– С башни откроется вид на весь город Реймс, Монтань-де-Реймс и холмы Шампани. У посетителей останется впечатление на всю жизнь; они никогда не забудут «Шампанское Поммери». И это только начало. После того как мы примем гостей на производственной площадке, мы поведем их в крайеры.
– Вам пора показаться доктору. – Вольф трогает мой лоб ладонью. – У вас бред, мания величия, симптом истерии, что вполне типично для женщин вашего возраста.
Я лишь усмехаюсь в ответ на его оскорбление.
– Это не бред, и вы прекрасно это знаете. Двадцать лет назад я говорила вам, что хочу построить самый красивый на свете дом шампанского, а вы улыбались и кивали. Теперь, когда я стою на пороге воплощения моей мечты, вы отказываете мне в поддержке. Где же ваша лояльность?
– Вы вдова с невозможными фантазиями. Каждый год вы с вашими требованиями выходите за рамки возможной банковской поддержки.
Я переворачиваю свежие чеки от Юбине.
– Британцы покупают «Поммери брют», а урожай 1874 года был выдающимся. Полагаю, что на основании этого вы должны выдать мне ссуду на новую винодельню.
– Банк не может финансировать такую чудовищную архитектуру. Я стану посмешищем для всей Шампани.
– Вы оскорбляете два лучших замка Шотландии, Стелларман и Аргайл. Их владельцы – мои школьные друзья.
– Никто не утверждает, что шотландцы – выдающиеся архитекторы.
Я хватаю ручку и макаю ее в чернильницу.
– Выписывайте чек, месье, или я без колебаний перейду в другой банк.
35Пора послушать свое сердце
1877 год. С виноградников приезжают последние повозки с виноградом. Луиза принимает их и присматривает за сортировщицами ягод. Потом Луи несет виноград к Дамá, работающему на корзиночном прессе. Анри я направила в Бют-Сен-Никез разобраться с проблемами на строительстве. Я тоже поеду туда, как только заплачу последнему возчику за виноград.
Луиза смеется и болтает с одним из возчиков – тем самым прошлогодним широкоплечим блондином. Как там его имя? Она ведь говорила. Он еще не привел себя в порядок после работы на винограднике – заляпанные грязью сапоги, рваная крестьянская рубаха, штаны в пятнах от виноградного сока. Но Луиза не замечает этого. Улыбка освещает ее лицо, на раскрасневшихся щеках видны ямочки, смех звонкий, как колокольчик. Во время наших светских визитов она никогда не выглядит такой счастливой. И хотя каждый перспективный холостяк просил о новой встрече, она никогда не проявляла к ним особенного интереса, особенно к моему архитектору Альфонсу Госсе.
Глаза возчика следуют за каждым ее движением, словно он смотрит балет.
– Луиза, ты уже закончила? – спрашиваю я, досадуя на ее рассеянное внимание. – Тогда помоги женщинам сортировать виноград, чтобы он не успел испортиться и скорее попал в давильню.
– Минутку, мамочка. – Она поворачивается к возчику.
Я машу рукой его хозяину, владельцу виноградника.
– Месье Бомон, я могу заплатить вам в моей конторе.
Луиза что-то шепчет на ухо возчику. Я прикрикиваю на нее.
– Луиза, сортировочный стол, пожалуйста.
Она хмурится и виновато пожимает плечами, глядя на парня. Потом направляется к женщинам.
Бомон ждет меня в конторе.
– Я надеюсь, мадам Поммери, что вы правильно поступили, так долго ожидая сбора этого винограда. Знаете, над нами смеялась вся Шампань.
– Пускай смеются, месье Бомон. – Я достаю из запотевшего ведерка со льдом винтаж 1874 года и наливаю. – Вот шампанское от первого позднего сбора урожая. Что скажете?
Он подносит бокал к фонарю.
– Цвет, как у лютика. – Его нос замирает над бокалом. – Веселые пузырьки. Полные жизни.
– À votre santé. – Я касаюсь своим бокалом его, и он делает глоток.
– Могу я говорить откровенно? – спрашивает он.
– Вам не нравится?
– Нет, мне нравится, мадам. Вкус свежий и яркий одновременно.
– Тогда что же? – Я наклоняюсь вперед.
– Но это все равно как шелк, когда вы просили продать вам шерсть. Неплохо, но все совсем другое. – Я наливаю ему еще, но он поднимает руку. – Вы можете позволить себе тратить годы, убеждая любителей шампанского, что они должны пить сухое шампанское, хотя их учили сто пятьдесят лет, что шампанское всегда сладкое? – Его взгляд останавливается на чековой книжке на моем столе.
– Ой, сейчас я заплачу вам. – Я выписываю чек и присыпаю чернила лавандовым порошком.
Он смотрит на чек.
– Я чувствую себя виноватым, раз беру его и понимаю, что шампанское не будет продаваться.
Я выхожу с ним в винодельню. Возчик показывает Луизе на хорошие ягоды, как будто ей нужна помощь после многих лет работы на нашей винодельне.
– Что вы можете сказать мне про вашего возчика? – спрашиваю я у Бомона.
– Про Ги? Сказать много не могу, разве что он хороший работник. Три года подряд приезжает на сбор винограда и охотно учится всему, что я показываю ему.
– Откуда он приезжает?
– С побережья Франции, говорит. Он приезжает сюда, чтобы больше узнать про шампанское.
– Так вы доверяете ему?
– Не особенно. Сборщики винограда появляются раз в год на пару недель, потом исчезают с монетами в кулаке. Большинство из них ты никогда больше не видишь. А что? У вас какие-то проблемы с Ги?
– Пока нет. – Я качаю головой. – Спасибо, месье Бомон, что вы сотрудничаете с «Поммери». Я знаю, что другие производители шампанского тоже хотят покупать ваш прекрасный виноград.
Он свистит, подзывая своих работников, и машет рукой на пустую повозку. Перед уходом несколько мужчин перекидываются шутками с сортировщицами винограда.
Ги идет прямиком ко мне, и я не успеваю отвернуться. Грязная одежда, драная соломенная шляпа и грубая бандана не очень согласуются с самоуверенным поведением и бретонским акцентом.
– Простите, мадам, мне бы очень хотелось посмотреть, как давят виноград. Вы не возражаете, если я останусь и помогу в винодельне? – Он оглядывается на улыбающуюся Луизу. – Конечно, мне не нужно никакой платы.
Миллион мыслей проносятся в моей голове, словно в движущемся зоотропе[11]. Моя Луиза – розочка возле пчелиного улья. Я обязана найти ей лучшего жениха из возможных. На этой неделе у нас назначена встреча с сыном доктора Анруа, который недавно присоединился к отцу в медицинской практике, и с сыном Дюпона, юристом. И вообще, ей нужно выйти замуж хотя бы за кого-то из нашего сословия, а не за какого-то мигранта. Неужели я уже опоздала и не смогу обеспечить моей дочери благополучную жизнь? Неужели она станет женой сборщика винограда? Да ни за что!
– Пожалуй, в другой раз, – говорю я. – Мы должны обработать этот виноград, иначе он превратится в кашу. У нас нет времени на обучение.
– Тогда позвольте мне хотя бы подносить виноград к прессам. Я сильный, и этому не надо учиться.
Я хмурюсь, но что могу сделать? Мы только тратим время.
– Подойдите к моему сыну Луи, вон туда. Он скажет вам, что делать.
Луизу я забираю с собой – пробовать сок и маркировать бочки, прежде чем их укатят в погреб. Несмотря на мои попытки разлучить эту парочку, они все равно ищут друг друга глазами.
– Пойдем со мной, Луиза, – говорю я. – Мы нужны месье Васнье в Бют-Сен-Никез.
– Я останусь тут и закончу свои дела, – говорит Луиза.
– Ты поедешь со мной. – Я тащу ее за руку к кабриолету, а когда беру в руки вожжи, добавляю: – Хочу напомнить тебе про наши визиты на этой неделе к Анруа и Дюпон.
– Мамочка, вы худший вариант лицемеров, – говорит она.
Я хватаю ртом воздух, чувствуя внезапную боль в груди.
– Луиза, я обязана защищать тебя.
– Всю мою жизнь я видела, как вы заботились о бедных и с уважением обращались со всеми людьми, независимо от их положения. И вот в тот момент, когда простой сборщик винограда проявляет интерес к вашей дочери, у вас начинается паника. – Она скрещивает руки на груди. – Мамочка, вы даже не знаете Ги. Вы должны дать ему шанс.
– А что знаешь о нем ты? Какую жизнь он может тебе дать?
– Он даже не просил моей руки, – смеется она. – Он просто хочет взять меня на верховую прогулку.
Я вот не отпущу ее, хотя, может, это все, что она хочет? Если отпущу, она может влюбиться. Как писала Эмили Дикинсон: «Сердце хочет того, чего хочет».
Я чувствую, как слабеет моя решимость.
– Куда он хочет поехать с тобой?
– Я рассказала ему про наш дом в Шиньи, и он не прочь взглянуть на него.
Ладно, пойду на компромисс.
– Хорошо. Пусть он приезжает в воскресенье к нам в Шиньи, и я хочу сопровождать вас.
* * *
Когда мы подъезжаем в кабриолете к подножью холма, розовый закат освещает новое здание «Шампанское Поммери», словно сказочный замок. Голубой оштукатуренный экстерьер и акценты из красного кирпича над арочными окнами и дверями делают неоготический замок в духе елизаветинской эпохи еще более уникальным. Романтические башенки под сланцевой крышей, башни донжона и зубцы на стенах наверняка вдохновят даже тех, кому не хватает воображения. Н-образная конфигурация открывает замок миру, приглашая гостей посетить его.
У дверей мы видим орущую, агрессивную толпу.
– Мамочка, что тут происходит? – спрашивает Луиза.
– Наверняка что-то нехорошее. – Я слезаю с кабриолета, и мы поднимаемся на холм.
Горняки и строители окружают скульптора Навле и архитектора Госсе. Моих подрядчиков сдерживают только руки Анри, твердо лежащие на их груди. Они готовы сражаться, как рыцари.
– Давайте уладим все по-людски, – говорит Анри. – Нужно сделать еще очень много, чтобы винодельня была готова к торжественному открытию.
– Ты самовлюбленный павлин, – говорит с усмешкой Госсе, глядя на Навле; его строители гогочут.
– Ты идиот. – Навле грозит кулаком.
– На драку нарываешься, старик? – Госсе набрасывается на Навле, толкает его и отпрыгивает назад.
Навле пытается пнуть его в ответ.
– Ты еще молокосос, а молокосос должен уважать мастера.