– Выходит, он ее… потому что…
– Да! – воскликнула помещица со слезой в голосе. – Потому что Лиза могла его выдать мне. Выходит, мой сын… чудовище.
Что мог на это ответить Иона? Ничего.
До вечера они не обмолвились ни словом, а в сумерках поехали к дому Мумина. И прождали несколько часов, замерзли, но не уезжали, решив непременно дождаться человека, пользующегося небывалым доверием Владимира. Иона то и дело справлялся, вернулся ли господин Мумин домой, но всегда возвращался в карету ни с чем.
Посыпал мокрый снег. Иона в очередной раз шел от квартиры Мумина. Остановился, поправляя на плечах пальто, как вдруг заметил в конце улицы мужчину в шинели с пелериной, который торопливо приближался. Иона решил подождать его – вдруг это тот, кто нужен? Господин проходил световое пятно под фонарем, но тут внезапно сзади прохожего, из темноты вынырнули две лошадиных морды, стремительно несущихся на господина в шинели. Это произошло очень быстро. Иона хотел крикнуть: «Посторонись!», а не успел. Господин исчез, словно его и не было, исчез бесшумно. Вместо него две мощных лошади тащили карету. Сделав небольшой полукруг, они съехали с той части мостовой, что предназначена для пешеходов, и помчались по дороге к Ионе.
Предчувствия толкнули Иону к исчезнувшему из вида господину. Он бежал, высматривая распростертое тело на мостовой, еще не понимая, что случилось. Карета ехала навстречу. Собственно, ехала она по дороге, а управляющий бежал по мостовой, и вдруг… Это стало полной неожиданностью, но лошади понеслись прямо на Иону, вновь заехав на мостовую. Чудом Иона увернулся, прижавшись спиной к стене дома. Лошади не подмяли его, а колеса проехали буквально у носков туфель. Но вот что интересно: внутри кареты мерцал огонек, он был заметен, так как занавеску кто-то придерживал рукой, отодвинув. В миг, когда карета проносилась мимо, Иона глянул в окошко и узнал в мерцающем свете…
– Помогите! – вдруг завопил женский голос.
Иона кинулся к мужчине на мостовой, возле которого металась какая-то женщина. Мужчина лежал, судорожно вдыхая мокрый воздух и бессмысленно глядя в небо, из угла его рта текла черная струйка. Иона присел возле него, не зная, чем помочь. А тем временем женщина куда-то сбегала и вернулась с горничной Мумина, которая тут же завыла, запричитала. Иона почувствовал, как к ним подходят люди, поднял голову – то были Агриппина Юрьевна, а за ней Фомка-кучер.
– Это ж хозяин мой! – голосила горничная. – Господин Мумин.
В тот же момент Мумин широко распахнул глаза и вдохнул. Выдоха не последовало. Глаза его так и остались широко открытыми.
11. Наши дни
Лада, конечно, бледна, нервна, с глазами затравленного зайца (это естественно, изолятор временного содержания – не пятизвездочный отель с видом на голубую лагуну), а привлекательности в ней не убавилось. Щукин был поклонником красоты, как всякий нормальный мужчина, только кланяться ей он предпочитал в сторонке, а то как бы чего не вышло. Встретив Ладу на выходе из ИВС и посадив ее в свою машину, он первым делом осведомился:
– Вы вспомнили хотя бы одного из рослых друзей вашего мужа?
– Конечно, я думала об этом… обо всем… Другого мне не оставалось. Архип Лукич, я не сумасшедшая и обязательно вспомню тех, кого видела в своей квартире. Но для этого мне нужно их увидеть еще раз. А имен, адресов, чем занимаются – не знаю.
– Лада, вы себе не представляете, как это важно, – сказал с заднего сиденья Вадик. Сидевший рядом с ним Гена помалкивал, глядя в окно, и казалось, его вообще не занимает диалог. – Тот, кто убил вашего мужа, по всей видимости, хочет убить и вас.
– Что?! – обернулась она к нему, затем перевела взгляд на Щукина. – Не понимаю… Архип Лукич, меня? Убить? Откуда вы это взяли?
– К вам домой недавно приходил высокий мужчина, – доложил Вадик.
– Да мало ли кто приходил… – не верила Лада.
– В таком случае, вы должны вспомнить, кто из ваших знакомых имеет рост от метра восьмидесяти.
– Я же не измеряла рост знакомых… – нервно рассмеялась женщина.
– И все же, Лада, этот мужчина приходил к вам два раза, – сказал Щукин. – Нас настораживает, что приходил он ночью…
– Дима? – вспомнила она.
– Нет, это был не Дима. Диму помнит ваша соседка.
– Марта Лукьяновна? – откинулась на спинку сиденья Лада и задумалась. – Она у нас главный страж… А если Марта что-то путает? Или тот человек обознался дверью?
– Два раза? – разбил в пух и прах ее предположения Вадик. – И второе? Почему он приходил поздно ночью, а не днем или вечером?
– А вы что думаете по этому поводу? – встрепенулась Лада.
– Не знаем, что и думать, – огорчил ее Щукин. – Его появление не случайно. И не случайно он приходил ночью. Думаем, он опасен для вас, Лада. А надеется этот человек на то, что вы его неплохо знаете, следовательно, пустите в квартиру, когда он придет.
– Я не пущу никого в квартиру, потому что жить там не буду, – заявила она. – Как мне в ней находиться, зная, что там… Илью… В общем, я не смогу там жить, от квартиры избавлюсь. Продам. Правда, за нее не дадут достойную цену, вы же видели, в каком она состоянии. Но тут уж придется согласиться на то, что предложат.
– А где вы собираетесь жить? – вспомнил Щукин.
– Пока в музее. Сторожу веселее, а мне спокойней.
– Тогда дайте нам ключ от своей квартиры, пусть там поживут мои ребята. Может, этот парень снова придет.
– Ключ отдам, как только заберу оттуда свои вещи, – пообещала Лада. – Архип Лукич, а ребята не могли бы со мной туда пойти? Честно говоря, мне… жутковато.
– Разумеется. Прямо сейчас заедем, потом отвезем вас куда скажете.
– В музей, – живо сказала Лада. Несколько минут ехали молча, вдруг она выпрямилась, глаза ее расширились. – Постойте! Выходит, он приходил, чтобы меня у… у… Скажите, да? Господи! – Она откинулась на спинку сиденья, закрыла ладонями лицо. Встрепенулась, взмахнула руками. – Так он это сделает везде! В музее. У меня в подъезде. На улице… Архип Лукич, это же возможно, да? И я нигде не спасусь?
– Не паникуйте раньше времени, – успокоил ее Щукин, усмехаясь: наконец до женщины дошло, какая опасность ей угрожает.
– Легко говорить! – Она не скрывала, что напугана. – Сначала убили моего мужа прямо в квартире, теперь туда кто-то приходит ночью с неизвестной целью, а рослых мужчин среди моих знакомых нет, кроме Димы, но приходил не он. Что я должна думать? И вы сами сказали: он приходил меня убить. А моя дочь? Я… я сначала заеду за вещами, потом мне надо попасть в музей, а потом поеду к маме…
– И некоторое время поживите там, – посоветовал Щукин.
– А если он и туда приедет? – на грани истерики пропищала Лада. – Вдруг он следит за мной? А если он возьмет в заложники маму и мою дочь? А меня там же… раз он приходил с целью… Нет, я не поеду к маме.
– Лада, перестаньте! – заговорил наконец Гена. Он истерик не выносил. – Это только предположения. Мне кажется, вам лучше жить в своей квартире…
– Ни за что! – отрезала она.
– Вам надо жить в квартире, – твердо повторил Гена. – А мы обеспечим вам безопасность, то есть будем постоянно находиться с вами.
– Безопасность? Мне кажется, теперь везде опасно. Если он захочет меня у… у… Какой ужас! Мне страшно… Что я ему сделала?
– Вы видели его в лицо, – напомнил Щукин.
– Ну и что? Да пусть он только скажет, я никому ни слова… Извините.
– Ничего, ничего, Лада. Но вы не волнуйтесь, от нас еще никому не удавалось уйти, – подбодрил ее Архип Лукич. – Верно, ребята?
Дома она собрала вещи, причем страшно торопилась, суетилась, не могла запихнуть все необходимое в сумки. Время от времени Гена брал ту или иную вещь из рук Лады и не только отлично укладывал ее, но еще и место оставалось. У музея она отдала ключ от квартиры. Щукин согласился, что одну-две ночи даже разумно провести здесь, потому что «тот самый» не догадается искать ее в музее, к тому же она будет со сторожем, кто-нибудь из них обязательно подаст сигнал в случае опасности. Она нервничала, торопилась попасть в музей, в его стенах ей казалось безопасно. Щукин пожелал Ладе побольше присутствия духа и уехал.
Едва войдя в здание музея, Лада сразу же услышала:
– Ладочка! Вас отпустили?
– Произошла ошибка, – ответила Лада смотрительнице, не останавливаясь. – Все в порядке. Танюша здесь?
Без утвердительного ответа Лада понеслась к подруге, сгибаясь под тяжестью сумок. Наконец она сообразила, что сумки можно поставить в уголок, никто их не тронет. Освободившись от ноши, она влетела в кабинет – у Татьяны и девочек челюсти отвисли. После секундного замешательства они принялись ее поздравлять с освобождением из тюрьмы, а недавняя узница, невпопад отвечая и беспомощно улыбаясь, вдруг схватила Татьяну за руку и, ничего не объясняя, вытащила ее за дверь.
– Где мой сотовый? Давай его! – накинулась она на подругу.
Когда Ладу арестовывали, ей удалось сунуть сотовый Татьяне – она боялась, что по мобильной связи обнаружат местопребывание Димы.
– Он у меня в столе, сейчас принесу, – пробормотала Татьяна, растерянно глядя на Ладу. А когда подружка вырвала его и принялась набирать номер, с подозрением полюбопытствовала: – Надеюсь, ты не сбежала из тюрьмы?
– Ты такая наивная… – углубившись в нажатие кнопок, ответила Лада. – Думаешь, так легко убежать? Это только в кино оттуда сбегают… Алло! Дима? Дима?
– Да, я.
– Ты где находишься? – И повернулась спиной к Татьяне, будто от этого та не услышала бы разговора.
– Я приехал вчера. Меня жена ошарашила – мной, оказывается, милиция интересовалась. Теперь сижу дома безвылазно. Адвокат обещал узнать, зачем я понадобился ментам.
– А я знаю, почему тобой интересовалась милиция. Кстати, я просидела в тюрьме целые сутки.
– Где-где?!
– В тюрьме, но она как-то не так называется. Встретимся, расскажу…
– Давай вечером увидимся, а? Не следят же за моим домом днем и ночью, в самом-то деле! Днем на всякий случай не выхожу, а вечером…