«Мадам Икс»? Кто обнимал тебя, когда ты плакала каждую ночь, неделями? У тебя не было имени, не было прошлого. Я не мог вернуть тебе твоё прошлое, но что я тебе дал, Икс?
— Личность, — прошептала я.
— И будущее! — мужской запах, тепло, пальцы обхватывают мою талию. — Я построил для тебя жизнь, Икс. Дал тебе лучшее из всего. Лучшую одежду, лучшую еду. Образование. Опыт. Работу, чтобы не сойти с ума от скуки! Я не держу тебя в плену, я держу тебя в безопасности! Ты всё это забыла?
— Нет, не забыла.
— Я не часто поднимаю эту тему. Ты это знаешь. Я сосредотачиваюсь на том, что происходит сейчас, на ближайшем будущем. Я двигаюсь вперед. Не останавливаясь на том, что было, Икс. Я не жду возвращения долга или благодарностей, — он сжимает мой подбородок большим и указательным пальцами, поднимая моё лицо. Широкие, глубокие, тёмные глаза проникают в мои. Я не могу отвести взгляд. — Чего я ожидаю, Икс, так это преданности.
— Как ты смеешь? — я отхожу от него. — Преданности? Когда у самого восемь женщин, которые просто сидят и ждут, чтобы служить каждой твоей прихоти? Надеясь увидеть тебя, надеясь на следующую... оценку? И ты ожидаешь преданности от меня?
— Не говори о том, чего не понимаешь. А это именно то, чего ты не понимаешь.
— Ты появляешься в моей комнате поздно ночью и трахаешь меня. Вот и всё. Как и их. Всех остальных. Всё это ничего не значит для тебя, не так ли? Ни я, ни они. Мы просто... сосуды для твоего... мужского желания, прикрывающиеся причудливыми оправданиями. — я борюсь с рыданием. — И ты всегда уходишь, а я просто... хочу, чтобы это что-тозначило. Но ты никогда не даёшь мне ничего своего. Хорошо, конечно, но когда всё закончится, с чем я останусь? Ты сам это сказал... Я не знаю ничего о тебе. Как я могу? Я даже не знаю своего имени. Но какая разница, верно? Я просто должна удовлетворять тебя, когда ты меня выбираешь.
Тогда наступает тишина, и эта тишина наиболее полна напряжённости и колебаний, чем я когда-либо чувствовала.
— Как ты этого не замечаешь, Икс? — произносит он так тихо, что мне приходится напрячь слух, чтобы понять его слова.
— Не замечаю чего, Калеб?
— Что ты особенная для меня. Я держу тебя отдельно от всех. Потому что храню тебя для... для себя. Эти девочки, Рейчел и остальные, я должен буду с ними расстаться. Они все, чертовски сломлены, и я пытаюсь собрать их воедино. Знаю, ты не понимаешь, но это то, что я пытаюсь сделать. Я не продаю их, я подбираю им пару. Все они, каждая, будут в итоге с кем-то, кто будет ценить их, даже любить. Это работает. Я видел, как это работает. Но для того, чтобы они выходили в свет и вышли замуж, они должны чувствовать себя красивыми. Они должны чувствовать свою собственную самооценку. А когда они приходят ко мне, когда они входят в программу, они ничего из этого не чувствуют.
Сделав несколько шагов он оказывается рядом со мной, и я совершенно не могу это игнорировать. Длинным указательным пальцем он касается моей скулы, прослеживая её линию.
— Но ты, Икс. Ты особенная. Я всегда знал это. Когда я впервые нашёл тебя, я понял, что должен помочь тебе. И да, по правде говоря, я собирался включить тебя в программу. Но я не смог. Я не могу.
Где-то в этой логике есть изъян, но я испытываю головокружение, я потеряна. Жар переполняет мои чувства, внезапный и неожиданный порыв истины заглушает мою логику. Руки обхватывают мою талию, сжимая от острой необходимости. Губы прикасаются к моему уху. Здесь чувствуется нежность, и это так чуждо и так радушно.
— Почему? — шепчу я ему. — Почему не можешь?
— Я не могу отдать тебя кому-то другому, потому что ты моя. Ты принадлежишь мне. Я не могу разделить тебя. Не хочу. Ты... — адамово яблоко подпрыгивает от того, что Калеб с трудом сглатывает. — Ты что-то значишь для меня, Икс, — слышу я позади себя.
Я никогда не слышала таких вещей от него. Никогда не видела такой напряжённости или открытости. Я затоплена сомнением.
Его губы прикасаются к горлу, и магия охватывает меня, вплетает меня в свой тёмный плен.
— Разве ты не чувствуешь? — большие сильные руки опускаются на мой живот. — Не чувствуешь... нас?
О, это слово. Нас. Это означает принадлежать. Я хочу этого. Хочу верить.
— Чувствуешь, Икс?
— Чувствую, Калеб.
И это на самом деле так. Так.
Не должна чувствовать, но чувствую. Я такая слабая. Такая слабая.
Я попадаю под заклинание.
Мои ноги дрожат, живот напрягается. Потребность пульсирует во мне. Твёрдое тело позади меня, огромное и мощное, разжигает во мне какой-то голод. Я откидываю голову назад, обнажая шею. Одна огромная рука скользит вверх по моему телу, обхватывает грудь, а затем обвивается вокруг моего горла, нежно, но уверенно. Другая спускается по животу, между бёдрами. Обхватывает меня прямо там. Пальцы сгибаются и собирают подол моего платья, поднимая его. Дюйм за дюймом, мои бёдра обнажаются. Потом ягодицы.
Одна рука на моём горле, другая между моих ног. Одна обхватывает, другая сжимает. Одна достаточным давит, чтобы заставить меня трепетать от страха, другая пробирается под шёлковое бельё в поисках плоти, крадя моё дыхание.
— Ты моя, Икс.
Я могу только стонать в ответ. Он сгибает пальцы, я становлюсь чувствительной и горю от потребности, меня трясёт, ноги подкашиваются.
Я кончаю, быстро и сильно.
Но я ещё не закончила. Нет, нет. Пока я набираюсь сил встать самостоятельно, он вытаскивает из меня пальцы и расстёгивает молнию на брюках. Моё платье собирается вокруг бёдер, я чувствую горячее дыхание около своего уха, и затем моё нижнее бельё исчезает, оставляя меня обнажённой от талии и ниже, воздух в комнате прохладный, а моя влажная сущность очень горячая. Слышу, как он снимает туфли, а брюки и ремень со стуком падают на пол. Калеб ногами подталкивает меня, а рукой наклоняет вперёд. Моё лоно обнажано, выставлено на показ. Я теку от желания. Мне больно. Боже, как мне больно.
Рука на моём горле не ослабляет свою хватку, и теперь, когда Калеб наклонил меня вперёд, его рука — всё, что удерживает меня от падения.
Раздаётся глубокий стон, и Калеб заполняет меня. Глубоко, медленно и жёстко.
— Чувствуешь, Икс? Ты чувствуешь нас?
Я не знаю, как это понимать. Слова никогда не входили в это уравнение, никогда не были частью этого действия.
— Да, Калеб.
— Да что?
— Да, я чувствую.
Но всё абсолютно так же, как обычно. Несмотря на слова, несмотря на эмоции, всё то же самое. Я вижу только пол. Чувствую только то, что мне позволено чувствовать.
Но потом что-то меняется. Толчок, другой. Я стону, спотыкаюсь, дрожу, только рука на горле удерживает меня в вертикальном положении. У меня головокружение из-за недостатка дыхания. Калеб меня не душит, но всё же ограничивает мне кислород.
Контролирует.
Но я хочу большего.
— Я хочу видеть тебя, Калеб, — я произношу это вслух и поражаюсь своей смелости.
Наполненность внутри меня исчезает, и меня поднимают в вертикальное положение рывком за волосы. Он разворачивает меня. Глаза огненные, сверкающие, тёмные и непостижимые.
— Ты хочешь меня видеть?
Боже, это тело головокружительно прекрасно. Твёрдые и огромные мышцы. Чёткие, как будто вырезанные и идеальные. Я протягиваю руку, и на секунду мне позволено прикоснуться к твёрдой плоти, но только на мгновение.
Он снимает с меня платье, быстро справляется с бюстгальтером без бретелек, и вот я обнажена.
Толкает меня назад, и я спотыкаюсь о что-то.
Я настолько сосредоточена на мужчине перед собой, что не замечаю ничего вокруг. Думаю, это диван. Я опускаюсь назад на спинку дивана, а мужское тепло и твёрдость следуют за мной. Я лежу на спине, ноги висят над краем, словно в космосе. Широкая мужская плоть и мышцы заполняют пространство, раздвигая мои ноги. Он хватает мои бёдра, тянет на себя, а затем приподнимает. Я вижу острые черты лица и чёрную щетину, дикие, сердитые глаза, тонкую линию рта. У меня есть момент чтобы вдохнуть, момент, чтобы посмотреть, увидеть его грудь и рельефный живот, а затем одним толком он вводит свою толстую эрекцию прямо в меня.
Я вскрикиваю от неожиданности. Она царапает меня изнутри, наполняет под странным углом, наполненность, но другая. Руки обхватывают мои бёдра, меня поднимают и тянут назад для следующего толчка, жесткого и грубого.
— О... Боже.
Его жёсткие движения причиняют боль и блаженство.
— Ты моя, Икс. Ты, чёрт возьми, принадлежишь мне.
Бёдра стучат друг об друга, и я подаюсь вперёд, но сильные руки удерживают меня и подтаскивают обратно для следующего мощного толчка.
Тёмные глаза не оставляют моих. Я не могу посмотреть в сторону, даже закрыть глаза, когда дрожь оргазма проходит сквозь меня. Не могу отвернуться, нет.
— Моя, — ещё один толчок, и я отправляюсь через край. — Скажи это, Икс. Скажи, чёрт возьми! Скажи, что ты моя.
Мне необходим следующий толчок, он нужен, чтобы остаться здесь, на стороне блаженства, где всё кажется ничем, и ничто не имеет значения, кроме тепла и полноты, лёгкой боли и жара, властных рук на моих бёдрах и звуков удара плоти об плоть. Сейчас это всё, что имеет значение. Мне это необходимо, этот момент, это сейчас.
— Я твоя, Калеб, — произношу я всхлипывая.
Как только эти три слова слетают с моих губ, я чувствую жаркий влажный порыв освобождения внутри себя, чувствую, как тяжёлое тело падает вперёд, и я принимаю его вес, чувствуя жёсткие мышцы под руками. Щетина на моем лице, щека прижата к щеке. Моменты нашего дыхания, резкого и рваного.
— Икс.
Моё имя, произнесено так... с такой... не уязвимостью, но чем-то, что мне нравится и я хочу верить всему, что слышала за последние несколько минут.
Мне следует сказать что-то, но что?
Вдруг тяжесть веса пропадает, и я вновь вижу холодную статую с пустым выражением лица.