флер прочла:
«Невесте моего воспитанника – храброй и мудрой женщине, которая умеет жить».
Флер чуть не расплакалась, слезы стояли у нее в глазах. Она улыбнулась и погладила обложку книги.
Предстояло еще многому научиться.