Сегодня утром Валентина поднялась в прекрасном настроении и даже напевала себе под нос веселую мелодию, пока служанка помогала ей одеваться.
— Сегодня на улице чудесная погода, — сказала она, на минуту прервав пение, — и мне хочется подышать свежим воздухом. Сразу после завтрака и направлюсь. Та-та-да-да-там, там-пам, там-пам…
— Но мадемуазель, — возразила служанка, — вы не можете отправляться на прогулку одна. Вам следует подождать мадам Савари.
— Я вполне могу прожить один день без опеки теток, — фыркнула Валентина, — тем более, что тетя Маргарита вечно спит до обеда. Пока ее дождешься, солнце сядет. Так что, я пойду одна, вот так. Та-та-да-да-та-а-ра, та-та-да-да-та-а-ра…
Служанка покачала головой на столь дерзкую характеристику близкой родственницы и предприняла новую попытку:
— Но мадемуазель, как же так…
— Пам-пам, пам-пам, — пропела Валентина и добавила, — отстань.
Та вздохнула и покорилась. Уж кого-кого, а Валентину она слишком хорошо знала, нянча еще с детства и давно выучив ее капризы и выкрутасы, а также настолько привыкнув к ним, что другие, более спокойные и воспитанные девушки казались служанке какими-то не такими.
Позавтракав, Валентина долго крутилась перед зеркалом, оценивая собственную внешность и любуясь новой шляпкой по последней парижской моде. Сдвинув ее немного набок, она поправила ленту, взбила пышные кудри и отступила на шаг, рассматривая то, что получилось. Ее вид в новой шляпке понравился ей чрезвычайно, так что девушка даже захлопала в ладоши и подпрыгнула. Но в это время увидела служанку, тоже в шляпе, которая, конечно, не могла сравниться новизной и красотой с ее головным убором, но это все-таки была шляпа и свидетельствовала о том, что ее владелица куда-то собралась.
— Куда это ты, Люси? — подозрительно спросила Валентина, поворачиваясь к ней.
— Я иду с вами, мадемуазель.
— Что? Ну уж нет, у меня и так нет ни минуты покоя, — плаксиво надула губы девушка, — меня постоянно все опекают, словно я несмышленый младенец. Ну, скажи на милость, как я могу заблудиться на острове, который знаю как свои пять пальцев? А?
— Речь не об этом, мадемуазель, а о приличиях.
— Приличия, — она презрительно фыркнула, — противная Люси.
— Я буду идти на некотором расстоянии от вас, мадемуазель, — примирительно сообщила Люси.
— Да, и с укором дышать мне в спину. Господи, да что же это такое? Вы сговорились, что ли с тетей Маргаритой? Пока она сладко спит, ты выполняешь ее функции. Это просто безобразие, вот что я тебе скажу. Что же это, я вообще никуда не могу сходить?
Валентина показала Люси язык, прыснула, так как это ее насмешило и отправилась к выходу.
— Надвинь шляпу на глаза, — поучала она по пути служанку, — все и так знают, что ты у меня служишь.
— Мадемуазель, — покачала головой Люси.
— Я пошутила, — смиренно отозвалась та.
Не успела Валентина пройти и половины пути, покручивая кружевным зонтиком от солнца, как к ней подошел молодой человек в щегольском цилиндре. Ему было лет двадцать и он, как и многие в Фор-де-Франсе, приударял за Валентиной.
— Мадемуазель, — воскликнул он, — какое счастье, что я встретил вас!
— Ах, это вы, — приостановилась девушка, улыбаясь и кокетливо поправляя волосы, — доброе утро, месье Леру. Солнечный день, не правда ли?
— О да. Куда вы направляетесь, мадемуазель Валентина?
— На набережную. Я всегда там гуляю, вы же знаете, — ответила она.
— Можно мне пойти с вами?
— О. Я обещала эту прогулку месье Бернару. Он ждет меня там. Но вы тоже можете пойти, почему бы и нет?
Лицо несчастного Леру вытянулось при упоминании имени соперника, но он покорно поплелся рядом с Валентиной.
Он и месье Бернар были давними и пока неудачливыми претендентами на руку девушки. Они осаждали ее ухаживаниями, постоянно ссорясь и стараясь перещеголять друг друга. Валентину же все это забавляло. Она поощряла их обоих и следила, чтобы отношения не слишком накалялись. А также, чтобы ее внимание было разделено между ними поровну.
— Вы будете на приеме у нового губернатора, Валентина? — задал вопрос месье Леру, завязывая разговор.
— О, даже не знаю. Я ведь поссорилась с Луизой. Это же такая гордячка, начала сильно задирать нос. Думает, что если ее дядю выбрали губернатором, то и она стала заметной личностью. А на самом деле ее еще надо постараться разглядеть. Пф! Видеть не могу эту противную Луизу. У нее ужасно заносчивый вид и он ей так не идет, — доверительно сообщила Валентина своему спутнику, — согласитесь, месье Леру, Луиза — самая отвратительная девушка в Фор-де-Франс.
— Вы совершенно правы, мадемуазель Валентина, — подтвердил Леру, готовый в данную минуту согласиться даже с тем, что земля плоская, а солнце вот-вот погаснет.
— Благодарю вас. Я так рада, что хоть кто-то здесь меня понимает.
— О, мадемуазель Валентина, ради вас я готов на все, что угодно!
Не успел Леру еще кое-что добавить, как к Валентине подошел еще один молодой человек. Он презрительно покосился на своего соперника и поклонился девушке.
— Доброе утро, мадемуазель Валентина.
— Здравствуйте, месье Бернар.
Валентина снова заулыбалась, столь очаровательно, что у обоих молодых людей перехватило дыхание. Ее зеленые глаза заискрились лукавством, а на щеках появились премилые ямочки.
— Вы уже здесь? — продолжала она, — давно меня ждете? Мы с месье Леру немного задержались.
Девушка, разумеется, видела, что оба ее поклонника терпеть не могут друг друга, но это не мешало ей постоянно сводить их вместе. Это ведь было так забавно и приятно. Если бы Валентина жила лет на сто раньше, вполне возможно, что ради нее они дрались бы на дуэли. Ей бы это очень понравилось.
— Я готов ждать вас всю жизнь, — Бернар покосился на Леру вторично и слегка оттолкнул его локтем, — что делает здесь этот тип?
— Мы гуляем, — пояснила Валентина.
Леру вспыхнул от негодования и разумеется, не мог снести это спокойно.
— Что это вы имеете в виду? — угрожающе спросил он у Бернара.
— Не ссорьтесь, — примирительно заметила девушка, — вы оба мне очень нравитесь. Пойдемте, господа.
Она рассмеялась, позабавленная ситуацией. Если в Валентине и было что-то женское, то это был ее смех. Грудной, мягкий, вкрадчивый и чарующий. Такой смех завораживал, а для ее поклонников казался чудесной музыкой.
Валентина обернулась и поймала укоризненный взгляд Люси, которая шла за ней на некотором расстоянии. Девушка фыркнула.
— Месье Леру, вы будете идти справа от меня, а вы, месье Бернар — слева.
Они беспрекословно подчинились, хотя глядели друг на друга ревнивыми взглядами.
Расписав роли и места действия, Валентина удовлетворенно улыбнулась и заговорила:
— Я недавно услышала забавную новость. Мадам Девуа завела маленького пуделя. Говорят, такой черненький, кудрявый, просто очаровательный милашка. Вот только говорят, что она обряжает его в жилет. Неужели, правда? Это же так смешно! Представьте только, собака в жилете! Не хватает только тросточки и высокого цилиндра — получится истинный лондонский денди.
— Вы забыли про монокль в правом глазу, мадемуазель, — вставил Бернар.
— Ха-ха-ха! Я представляю себе это! — развеселилась Валентина.
Леру, видя, что его сопернику уделяют больше внимания, скрипнул зубами. Правда, это продолжалось недолго, так как он быстро придумал, как отплатить нахальному Бернару.
— А вот еще одна новость, мадемуазель Валентина, — заговорил он, — говорят, три дня назад, вы, месье Бернар, были в «Принцессе Генриетте» и сильно там нашумели. Верно?
Валентина приподняла брови и взглянула на Бернара вопросительно. Тот сдвинул брови и насупился, метнув в Леру злобный взгляд.
— И кстати, — злорадно продолжал Леру, — кажется, он был там не один.
— Слушайте, вы… — сквозь зубы прошипел Бернар.
— Это интересно, — заметила Валентина, — а с кем же?
— С месье Леру, — отозвался Бернар не менее злорадно, чем его соперник.
— Ха-ха-ха! — засмеялась девушка, — нет, правда? Ой, не могу! Ха-ха-ха!
Разговаривая таким образом, они поравнялись с двумя мужчинами, стоящими у парапета. Один из них даже раскрыл рот от восхищения, откровенно любуясь Валентиной.
— Капитан, — прошептал он, — какая прелесть! Если это мадемуазель Лефевр, то трактирщик страдает беднотой воображения.
Рэдклифф оглядел девушку с ног до головы, ища хоть что-нибудь, к чему можно было придраться. Но не нашел ничего.
— Она действительно красавица, — продолжал Патрик.
— Это может быть вовсе и не мадемуазель Лефевр. Впрочем, узнать это просто.
Тем временем месье Леру, пытаясь отвести от себя подозрение, говорил:
— Вы же не верите этому болтуну, мадемуазель Лефевр?
— Умм?
— Он был там, могу поклясться, — перебил его Бернар.
— Ничего подобного. Как вы смеете? — вскипел Леру.
— Это совершенно неважно, — попыталась остановить их Валентина, но безрезультатно.
— Вы были там, — раздельно повторил Бернар, — и это могут подтвердить по крайней мере трое свидетелей.
— Боже мой, — прошептала девушка, сдерживая смех, — надеюсь, вы не собираетесь приводить ко мне этих свидетелей, месье Бернар?
Ее спутники остановились посреди набережной и принялись яростно спорить, да так, что слышно было далеко вокруг. Валентина немного послушала, признала, что все самое интересное уже было, а слышать в третий раз уже просто скучно, пожала плечами и отвернулась, чтобы уйти.
И увидела перед собой незнакомого ей человека.
— Мадемуазель, — сказал он, ослепительно улыбаясь, — вы обронили платок.
— Да? — удивилась Валентина и опустила глаза на протянутый ей кусочек ткани, — простите, месье, но это не мой платок.
— О, простите, мадемуазель Лефевр, значит, я ошибся.
— Откуда вы знаете, как меня зовут? — насторожилась девушка, позабыв спросить, почему незнакомец решил, что платок именно ее.
Она еще раз внимательно оглядела его, пытаясь вспомнить, видела ли его раньше. Память у нее была хорошая, но этого человека она припомнить не могла.