Гляжу на ее гостевой список, и меня впечатляют его детали: фамилии гостей, когда они приезжают, где остановятся и на сколько. Страницы, страницы, много страниц.
– Больше тысячи! – Я хватаюсь за горло. – Вот уж никогда не думала, что отзовется так много народа.
– Как ты думаешь, может, нам нужно устроить разные торжества для поставщиков и виноградарей? – предлагает Луиза.
Я киваю.
– Виноградари и поставщики для нас самые важные, потому что они прошли вместе с нами через все трудные времена.
– Мы не сможем накормить так много гостей, – говорит Луиза. – Да и чем мы будем угощать? Обычное меню из клубники, сладостей и выпечки ужасно не подходит к шампанскому брют. – Она морщит носик и мотает головой, совсем как в детстве.
Я наливаю нам брют.
– Что же тогда подойдет? – Я чокаюсь с дочкой. – У нас появился шанс произвести впечатление.
Она полощет брют во рту.
– Свежесть брюта прорежется через насыщенные соусы. – Она делает еще один глоток. – Еще хорошо с жидким камамбером и желе из кумквата.
Пузырьки щекочут мне ноздри.
– Что-нибудь вкусное и чувственное: устрицы, фуа гра, икра.
– И копченая форель из Марны. – У Луизы горят щеки. – Кажется, я поняла, что нам нужно подать к брюту. Но где мы найдем столько официанток, которые будут обслуживать столы?
– Предоставь это мне. – Я шутливо подмигиваю.
Но правда в том, что обслуживать пиршество такого размаха будет не по силам девушкам из приюта. И есть только одно место, откуда можно позвать женщин, знающих, как угодить толпе.
* * *
В одиннадцать часов утра Шанталь приносит мне визитную карточку.
– Маркиз де Полиньяк, – читаю я вслух. – Шарль Мари Тома Этьен Жорж де Полиньяк? Полиньяк, Полиньяк… – один из древнейших родов во Франции. Что он хочет?
– Он пожилой господин, мадам. Очень элегантный, – говорит Шанталь. – Его сопровождает тот сборщик винограда, который нравится мадемуазель Луизе.
– Месье Ги? – Я кручу в руке карточку – фамильный герб, грозный рыцарь в латах на красном поле. Адрес: Замок Кербастик, Гидель, Морбиан, Франция. Гидель – город, откуда приехал Ги.
– Пригласите гостей в салон, – говорю я. – Предложите им кофе или чай. И принесите, конечно, бутылку холодного шампанского. 1873 год очень хороший.
Я иду наверх, чтобы переодеться во что-нибудь более подходящее для знакомства с маркизом. Что-то сапфирное, думаю я и смеюсь, потому что я всегда выбираю в торжественных случаях сапфирный цвет, поскольку мой старый друг Юбине настаивал, что это подчеркивает цвет моих глаз.
Оба мужчины ставят чашки с кофе на стол и встают, когда я вхожу в салон. Месье Ги выходит вперед, хромая, и мне больно, что он так и не поправился после своей травмы.
– Мадам Поммери, позвольте представить – маркиз Шарль Мари Тома Этьен Жорж де Полиньяк, – говорит он.
Маркиз берет мою руку и целует на старинный манер. Его пышные бакенбарды соединяются с такими же пышными усами и свисают ниже галстука. Он одет в великолепный смокинг и жилет с воротником-шалью; запонки на рубашке тоже украшены фамильным гербом.
– Маркиз, – говорю я с легким поклоном, – для меня честь познакомиться с вами. Пожалуйста, садитесь.
– Пожалуйста, зовите меня месье де Полиньяк, – говорит маркиз. – Титулы устарели, поскольку во Франции нет короля.
– Пожалуй, вы правы, – соглашаюсь я. – Хотя, на мой взгляд, жаль, что мы теряем эту часть нашей истории.
Опомнившись от шока знакомства с маркизом, я еще больше удивляюсь, заметив, что Ги одет так же элегантно, как и маркиз. Вместо фригийского колпака, грубой крестьянской рубахи, штанов и фартука на нем дорогой шерстяной сюртук, а волосы завязаны на затылке. Значит, он работает у маркиза?
– Позвольте предложить вам шампанское, – говорю я и жестом показываю на ведерко со льдом, мысленно жалея, что Шанталь поставила простое, а не мое, серебряное. Все-таки я угощаю маркиза.
– Как я могу отказываться, если так редко бываю в Шампани? – отвечает он.
Откручиваю проволоку с пробки и снова жалею, что Шанталь подала обычные льняные салфетки, а не вышитые. Не было времени приготовиться к визиту, и это неправильно.
Ги встает и, хромая, подходит ко мне.
– Можно я помогу вам, мадам? – Он крутит бутылку в руке, и вскоре я слышу легчайший вздох вышедшего газа.
– Очень хорошо. – Я наполняю бокалы, стоящие на серебряном подносе, и предлагаю один маркизу, другой Ги. Феликс трется о его ногу, словно они старые друзья.
Потом сажусь напротив них и расправляю юбки.
– Au santé. – Поднимаю бокал и гляжу в глаза каждому из моих гостей, и мы вместе пьем брют.
– Ги рассказал мне про ваше новшество – вы берете зрелый виноград, чтобы получить более интенсивный вкус и добавлять меньше сахара, – говорит маркиз. – Требуется смелость, чтобы переменить привычный способ изготовления шампанского, который в ходу почти двести лет. – Он делает еще глоток. – Как я понял, вы окончили школу в Соединенном Королевстве.
– Откуда вы знаете? – Я гляжу на одного, на другого. – Я уж точно не делилась этим фактом с Ги.
– Ваша милая дочь Луиза любезно поведала мне некоторые факты из вашей жизни, – говорит маркиз. – Я весьма впечатлен всем, что вы создали здесь.
Поставив бокал, я складываю руки на коленях.
– Мне хотелось бы узнать цель вашего визита.
Маркиз смотрит на Ги, а тот наклонился и гладит Феликса.
– Так что же? – спрашиваю я. – И где Луиза? Что-то случилось? С ней все в порядке? – Внезапно меня охватывает тревога. – Вы что-то недоговариваете?
Ги выпрямляется.
– Сначала, мадам Поммери, позвольте представиться. Я лорд Ги де Полиньяк. Месье Ги я бываю только в те недели, когда работаю сборщиком винограда.
– Так это ваш отец?
– Да, мадам, я отец Ги, – подтверждает маркиз. – И я никогда не одобрял его работу на виноградниках. Но он хотел узнать все, что только мог, про изготовление шампанского.
Так он дурачил нас?
– Вы лгали нам.
Он качает головой.
– Я хотел, чтобы со мной обращались, как со всеми работниками.
Я прижимаю пальцы ко лбу, вспоминая, как я обращалась с ним, но тут меня осеняет догадка. Я теперь знаю, зачем они пришли.
– Вас прислал Рейнар Вольф, не так ли? Но я не продаю винодельню «Поммери». Я трудилась двадцать лет, чтобы она стала такой, как сейчас, и не хочу останавливаться. – У меня колотится сердце, меня бросает в жар.
Ги крутит в пальцах бокал.
– Вообще-то, я действительно приобрел у месье Бомона тот виноградник, на котором работал.
– Значит, теперь вам нужна винодельня, но только не моя. – Я вскакиваю и невежливо показываю на дверь. – А теперь простите, но мне нужно работать.
– Мадам Поммери, – говорит маркиз, – пожалуйста, сядьте и дайте моему сыну возможность что-то сказать. Его предложение, возможно, окажется для вас не таким ужасным.
– Я предпочитаю выслушать его стоя. – Я скрещиваю руки на груди и, напрягшись, жду его «предложения» – слово-то само по себе неприятное.
Ги нерешительно начинает.
– Ваша дочь согласилась выйти за меня замуж.
У меня глупо открывается рот, и я тут же прикусываю язык; меня пронзает боль.
– Она знает, кто вы?
– Разве это имеет значение? – Он разводит руками. – При всем моем уважении, мадам Поммери, вы не жаловали меня в одежде крестьянина, а теперь я не нравлюсь вам как дворянин?
Я отворачиваюсь и смотрю на огонь.
– По моему жизненному опыту я знаю, что не стоит желать положения в жизни, которое не принадлежит тебе. – Схватив платочек, я вытираю глаза, чтобы они не выдали меня. – Что вам ответила Луиза?
– Что я должен спросить ее мать, – отвечает он со вздохом. – Вот я и пришел, чтобы нижайше просить у вас руки вашей дочери.
– Но ведь вы тогда увезете ее в ваш замок Кербастик, и я никогда ее не увижу, – говорю я, с ужасом замечая плаксивую нотку в моем голосе. – Она станет маркизой. – Все, о чем я мечтала в ее годы, но была отвергнута аристократами. Что если ее положение в жизни отразится на ней? Что если Ги потом пожалеет, что взял в жены девушку не из своего сословия?
– Я не могу оправдывать ложь, – говорю я. – Это противоречит всему, что я ценю в жизни.
– Мой сын всего лишь хотел, чтобы с ним обращались, как со всеми остальными, – вступается за Ги маркиз. – Если бы сборщики винограда знали, кто он, то не научили бы его всему, что знали сами. Они не доверяли бы ему.
– Именно поэтому я не могу доверять вам сейчас, – заявляю я Ги. – Я вынуждена отказать вам. Как я могу выдать мою дочь за того, кто нас обманывал?
37Капля воды, переполнившая вазу
1878 год. Я стою в башне над каретными воротами. Ко мне присоединяется Луи, и мы смотрим вниз на процессию экипажей, прибывающих на торжественное открытие новой винодельни «Поммери». Волнистые холмы, покрытые нежной весенней зеленью виноградников, тянутся до далекого горизонта. Пушистые ватные облака скользят, словно ангелы, по сверкающему синевой небу. Я сжимаю руку сына.
– Что там Дамá ставит у входа? – спрашивает он.
– Эти авиарии – просто гениальная штука. – Я развожу руками. – Мы с Луизой решили, что это станет сюрпризом для гостей, когда они войдут в замок, и подготовит их к дегустации шампанского.
– Кто их сделал? – спрашивает Луи.
– Я думала, ты знаешь. Дамá делает их для голубей. У него поразительная дружба с этими птицами. А уж как меня его голуби утешали во время войны, когда приносили твои письма и я знала, что ты живой.
– Надеюсь, Луиза не принесет сюда Феликса, – усмехается Луи. – Иначе он быстро доберется до голубей.
Вереница карет протянулась даже до Реймсского собора.
– Кажется, маман, ваша мечта сбылась, – говорит Луи. – Гости приезжают к нам отовсюду. Из Парижа, Лондона, Брюсселя, с юга Франции.
– Замечательно, правда?
– По-моему, это катастрофа. – Его голос рассекает мою радость. – Газеты насмехаются над нами, мол, мы построили замок на свалке.