— Откуда мне знать, что вы там делали? Пустите мою руку!
— Ну уж нет. Сейчас вы пойдете со мной туда, куда я вас поведу.
— Ни за что! — Валентина снова дернулась и снова впустую, пальцы Кейна держали ее запястье крепко, — никуда я с вами не пойду. Да отпустите же меня! Вы не смеете так со мной обращаться, грубиян, нахал, невежа! Я сообщу в полицию о ваших наглых приставаниях и вас посадят в тюрьму!
Патрик полуобернулся и окинул ее мрачным взглядом.
— Неужели? И где она, ваша хваленая полиция? Что? Никто не спешит вас спасать? Какая досада.
— Да вы просто бандит! Негодяй, бандит и редкостный мерзавец!
— В таком случае, вам придется стать женой негодяя, бандита и редкостного мерзавца. И учтите, если вы скажете еще что-нибудь в этом же духе, я дам вам затрещину. Давно хочется это сделать.
— Что-о? — от неожиданности Валентина едва не поперхнулась, — да я сама вас тресну! Посмейте только!
Патрик тащил ее за собой, не обращая внимания на вопли. Видимо, он давно все продумал и теперь действовал согласно разработанному плану. Он не учел лишь одного, что девушка была скорее озлоблена столь возмутительным нападением, чем испугана. А страх в его случае был куда полезнее злости.
Поняв тщетность своего возмущения, Валентина перешла к более открытым враждебным действиям. По пути она била Патрика по руке, сжимающей ее руку и ее слова становились все злобней и оскорбительней. Один раз ей даже удалось пнуть Кейна в голень, на что тот только поморщился и пообещал ей припомнить это позднее, на законных основаниях.
Когда же Валентина увидела впереди церковь, она остановилась как вкопанная.
— Вы ненормальный, теперь я это поняла, — заявила девушка, — неужели, вы думаете, что я когда-нибудь на это соглашусь? Вы спятили! Идиот! Болван! Тупица! Кретин!
— Все сказали? — обернулся к ней Патрик.
Лицо у него при этом было не менее злым, чем у нее.
— Ну уж нет, не дождетесь! Вы не дождетесь, чтобы я согласилась на это! Да и никто нас не обвенчает. Вы вообще хоть иногда думаете? Полагаете, что увидев упирающуюся невесту, священник согласится совершить обряд? Чокнутый, — и Валентина покрутила пальцем у виска.
— Ах, так?! — Патрик рывком развернул ее к себе.
Его рука так сильно вцепилась в запястье девушки, что ей стало нестерпимо больно и она вскрикнула.
— Садист, — добавила она.
— Ну что ж, — прошипел Кейн, — раз так…
Теперь он тащил ее в обратную сторону и надо сказать, это было не легче. Валентина упиралась изо всех сил, исхитрившись даже поцарапать ему щеку, на что Патрик заметил:
— Это я тебе тоже припомню.
На полпути он свернул и остановился под сенью деревьев около дороги. Свободной рукой достал пистолет из-за пояса и одним пальцем взвел курок.
— Что теперь скажете? — осведомился он, поворачиваясь к девушке.
Черное дуло пистолета ткнулось Валентине едва ли не в лоб. Глаза ее стремительно округлились.
— Вы… вы что? — выдохнула она, отступая назад, — что вы делаете?
Патрик разжал пальцы.
— Скажите еще раз, что я чокнутый.
— Да перестаньте же, — девушка начала медленно отступать назад, — месье Кейн! Что я вам сделала?
— Вам лучше знать, что вы сделали. Вы морочили мне голову. Вы обещали выйти за меня замуж, вы…
— Я не обещала вам ничего подобного! — завопила Валентина, потеряв остатки самообладания, — я никогда не обещала вам выйти за вас замуж! Вы это выдумали!
— Ах, я это выдумал?! — Патрик шагнул к ней и взмахнул пистолетом.
Желая только одного, чтобы ее оставили в покое, девушка оттолкнула оружие от себя и тут произошло непоправимое. Раздался громкий хлопок, после чего ее правую руку повыше локтя что-то словно обожгло. Охнув от боли, Валентина схватилась ладонью за поврежденное место и тут же одернула ее. Стало еще больнее. Мало того, пальцы окрасились чем-то красным. Не понимая, что происходит, Валентина присмотрелась и вдруг поняла, что это кровь. Ее кровь.
— О Господи! — вскричал Патрик, роняя пистолет, из дула которого шел легкий дымок. — Господи, я не хотел! Мисс Лефевр! Мисс Лефевр, простите!
Валентина слегка повернула голову и посмотрела на свое предплечье. После чего ее глаза закатились, и она потеряла сознание.
Очнувшись, она увидела над собой лицо Анриетты, все в слезах.
— Ты очнулась, моя дорогая! — вскричала она, — о боже мой! Господи, слава богу! Луи, она очнулась!
В комнату вошел ее муж с сильно встревоженным лицом.
— Как вы себя чувствуете, кузина? — спросил он.
Валентине было трудно сообразить, как же она себя чувствует, так как прошло всего пара минут после того, как она пришла в себя. Девушка поморщилась и ответила:
— Не знаю. Наверное, хорошо. А как я сюда попала? Ведь я, кажется…
— Лошадь вернулась домой одна, и я сразу поняла, что что-то случилось, — затараторила Анриетта, — и мы с Луи тут же помчались на твои поиски. Ты не представляешь, что нам пришлось пережить! Мы нашли тебя у дороги, без сознания. Тина, это просто невозможно, но в тебя стреляли! Это кошмар! Тина!
От ее громкого голоса Валентина слегка поморщилась. У нее начинала болеть голова.
— Не тарахти, — оборвал Луи жену, — ты что, не видишь? Ты ее утомила.
— Но нам нужно знать, кто это сделал, — повернулась к нему жена, — чтобы немедленно начать поиски.
— Кто бы это ни был, они уже убежали. Отдыхайте, кузина.
— Но…
— Анриетта, она ранена.
— Я знаю! Поэтому и спрашиваю, кто это сделал.
Луи решительно взял ее за руку. Женщина дернулась, но успеха не имела.
— Тиран и деспот. Я с тобой после поговорю, — пригрозила она.
Если бы Валентина чувствовала себя немного лучше, она бы рассмеялась. Пока что все плыло у нее в сознании, не давая сосредоточиться и хоть немного подумать.
— У меня болит голова, — прошептала девушка, — можно мне немного поспать?
— Конечно! — вскинулась Анриетта, — противный Луи совсем утомил тебя своими вопросами. Спи, дорогая. Все уже позади.
— Что ты сказала? — успела услышать Валентина, прежде чем супруги вышли и все-таки усмехнулась через силу.
Когда за ними закрылась дверь, она пощупала правую руку. Там была повязка. Значит, это ей не приснилось. В нее стреляли. Стрелял Патрик. Господи, в нее стреляли! Она подскочила на постели, поморщилась от боли в ране и упала обратно.
Происходящее начало вырисовываться все явственнее. Еще немного — и Валентина вспомнила все до мельчайших подробностей. Патрик хотел заставить ее с ним обвенчаться, он потащил ее в церковь, но потом раздумал. Наверное, все же понял, что не сумеет заставить ее с этим примириться. А поняв это, он достал пистолет для того, чтобы убить ее. Нет, не так. Он хотел пригрозить ей и все-таки заставить согласиться. Пистолет выстрелил сам, случайно, когда она отпихнула его от себя. Да, именно так все и произошло. Случайность. Ее едва случайно не убили. Господи!
Закрыв глаза, Валентина попыталась заснуть, но сон не шел. Что произошло с Патриком? Почему он так ужасно себя вел в последнее время? Почему ему пришло в голову, что она согласится выйти за него замуж? С какой стати? Она никогда не давала ему никакого повода. Или все-таки давала? Подумав еще некоторое время, Валентина сочла, что ее совесть чиста. Повода не было. Она даже почти не кокетничала с ним. Ну, пусть немного и пококетничала, это ведь не повод думать, что после она станет его женой. Если б все, с кем она кокетничала, принялись предъявлять на нее подобные права, что бы тогда творилось, страшно представить!
Тогда в чем же дело? Что произошло? И что ей теперь делать?
Поломав голову еще с час, Валентина наконец забылась сном, так ничего и не придумав.
Наутро после того, как девушка проснулась, к ней заглянула Анриетта, и оценив состояние кузины, как нормальное, вошла и присела на край постели.
— Как ты себя чувствуешь, Тина? — спросила она, заботливо поправляя одеяло.
— Кажется, неплохо, — ответила Валентина.
— Вот и прекрасно. Нет, лежи, не вставай. Доктор сказал, что тебе нужно несколько дней побыть в постели. Дорогая, ты вспомнила, что произошло тогда?
Девушка прикрыла глаза ресницами. Что ей сказать? Неужели, нужно вытаскивать эту отвратительную историю на поверхность? Рассказывать всем, что в нее стрелял помешанный поклонник, осознав наконец, что она никогда не выйдет за него замуж? И то, стрелял случайно.
— Грабители, — решилась девушка, — на меня напали грабители.
— Господи! — ахнула Анриетта, на мгновение прикрыв рот рукой, — какой ужас! Тина, представляю, что тебе пришлось пережить! Сколько их было?
— Не помню. Двое, может, трое.
— А как они выглядели?
— Прости, Анриетта, но у меня в голове все перемешалось. Кажется, один из них был бородатый. Или нет? — она пожала плечами.
— Это понятно. Ты испугалась. Любой бы на твоем месте испугался. Ну что ж. Жаль, конечно. Эти грабители совсем распоясались, ничего святого для них нет. Но не беспокойся, их все равно поймают. У нас не так много мест, чтобы спрятаться. Луи сообщит, куда следует.
— В полицию? — спросила Валентина почти с испугом, — Анриетта, я…
— Что?
— Мне не хотелось бы, чтобы они приходили сюда и задавали мне какие-нибудь вопросы.
Анриетта погладила ее по здоровой руке.
— Не расстраивайся, все позади. Ладно, посмотрим, как все это можно уладить. Я все равно поговорю с Луи. Он знает, что делается в таких случаях. Господи, до сих пор в себя не могу прийти. И зачем я отпустила тебя одну?
— Да что ты. Откуда ты могла знать?
— У нас ничего подобного давно не случалось. Кошмар. Никогда себе не прощу. Слава Богу, что хоть рана не опасная, кость не задета. Так сказал доктор. Ты хочешь кушать?
Кузина не сразу сообразила, о чем именно ее спрашивают, слишком много информации было выложено ей в считанные секунды. Но она все-таки ответила:
— Пожалуй, я бы что-нибудь съела. Уже утро. Не помню, когда я ела в последний раз?