Немой кивнул, и Ванделуп все так же неторопливо зашагал дальше.
Пьер незаметно прошел за ним до самых ступенек, которые вели в дом, а увидев Ванделупа в ослепительно освещенном вестибюле, спрятался поблизости в кустах, окаймлявших газон. Оттуда он слышал музыку и голоса и видел широко открытую дверь папоротниковой оранжереи, в которой мелькали изящные платья и голые плечи дам.
Гастон, понятия не имея, что его друг наблюдает за домом, лениво натянул перчатки и отправился на поиски хозяйки.
Когда Ванделуп вошел, миссис Меддлчип одобрительно на него взглянула, потому что француз был невероятно красив, а красивые мужчины были ее слабостью. Барти дежурил рядом со своей госпожой и, заметив, как та восхищается Ванделупом, заподозрил, что вскоре будет освобожден от своих обязанностей. Если бы француза выдвинули на место Джарпера, тот бы уступил, но Барти слишком хорошо знал, что Гастон не тот человек, чтобы изображать из себя пуделя, поэтому сделал вывод, что в конце концов его все же оставят для дальнейшего использования, а мистера Ванделупа – для украшения.
Джарпер временно покинул миссис Меддлчип, чтобы поддержать знакомство с молодым французом, после чего отправился в буфет вместе с рыжеволосой девушкой. Рыжеволосая, удивительно уродливая и самодовольная, весь вечер оставалась без кавалера, но ничуть не упала из-за этого в собственных глазах. Она заверила Барти, что не голодна, но, когда она закончила ужинать, мистер Джарпер очень порадовался, что у нее «нет аппетита» – иначе буфету было бы несдобровать.
– В жизни не встречал такой прожорливой девицы, – сказал он позже Беллторпу. – Слопала все, что я ей дал, и выпила столько лимонада, что я уж думал – она сейчас раздуется, как воздушный шарик!
Удовлетворив аппетит рыжеволосой девушки – что было нелегко, – Барти оставил ее играть в даму без кавалера и отпускать язвительные шпильки насчет танцующих девушек, а сам взял другую девицу, которая все улыбалась и улыбалась и ступала на цыпочках, когда он танцевал с нею, до тех пор, пока он не пожелал ей провалиться в тартарары. Барти спросил, не хочет ли она есть, но, в отличие от первой девицы, эта не хотела. Джарпер предположил, что она, должно быть, устала… Нет, упаси боже! – она была совершенно свежа. Поэтому юная леди протанцевала с ним весь вальс, стукнув Барти о каждого, кто находился в зале. Потом девица заявила, что он не умеет подлаживаться к ее движениям, чем начисто вывела кавалера из себя… Ведь Джарпер всегда льстил себе тем, что отлично вальсирует. Поэтому он оставил ее как раз тогда, когда она начала с ним флиртовать, и отправился выпить бокал шампанского, чтобы успокоить нервы.
Отпущенный миссис Меддлчип, Гастон поискал Китти и нашел ее флиртующей с Феликсом Роллстоуном, который развлекал ее веселой болтовней.
– Вот чертовски привлекательный юноша, – сказал мистер Роллстоун, вставив в глаз монокль и критически глядя на приближающегося Гастона. – Мистер Ванделуп, не так ли?
Китти ответила, что так и есть.
– О да, – оживленно продолжал Феликс. – Видел его в городе… Но лично с ним не знаком. Ужасно, но один мой знакомый по имени Фицджеральд – Брайан Фицджеральд – теперь женился и завел семью. Забавно, он женился на мисс Фреттби, которая жила раньше в вашем доме.
– О! Убийство кебмена, – сказала Китти, глядя на него. – Я все слышала об этом деле.
– Ей-богу, я так и думал, что вы слышали, – с ухмылкой заметил мистер Роллстоун. – В ту пору это была сенсация… Но вот и ваш друг, представьте меня, прошу, – добавил он, когда Ванделуп приблизился.
Китти так и сделала, и Феликс воспользовался оказией.
– В лицо-то я вас знал, – сказал он, пожимая руку Гастону, – но так уж случилось, что мы никогда не разговаривали, когда встречались на улицах, и все такое… Загляните как-нибудь ко мне в гости в Южную Ярру, – гостеприимно пригласил он.
– Буду счастлив, – учтиво ответил Гастон, беря программку Китти и вписывая свое имя напротив двух свободных вальсов.
– Взаимно, уверяю вас, – сказал жизнерадостный Феликс. – О, клянусь Юпитером! Извините меня, мисс Марчёрст, это полька… Я должен танцевать с одной девушкой… Вы увидите меня через минуту… Она – каланча вроде майского дерева…[65] А я – нет, ха, ха! Можно сказать, Великанша и Гулливер. Пока, до встречи!
Он весело удалился, и вскоре Китти и Ванделуп увидели, как он направляет в танце «каланчу», или, вернее, как «каланча» направляет Феликса, потому что ее концепция танца заключалась в том, чтобы позволить кавалеру весело скакать вокруг себя. Потом она приподняла Феликса, переставила на несколько футов, и там он снова принялся скакать. Дальше танец продолжался в том же духе, к большому веселью Китти и Гастона.
– Клянусь честью! – сказал Ванделуп, упав на стул рядом с Китти. – Она и вправду майское дерево, вокруг которого он весело танцует… Между прочим, Крошка, почему нынче вечером здесь нет Мадам Мидас?
– Ей нездоровится, – ответила Китти, разворачивая веер. – Не знаю, что на нее нашло, но она очень нервничает.
– О, неужто? – вежливо сказал Ванделуп.
«Хм! Все еще боится появления мужа, – сказал он себе, когда Китти увел на вальс мистер Беллторп, затем зевнул и встал. – Как все это скучно! Я не пробуду здесь долго, иначе та старуха снова в меня вцепится. Бедный Кестрайк, он наверняка достаточно искупил свой грех тем, что женился на ней!»
И месье Ванделуп отправился поговорить с миссис Риллер, которая, будучи лишена Беллторпа, делала ему знаки веером.
Барти Джарпер весь вечер тяжко трудился, исполняя роль пуделя. Он танцевал с девушками, которые не умели танцевать, разговаривал с девушками, которые не умели разговаривать, и в награду за свои труды пообещал себе танец с Китти. В начале вечера она посулила ему танец, и теперь, выполнив все свои обязанности, он подошел, чтобы получить обещанное. Беллторп давно уже вернулся к миссис Риллер и флирту, и мисс Марчёрст танцевала с высоким молодым человеком с неустойчивыми ногами и моноклем, который тот не вставил в глаз. Мистер Джарпер с его женоподобными ужимками не особенно нравился Китти, но она была очень рада, что он увел ее от неустойчивых ног и монокля. Танцевали лансье[66], но девушка заявила, что этот танец она пропустит, поскольку устала, и Барти повел ее отужинать. Джарпер был очень рад такому повороту событий, поскольку и сам проголодался, поэтому они нашли приятный маленький уголок, и Барти отправился за едой.
– Вы в этом доме все знаете, – сказала Китти, увидев, как успешно молодой человек раздобыл всякие лакомства.
– О да, – пробормотал Джарпер в восторге, – я знаю большинство домов Мельбурна… Знаю и ваш.
– Дом миссис Вилльерс? – спросила мисс Марчёрст.
Барти кивнул.
– Раньше я часто там бывал, когда там жил еще мистер Фреттби, – сказал он, прихлебывая вино. – Я знаю там каждую комнату.
– Из вас получился бы бесценный ночной грабитель, – с легким презрением заметила Китти, глядя на его тонкую фигуру.
– А то как же! – Барти принял комплимент за чистую монету. – Однажды ночью я заберусь в вашу комнату и нагоню на вас страху!
– Докажите, как много вы знаете, – потребовала мисс Марчёрст. – Моя комната рядом с комнатой мадам на первом этаже.
– Знаю, – глубокомысленно кивнул Барти. – Раньше там был будуар… Милая комнатушка. Между прочим, где нынче миссис Вилльерс?
– Ей нездоровится, – ответила Китти, зевая за своим веером, потому что уже устала от Барти и его салонных разговоров. – Она очень обеспокоена.
– Денежными вопросами, полагаю?
Девушка засмеялась и покачала головой:
– Едва ли.
– Ну, еще бы! Она ужасно богата. Знаете, я служу в банке, где у нее счет, и знаю о ней все. Богата! Еще как богата! Тому французу повезет, если он женится на ней.
– Женится? – переспросила Китти, побледнев. – Вы о мистере Ванделупе?
– Да, – ответил Джарпер, довольный произведенной сенсацией. – Ее первый муж исчез, знаете ли, и все бьются об заклад, женится ли Ван на соломенной вдове.
– Какая чушь! – взволнованно заявила Китти. – Мистер Ванделуп ее друг, только и всего.
Барти ухмыльнулся.
– Я перевидел много случаев «дружбы, только и всего», – многозначительно заметил он.
Мисс Марчёрст поднялась.
– Я устала, – холодно сказала она. – Будьте добры проводить меня к миссис Риллер.
«Я дал маху, – подумал Джарпер, ведя ее из закутка в зал. – Полагаю, она сама крутит с Ванделупом».
Миссис Риллер была не очень рада видеть Китти, поскольку мистер Беллторп рассказывал ей какие-то забавные скандальные истории о ее дражайших друзьях, и, конечно, при появлении Китти ему пришлось замолчать.
– Ты не танцуешь, дорогая? – спросила миссис Риллер с сочувственной улыбкой.
Она сердито взглянула на Беллторпа, который, судя по всему, был впечатлен Китти больше, чем имел на то право, учитывая, что был собственностью миссис Риллер.
– Нет, – ответила Китти, – я слегка устала.
– Мисс Марчёрст, – вдруг сказал Беллторп, подавшись к ней, – я уверен, что уже видел вас где-то раньше.
Китти почувствовала, как по спине ее пробежал холодок: она вспомнила, где произошла их последняя встреча. Но крайняя опасность ситуации придала ей отваги.
– Наверняка видели, – ответила она, холодно повернувшись к молодому человеку спиной. – Я же не невидимка!
Миссис Риллер таращилась во все глаза, потому что хотела знать все об этой хорошенькой девушке, которая так внезапно вошла в светское общество Мельбурна. И она решила расспросить Беллторпа, когда останется с ним наедине. С этой целью миссис Риллер сделала искусный ход.
– О, тот самый милый вальс, – сказала она, когда оркестр начал играть «Однажды летней ночью в Мюнхене». – Если вы не ангажированы, мистер Беллторп, мы должны потанцевать!
– С наслаждением, – ответил Беллторп, вяло предлагая ей руку.
Сам же он тем временем подумал: «Будь прокляты эти женщины, когда начинают играть роль мужчин».