— Запах горелого? По-моему, это смрад пожарища, Христофорыч, куда уж больше.
— Горит будь здоров, согласен. Но, как бы это поточнее… конструкция с убийствами бесформенна, кривобока и косорыла, а крылья не соотносятся и не соединяются. А все вместе не лепится. Нам, Леша, нужен маленький толчок… совсем малюсенький пинок в нужном направлении. И тогда каждая деталь встанет на место и проявится картинка. И ножницы, и Мадам Осень, и та особь, что кусается, и драка в баре… все встанет на свои места. Я чувствую, все недаром, все имеет смысл. Саломея Филипповна могла сказать прямо, что убийца — Сунгур, а она напустила туману насчет того, что Алена была умная и жестокая…
— И что?
— А то, что она не знает, кто убийца. Даже она! Все крутится вокруг Сунгура — «книжные» убийства, Алена… Допускаю, что «книжный» убийца пошел дальше и прислал письмо Алене. И тут возникает вопрос: кто из них убил Алену? Тот, кто прислал «могильное» письмо, или Сунгур, потому что у него был убойный мотив? В убийстве Алены двое подозреваемых, Лео. А может, и больше.
— А ты не допускаешь, что Сунгур сам прислал ей это письмо? Он же писатель, фантазия работает…
— Зачем? Хотел ее запугать? Он прекрасно знал, что она не из тех, кого запугаешь. Какой смысл тогда? Да и зачем? Когда пришло письмо, он еще не знал, что Ростислав ее любовник, так что резона пугать ее не было. А другие ее любовники не особенно его беспокоили, как я понимаю, он к ним привык. Ключ к его вспышке — Ростислав! Алена принимала жениха дочери у себя в спальне, я уверен, это добавляло ей кайфа. То есть она была убита, возможно, именно поэтому, и тогда убийца — Сунгур, а мотив — ревность и обида за дочку. Возможно, он стоял под дверью ее спальни и подслушивал…
— А почему он не убил обоих? Оставил Ростислава для Лары?
— Мысль интересная, Леша. Не знаю. Гнусная ситуация. А если… — Монах закрыл глаза и задумался. Потом сказал: — Леша, помнишь, мы решили, что убийца всюду один, и мотив — месть Сунгуру. Сюда вписываются и «книжные» убийства, и убийство Алены…
— Покушение на Ростислава не вписывается!
— Вписывается, Лео. Сначала он пробует силы, совершая убийства из книг… не знаю, зачем и что он при этом испытывает. Затем он убивает Алену, затем пытается убить Ростислава. Убив Ростислава, он… илионаподставляет Сунгура — тому уже не выпутаться: драка, конфликт между ними, то, что Лара ушла из дома… все это камни на его ногах — он тонет. Убийца лишил его всего: славы, семьи, свободы. Может, это и было изначальным замыслом?
— У него есть Лара, — заметил Добродеев.
— Ты хочешь сказать, что она в опасности?
— Исходя из твоих слов…
— Нет, Леша, Ларе ничего не угрожает.
— Почему?
— Потому что Сунгур арестован. Убийство Алены и попытка убить Ростислава прекрасно укладываются в схему: мотив, возможность, орудие убийства. Ему не отвертеться. «Книжные» убийства можно также повесить на него, если доказать, что у него проблемы с психикой. Сейчас, когда он в кутузке, убийства прекратятся. Они больше не имеют смысла. Единственное, что заставляет усомниться в его виновности, — «ночная» женщина. И тут странность, Леша. Большая странность!
— В чем?
— Какого черта она была в юбке?
— В юбке? По-твоему, ей надо было надеть мундир? — хихикнул Добродеев.
Монах поднял бровь и некоторое время задумчиво рассматривал Добродеева.
— Что? — спросил тот, перестав смеяться.
Монах молчал.
— Слишком сложно, Христофорыч, — сказал Добродеев. — Ну, была женщина… мало ли! Какая-нибудь журналистка безбашенная, собирается делать материал. В юбке, без юбки… какая разница? Открыла дверь отмычкой… Кстати, а мы закрыли дверь, когда проникли внутрь? Может, мы оставили ее открытой. Лично я не помню.
— Ты прав, Леша. Я тоже не помню.
— Ростислава Сунгуру хватит с лихвой. Не забывай, что стреляли из его «беретты», тут и доказывать нечего. Напился, ночью бегал по дому, стрелял, а потом решил убить Ростислава. А женщина ни при чем.
— А как же «ищи женщину», Леша?
Добродеев пожал плечами.
— Чертова женщина, чертова «беретта»… э-э-э… надо бы проверить кое-что, Леша. Есть у меня одна нехилая мыслишка. Не против, если мы прогуляемся до мастерской Ростислава? Адресок есть?
— Есть. Но мастерская опечатана… что ты собираешься там увидеть?
— Не знаю. Осмотреться. Может, озарит.
…Спустя полчаса они стояли у закрытой гофрированной двери автомастерской.
— Внутрь не получится, — сказал Добродеев. — Разве что ночью.
— Пока не нужно. А где свидетельница? — Монах огляделся. — Вон киоск на той стороне у сквера. Пошли, Леша, поговорим.
Они перешли дорогу и направились к красочному стеклянному киоску, разрисованному яркими фигурками танцующих человечков в виде эскимо на палочке, конусами с разноцветными шариками мороженого и ягод; под стеклом в холодильном шкафу стояли судки с мороженым самых невообразимых цветов: малиновое, синее, зеленое, полосатое, как зебра, и голубое.
— Здравствуйте! — Монах приятно улыбнулся девушке в окошке. — Мне полосатое, два шарика!
— А мне вон то, синее, — сказал Добродеев. — Из чего оно?
— Тирамису и ежевичное!
— А правда, что у вас тут убийство было? — приступил к сбору информации Монах, принимая от девушки рожок с полосатыми шариками.
— Правда! В мою смену! Ужас! — воскликнула девушка. — Ростик всегда покупал у меня мороженое… такой хороший человек! Говорят, в реанимации.
— А вы его видели?
— Кого?
— Убийцу с пистолетом.
— Не видела, — с сожалением сказала девушка. — У меня один мужчина покупал клубничное и вдруг говорит: — Кажется, стреляют!
— Он тоже никого не видел?
— Нет вроде… Точно, не видел! Он бы сказал.
— А где стреляли?
— Ну, так в гараже! Он же Ростика в гараже убил! В смысле, ранил. Говорят, известный человек. Но из гаража вроде никто не выходил… мы не видели.
Монах достал из кармана серебряную монетку.
— Как вас зовут?
— Лена.
— Очень приятно, Леночка. Смотрите сюда!
Он поднял руку с монеткой и быстро завертел ее в пальцах. Девушка как зачарованная смотрела на мелькающий серебряный кружок.
— Откуда стреляли, Лена?
Лицо девушки было бессмысленным, глаза прикованы к монетке, рот приоткрылся. Добродеев подумал, что она не понимает, о чем ее спрашивают.
— Оттуда… — вдруг сказал Лена, неопределенно взмахнув рукой.
— Из гаража?
— Нет. Оттуда… из парка.
Добродеев невольно посмотрел на кусты сирени в сквере рядом с киоском.
— Какие были выстрелы? Громкие или не громкие?
— Не громкие… из парка… оттуда… — Она снова махнула рукой. — Оттуда…
— Молодец! — Монах сунул монетку в карман и щелкнул пальцами.
— Хотите еще? — спросила Лена, просыпаясь. — У меня все берут фисташковое. Очень хорошее.
— Давайте фисташковое.
Он принял от девушки рожок с зеленым шариком, протянул Добродееву.
— Кушай, Лео! Заслужил.
Они еще раз прошлись мимо опечатанной мастерской. Добродеев сунул рожок с мороженым в урну и спросил:
— И что это доказывает? О чем твоя нехилая мыслишка? Иногда трудно понять, откуда идет звук… тем более середина дня, машины, люди…
— Мы подвесили свидетельские показания этой барышни, Лео. Звук выстрела донесся не из мастерской… тем более оттуда никто не выходил. Ладно, ладно…мог! Звук выстреламогдонестись не из мастерской, а из парка через дорогу. Я не утверждаю, Леша, я говорю: мог. Если так, то убийца не входил в мастерскую… да и не видел его никто. И еще… средь бела дня зайти в мастерскую и расстрелять человека… зачем? Если ты хоть немного думающий человек, можно выбрать более подходящее время. Или способ. Таким образом, напрашивается версия, что стреляли из сквера. Там и кустики подходящие, и по улице ходить не надо.
— Но оттуда нельзя стрелять из пистолета! Далеко!
— Нельзя, ты прав.
— Ну и?.. Куда ты клонишь, Христофорыч?
— А если стреляли не из «беретты»? Могли стрелять из любой винтовки… скажем, из винтовки, например, двести двадцать третьего калибра. Винтовки, Леша. И принести ее в чехле для удочек. А потому…
— Погоди, Христофорыч! — перебил Добродеев. — Ты чего? Экспертиза легко определяет, из чего стреляли. Пистолет и винтовку не спутаешь. Пистолетная пуля отличается от винтовочной, это тебе любой школьник скажет. Невозможно выстрелить пистолетной пулей из винтовки.
Монах рассматривал журналиста, почесывая бороду.
— В принципе невозможно, ты прав, Лео. Но, во-первых, нам неизвестно, что именно установила экспертиза. Во-вторых, невозможно, но если очень хочется, то возможно. — Он помотал пальцем перед носом журналиста. — В наше время возможно все. С помощью одного хитрого устройства можно. Сложновато, но можно. Серьезные охотники прекрасно знают, как это проделать.
— Я не охотник, — сказал Добродеев.
— Знаю. Поэтому не буду вдаваться в детали, уж поверь мне на слово. В итоге если глубоко не копать, то принимается версия о жертве, застреленной из пистолета, а на самом деле убийца сидел за кустами в сквере и стрелял из винтовки. Вот так, Леша, рассыпаются неопровержимые улики. Но это так, для информации… нам пока неизвестны выводы экспертизы.
— Как-то очень сложно, Христофорыч, — с сомнением произнес Добродеев.
— Сложно, но не невозможно. Наш убийца совершил несколько убийств, нигде не засветился… он далеко не глуп. Нам нужно подвесить возможные выводы экспертизы и посеять сомнения. Именно это мы и проделали.
— Ты думаешь, женщина могла до этого додуматься? И где прикажешь ее искать? По охотничьим клубам?
Монах пожал плечами:
— Во-первых, ты недооцениваешь женщин, Лео. Во-вторых, это не наша головная боль — это задачка для Пояркова. Мы с тобой — мозговой центр, он же Детективный клуб любителей пива, продуцирующий плодотворные идеи. А еще мы подвешиватели… О! — Он поднял указательный палец. — Детективный клуб любителей пива и подвешивателей официальных версий!