— На слонах, — проворчала Анриетта едва слышно, — как всегда, на слонах.
Кристина подошла к Валентине, кусающей губы, чтобы не рассмеяться и заметила:
— Пойдемте в сад, мадемуазель Лефевр. Здесь не будет ничего интересного.
Это отнюдь не остудило веселья девушки и всю дорогу она сдерживала рвущийся наружу хохот. Забавная семейка. Права Анриетта.
В саду они сели на скамью. Сестры Фолье сразу оживились, лица их стали гораздо более приветливыми и мягкими, чем в присутствии майора.
— Как вам наш папочка? — осведомилась девушка по имени Ортанс.
— Забавный, правда? — хихикнула Жюли.
— О, — немного растерялась Валентина, — право, я еще не успела составить о нем какого-либо мнения, мадемуазель.
— Это не составляет никакого труда, — сказала Кристина, — наш папочка ушел в отставку, потерял возможность командовать солдатами и все свое усердие перенес на нас.
— Мы — солдаты национальной французской армии, — с усмешкой добавила Марианна, — встаем по звонку, обедаем по звонку, ложимся спать тоже по звонку. И так всю жизнь.
— Хватит, — приказала Кристина, — вряд ли, это интересно нашей гостье.
— Как я хочу выйти замуж! — вздохнула Ортанс.
— Избавиться от этой жизни, — прибавила Марианна.
— И от папочки, — закончила Жюли.
— Хватит, — повторила Кристина, — мадемуазель Лефевр уже устала слушать наше нытье.
— Нет, что вы, — запротестовала гостья, — напротив, это очень забавно.
— Ненадолго, — фыркнула девушка, — лучше расскажите нам о себе. Истории нашего папочки мы наизусть знаем. Откуда вы приехали?
— С Мартиники, — ответила Валентина, пряча улыбку, — Фор-де-Франс.
— Там красиво? — спросила Марианна, — лучше, чем здесь?
— Конечно, лучше, — вместо Валентины сказала Ортанс, — везде лучше, чем в этом богом забытом месте.
— Ты когда-нибудь успокоишься? — строго заметила Кристина, — сколько можно! Мадемуазель Лефевр подумает, что над нами здесь издеваются.
— Нет ничего страшнее муштры, — вздохнула ее сестра.
— Мой отец тоже был военным, — фыркнула гостья, не сдержавшись, — так что, я об этом слышала. Но мой папа был другим человеком. Он предпочитал вообще устраниться от моего воспитания. Меня воспитывали тетушки.
— Как вам повезло, — теперь вздохнула Жюли.
— Господи, — Кристина закатила глаза, — я так и знала. Вас вообще не следовало брать с собой. Вы вечно ноете. Не обращайте внимания, мадемуазель Лефевр.
— Вам нравится наш сад? — перехватила инициативу Ортанс.
— Да, — кивнула головой Валентина, хотя думала иначе.
Но правила хорошего тона требовали в подобном случае слукавить. Сад семейства Фолье был слишком запущенный, чтобы нравиться кому бы то ни было. Разве что, дикарю из джунглей.
— А нам — нет. Он просто ужасен. Никто не следит за ним с тех пор, как умерла мама. А папочка считает, что на такие пустяки не следует обращать внимания. Вот сад мадам Леруа действительно хорош. Особенно, фонтан.
— А сад мадам Маршалл! — закатила глаза Марианна.
Сестры хихикнули.
— У вас есть жених, мадемуазель Лефевр? — поинтересовалась Ортанс с оживлением.
Валентина покачала головой. Слово «жених» напомнило ей о Патрике и одно это способно было надолго испортить ей настроение.
— У нас тоже нет, — сообщила Жюли.
— Тебе ли думать о женихах в твои-то годы, — хмыкнула Кристина.
— У Кристины есть, — ехидно заметила Марианна, — только она тщательно скрывает это от папочки. Неизвестно, как он к этому отнесется.
— Будет очень рад, — отрезала старшая сестра, — и хватит об этом. У вас одно на уме.
Валентина наконец не выдержала и расхохоталась. Уж очень все это было забавно. Сестры переглянулись и дружно присоединились к ней.
— Мы вас удивляем? — Кристина понятливо кивнула головой, — это понятно. Мы тут скоро совсем одичаем от скуки.
— Нет, что вы, — запротестовала гостья, — напротив, мне с вами очень интересно.
— Пойдемте в дом, — девушка поднялась со скамьи, — нужно спасать мадам Леруа и ее мужа. Папочка наверняка уже свел их с ума своими бесконечными историями.
— О да, — подтвердила Марианна, — своими историями про Индию папочка еще и не на то способен. Как-то, проснувшись, я с удивлением обнаружила, что уже наступил вечер, а папочка все еще припоминает подробности какого-то восстания.
— «Какого-то», — фыркнула Жюли, — мы все прекрасно знаем, какого. Все эти истории мы наизусть знаем.
Девушки вернулись в дом. Кристина почти с порога взяла инициативу в свои руки, не давая своему отцу ни малейшего шанса:
— Папочка, кажется, пора обедать. Я распоряжусь?
Майор ответил не сразу. Должно быть, в мыслях он все еще был в разлюбезной его сердцу Индии.
— Да, конечно, — наконец сказал он, — распоряжайся, сделай милость.
И махнул рукой.
Кристина вышла. Ортанс наклонилась к уху Валентины и прошептала:
— Только одной женщине удается утихомирить папочку. Это наша соседка, мадам Маршалл. Вы, верно, уже слышали о ней. Это вдова, ее муж умер здесь, на Барбадосе несколько лет назад. Они приехали сюда из Англии в незапамятные времена. Только мадам Маршалл умеет держать папочку в узде, не давая спуску. Мы любим, когда она приходит к нам в гости. Хорошо бы, если бы она приехала сегодня. Уж папочка бы живо прекратил свою нудную болтовню.
— М-м-м, — отозвалась Валентина.
Ей очень хотелось расхохотаться на всю комнату. Она поискала глазами кузину и ее мужа. Те прилежно слушали бесконечный рассказ майора про индийских тигров, буйволов и слонов. Анриетта была в полной прострации. У нее был такой вид, словно она вот-вот заснет. Луи был терпеливее и на его лице сохранялось внимательное, вежливое выражение.
— Боже, — прошептала Валентина одними губами.
Уловив несколько слов хозяина о том, как в Индии слоны имеют обыкновение затаптывать своих обидчиков, девушка подумала, что это не так уж и скучно, и Анриетта могла бы держать себя в руках. Хотя, если они говорят, что слушали это много раз…
Вошедшая Кристина разрядила обстановку, сказав, что обед готов, безумно обрадовав гостей и огорчив отца, который как раз вспоминал, как охотился на тигра.
Только они расселись по местам в столовой, как вошел лакей и объявил:
— Господин майор, прибыла мадам Маршалл.
Ортанс и Марианна переглянулись с радостным оживлением на лицах, Жюли сдавленно прыснула и низко наклонила голову над тарелкой. Зато на лице майора на мгновение возникла паника.
Кристина встала:
— Поставить еще один прибор, папочка?
— Разумеется, — пробурчал тот, повертев шеей, словно воротничок был слишком тесен и давил.
Вскоре в столовую вошла мадам Маршалл. Это была высокая стройная женщина лет тридцати с черными, скромно уложенными волосами. Ее серые глаза смотрели внимательно и благожелательно. Тонкие брови вопросительно изогнулись.
— Я не вовремя? — спросила она, — прошу прощения.
— Вы всегда вовремя, сударыня, — улыбнулась Кристина так, что на ее щеках появились очаровательные ямочки, — прошу вас, присаживайтесь.
— Благодарю, — мадам Маршалл неторопливо огляделась, — добрый день, господа, месье и мадам Леруа, и…
— Да! — вспомнил хозяин, очнувшись, — мадемуазель Валентина Лефевр. Мадемуазель, это мадам Элен Маршалл.
— Рада познакомиться, мадемуазель, — кивнула головой Элен на приветствие Валентины.
Она оглядела стол и пройдя на свободное место, села. Это место оказалось как раз рядом с ее новой знакомой.
— Мы здесь общаемся по-соседски просто, — улыбаясь, заметила мадам Маршалл, — это я говорю на случай, если вы удивлены.
— О нет, я не удивлена, мадам, — ответила девушка.
— В самом деле. После знакомства с семейством милейшего майора как-то перестаешь удивляться чему бы то ни было. Во всяком случае, ко мне это точно относится.
— М-м-м… да, — выдавила Валентина, которой уже в который раз потянуло рассмеяться.
И этому способствовало уже не семейство милейшего майора.
Анриетта, сидящая напротив, приподняла брови, как бы осведомляясь, как все это нравится кузине. Валентина закусила губу.
В это время Ортанс, находящаяся от нее слева, зашептала ей на ухо:
— Папочка безумно боится нашу новую гостью, вы заметили? И знаете, почему? Он считает, что она хочет женить его на себе, а для папочки это острый нож в печень.
— Господи, — простонала гостья, — почему в печень?
— Он всегда говорил, что это очень болезненно.
Губы Валентины предательски дрогнули.
— А она хочет? Мадам Маршалл? Она хочет женить его на себе?
— Думаю, нет. Кому в здравом уме придет такое в голову?
И Ортанс захихикала. Ее соседка прилагала поистине героические усилия, чтобы не захохотать.
— Собственно говоря, мы были бы только рады этому обстоятельству. Уж мадам Маршалл выдрессировала бы папочку на совесть. Он бы ходил у нее по струнке, можете мне поверить.
Валентина поверила безоговорочно. Ее плечи тряслись от беззвучного смеха.
Элен, должно быть, не заметив состояния девушки, а может быть, как раз заметив, спросила:
— Вы родственница семьи Фолье, мадемуазель? Хотя нет, не думаю, что это так. Ах да, понимаю, вы родственница мадам Леруа. Вы немного похожи.
— Д-да, мадам, — слегка запинаясь, признала Валентина, — я ее кузина.
«Боже, я сейчас умру от смеха», — подумала она про себя.
Элен терпеливо переждала, пока приступ смеха девушки пройдет и задала новый вопрос:
— Надолго к нам, мадемуазель Лефевр?
— Месяца на два-три, — сообщила та, — а может быть, дольше, не знаю. Мне здесь нравится.
— Прекрасно. Мне тоже нравится Барбадос, хотя я родом не отсюда. Я из графства Йоркшир, может быть, слышали?
— Это в Англии.
— Да, в самом деле. А вы откуда родом?
— С Мартиники.
— О, так вы коренная колонистка, мадемуазель! Впрочем, также, как и мадам Леруа. Разумеется, вы ведь кузины.
— И давно вы здесь живете, мадам Маршалл? — перехватила инициативу Валентина.