ет проходимцев.
— Перестань! — возмутилась Маргарита, — месье Рэдклифф — не проходимец. Он очень интересный мужчина.
— Да, в этом все дело, — съязвила Валентина, — как будто интересный мужчина не может быть проходимцем. Им может быть кто угодно. И потом, я совсем не нахожу его интересным.
— Почему? Он тебе не понравился?
— Совершенно.
— Но почему? — Маргарита сделала большие глаза, — только не говори, что потому, что он оскорбил наш город.
— Хорошо, не скажу.
— Тогда почему?
— Потому что он слишком много о себе мнит, вот почему.
Мадам Савари посмотрела на племянницу саркастически.
— То есть, он не пал жертвой твоих чар, ты это хочешь сказать?
Валентина резко повернулась к ней с таким возмущенным видом, что тетя даже немного отодвинулась.
— Знаешь, что я тебе скажу, тетя! Мне все равно, пал он или не пал, потому что мне вообще неинтересно с ним общаться. И кстати, я даже не пыталась с ним кокетничать.
— Не может быть, — усомнилась Маргарита, зная по опыту, что племянница делает это постоянно, даже с теми, кого вообще не планирует завлечь в свои сети.
— Может, — отрезала Валентина, — хочешь — верь, хочешь — нет. Он мне неинтересен, неприятен и вызывает отвращение. Вот так.
Мадам Савари пару секунд переваривала это утверждение, а потом пожала плечами и отвернулась. На ее памяти своенравная племянница лишь пару раз была столь категорична. Со всеми остальными представителями мужского пола она была мила, очаровательна и кокетлива. Но если уж кто-то ей не нравился, то тут ничего поделать было нельзя. К примеру, губернаторский сын, Мишель Фредерикс. Его Валентина на дух не переносила.
Вечером на приеме у губернатора собрались избранные сливки общества Фор-де-Франса. Месье Фредерикс был избран недавно и теперь из кожи вон лез, чтобы не ударить в грязь лицом. Особенно, старалась его жена, вдруг почувствовав себя самой значительной персоной на острове.
Валентина опоздала лишь немного, самую малость, именно так, как и полагалось. Войдя в залу, она осмотрелась, признавая, что усилия четы Фредериксов стоили того.
— Прелестная мадемуазель Лефевр, добрый вечер! — услышала девушка знакомый голос и повернулась, — добро пожаловать! — губернатор был уже мужчиной в годах, но изогнулся в поклоне как молоденький, и при этом поцеловал девушке руку, — не поверите, но на вас мой взгляд всегда отдыхает. Так приятно на вас смотреть, прекрасная сударыня. Ангел, истинный ангел.
— Вы мне льстите, месье, — засмеялась Валентина.
Краем глаза она заметила Луизу, которая имела очень недовольный вид. Девушка догадывалась, кто именно вызвал такое недовольство, правда, не догадывалась о разговоре, который произошел пару часов назад. Луиза, будучи очень рассерженной на бывшую подругу, настаивала, чтобы дядя отменил приглашение. Но месье Фредерикс, помимо того, что благоволил к Валентине, просто не мог себе позволить не пригласить первую красавицу города. Иначе половина молодых людей, посещавших его приемы и ходивших за Валентиной по пятам, не явились бы тоже.
— Позвольте представить вам новое лицо в нашем городе, мадемуазель, — продолжал губернатор.
В это время к ним подошла важная мадам Фредерикс и сердечно заметила:
— Вы с каждым днем все хорошеете, дорогая мадемуазель Лефевр.
Валентина присела.
— Мадлен, а где же месье Рэдклифф? — спросил у нее губернатор.
— Это новое лицо нашего города? — уточнила девушка, скорчив легкую гримаску.
— Он беседует с мадам Савари, — сообщила мадам Фредерикс, — пойдемте, дитя мое, мы вас представим.
— О, но я не хочу отвлекать их от столь занимательной беседы, — съязвила Валентина, — что вы, что вы, я подожду.
Но губернатор не слушал, а решительно направился к говорившим, ведя за собой девушку. Пришлось ей покориться, хотя видеть Рэдклиффа третий раз за день казалось ей чрезмерным. Хорошего понемножку.
— Месье Рэдклифф, позвольте вам представить мадемуазель Валентину Лефевр — красу и гордость нашего города, — провозгласил месье Фредерикс.
Краса и гордость фыркнула, найдя эту характеристику весьма забавной.
— Очень приятно, мадемуазель, — отозвался Рэдклифф, улыбаясь.
— Да и я тоже в восторге, — ехидно заметила Валентина.
— Тина, ты опять опоздала, — вмешалась в этот обмен любезностями мадам Савари.
— На пятнадцать минут, — уточнила девушка.
— Да, на целых пятнадцать минут.
— Всего лишь на пятнадцать. Не хочешь же ты сказать, тетя, что все ждут только меня?
— Именно это я и хочу сказать.
Вредная племянница издала смешок.
— Хватит фыркать, — тихо заметила Маргарита, — ты не лошадь. Я не успела за тобой заехать и вот результат.
— Между прочим, тут еще и половины нет.
— Ты вообще когда-нибудь можешь промолчать? — не выдержала тетя, — ты поздоровалась с Луизой?
— Нет. И не хочу.
— Что значит, «не хочу»? Это нужно сделать. Не забывай, что Луиза — племянница мадам Фредерикс.
— Все равно не буду с ней здороваться. Я с ней в ссоре.
— Дорогая, этот факт известен всему Фор-де-Франсу. И прошу, будь полюбезнее с месье Рэдклиффом.
— Зачем? Ты стараешься за нас обеих. И даже за тетю Амели.
Надерзив рассерженной тете, Валентина с довольным видом отошла в сторону, рассматривая гостей. Заметив среди них месье Бернара, она помахала ему рукой. Он не стал мешкать и был около нее через пару секунд. Вслед за ним пришел и Леру и еще несколько молодых людей из шлейфа Валентины.
— Господа, я рада всех вас видеть здесь, — произнесла девушка, улыбаясь.
— А мы вас так ждали, мадемуазель Валентина, — сказал один из молодых людей, но был тут же оттерт возмущенным Леру.
— Как вам тут нравится? — спросил он.
— Здесь мило.
Бернар подошел с другой стороны и слегка понизив голос, проговорил:
— Надеюсь, первый танец мой?
— Еще не знаю, — Валентина пожала плечами, — помнится, я уже танцевала с вами на прошлом приеме, сударь. И вы были первым.
— Да, теперь моя очередь, — влез Леру.
— А вам я обещала прогулку, — напомнила девушка.
— Да, но после этого вы уже прогуливались с Бернаром.
— Я прогуливалась с вами обоими.
В это время заиграла музыка и к Валентине подошел гость города.
— Позвольте пригласить вас на танец, мисс.
Теперь перспектива танцевать с месье Леру уже не казалась Валентине надуманной. Но делать было нечего. Пришлось соглашаться. Она присела перед Рэдклиффом, но обернувшись к своим поклонникам, состроила презрительную гримаску, показывающую, как ей все это неприятно.
— Как у вас много поклонников, мисс Лефевр, — заметил Рэдклифф, — просто сердце радуется.
— Да? И почему это оно у вас радуется?
— А по-вашему, оно должно обливаться горючими слезами?
— Какие глупости! Просто странно, что наличие у меня поклонников вызывает в вас такую бурю эмоций, месье.
Рэдклифф рассмеялся.
— Я вижу, вам палец в рот не клади, мисс Лефевр, — отозвался он, — впрочем, чему я удивляюсь? Вы ведь краса и гордость Фор-де-Франса.
Валентина покрепче стиснула зубы, чтобы не сказать лишнего, хотя ей очень хотелось это сделать. Ее кавалер с интересом наблюдал за ее усилиями, скрывая усмешку. Но девушка быстро пришла в себя:
— А где же ваш помощник, месье? Тот, с кем вы были на набережной? Почему вы один?
— Потому что корабль нельзя оставлять без присмотра, мисс Лефевр. Кто-то из нас должен был остаться.
— Понятно. А кто же следил за вашим кораблем, пока вы прогуливались по набережной?
— Я сдаюсь, — рассмеялся Рэдклифф, — кстати, а почему вы спросили о Кейне? Вы по нему соскучились?
— Да, примерно так же, как и по вам, — съязвила Валентина, — и как же я буду жить дальше, просто не представляю.
— Знаете, мадемуазель Лефевр, в нашей жизни случается всякое, так что и ваше мнение может перемениться.
— Когда рак на горе свистнет, — пообещала ему девушка.
Танец закончился. Рэдклифф, посмеиваясь, отвел Валентину на место и пожелал приятного времяпровождения. Девушка подождала, пока он уйдет и сказала:
— Буду вам очень признательна, господа, если впредь вы избавите меня от танцев с нашим гостем.
Они почти хором заверили ее, что сделают все возможное и даже невозможное. В самом деле, весь вечер у Валентины и минутки свободной не было, чтобы отдохнуть и оглядеться. Ее поклонники честно выполняли свое обещание и приглашали ее на танцы по очереди.
Но вечер подошел к концу и Валентина собралась домой. Она огляделась в поисках тети Маргариты, которая строго-настрого предупредила ее, чтоб племянница не смела уезжать в одиночестве.
— Кого ты ищешь? — поинтересовалась у нее Оливия, одна из самых преданных подруг.
— Тетю Маргариту.
— Да вон же она, — подруга кивком головы указала куда-то вправо, — беседует с нашим уважаемым гостем, — и Оливия хихикнула.
Валентина обернулась и тут же поняла, что вызвало смех Оливии. Мадам Савари отчаянно кокетничала, и это было заметно не только девушкам, но и всем остальным тоже. Кокетство шло Маргарите меньше, чем племяннице, но все же смотрелось довольно мило, если б не ее возраст и положение.
— Нет, ты видишь, что она делает? — прошептала ей на ухо Оливия.
— И что она делает? — фыркнула Валентина.
— Она строит ему глазки.
— Ну и глупо. Нашла, кому строить глазки.
— А что? Месье Рэдклифф очень симпатичный.
— Да? — с сомнением отозвалась подруга, — почему-то я этого не заметила. Господи, и долго мне ее ждать?
Пожав плечами, она подошла к тете и дотронулась до ее рукава:
— Так я поеду домой, тетя, если ты слишком занята.
Маргарита не сразу уразумела, что именно говорит девушка, но когда до нее дошло, то про месье Рэдклиффа она немного забыла.
— Противная девчонка, — тихо прошипела она, взяв ее за руку, — ну погоди у меня, сейчас я отвезу тебя домой.
Валентина захихикала, довольная произведенным эффектом.