– А теперь спать, – сказал он, прикрепив объявление к двери подъезда. – Завтра трудный праздничный день.
Утренняя чашка кофе настроила мысли на рабочий лад. В окно кабинета Путина проникло солнце, а в дверь вошёл участковый инспектор Кузнецов. Поздоровались. От кофе инспектор отказался. Присев на край стула и разгладив кончики чапаевских усов, спросил он осторожно:
– Глеб Семёнович, что вы думаете по делу ледяных парней?
Путин улыбнулся и сказал:
– Спасибо, Василий Иванович, за подсказку. Я как раз подбирал этому делу название. И теперь с вашей лёгкой руки надписываю… – И он вывел на лежащей перед ним папке: «ДЕЛО ХОЛОДНЫХ».
– Это название тем более справедливо, – продолжал он, – что парни, как показала экспертиза, погибли от переохлаждения. Но ваша версия, будто их где-то хранили, не верна. Они умерли за считаные секунды до того, как были обнаружены.
– Как же они могли замёрзнуть в подъезде, да ещё моментально? – воскликнул Кузнецов.
– В этом-то вся загадка! – Путин закурил сигарету «Русский стиль». – Получается, их сковал холод не внешний, а внутренний, введённый в них с помощью иглы. Следы последней нашли на их телах. Признаться, меня сейчас больше интересует, не кто убил, а чем убил. Представить себе адский мороз, сконцентрированный в баллончике, я ещё могу. Но где это видано, чтобы он через укол мгновенно распространялся по организму, как некое вещество? Экспертиза тоже в недоумении. Ни ядов, ни других посторонних веществ они не обнаружили.
– Неужели он был настоящий?! – пробормотал инспектор. Глаза его слегка округлились.
– Кто? – не понял следователь.
Вместо ответа участковый попросил на минуту «вещественное доказательство», которое пока ничего не доказывало. Надев красный халат, явно ему великоватый, он воззвал к воображению собеседника. Если дополнить наряд белым воротником, приклеить того же цвета парик и бороду, что получится? Правильно, Дед Мороз. Вспомните, там был ещё мешок – наверняка с подарками. И сначала он думал, что убежавший и уехавший на иномарке человек – обыкновенный ряженый. Но теперь, в свете заключения экспертизы, выходит, что Дед Мороз был настоящий!.. Только почему он их укокошил?
Путин усмехнулся:
– Вам бы не участковым работать, а страшные сказки сочинять в духе Честертона! Если Дед Мороз окажется настоящим, я тут же подам в отставку. В мире волшебства нужны не следователи, а психиатры. Но скажите, почему ваш чудесный персонаж воспользовался обыкновенной иглой? И с каких это пор он разъезжает в автомобиле, да ещё иностранном?
В словах следователя чувствовалось раздражение. Кузнецов был немного смущён. Он вяло попытался оправдаться, что, мол, не говорил, что парни пали от уколов. Конечно, они не похожи на наркоманов, скорее уж на спортсменов, но игла могла оставить след и в случае простой прививки.
– Я сожалею, что не существует прививок от романтизма! – жёстко сказал следователь. – Уж лучше я поверю в новый, неслыханный вид оружия, чем в вашего Деда Мороза! И потом, с чего вы взяли, что убил он?
Кузнецов хотел воскликнуть, что и он не верит (по крайней мере, не верил), но в дверь постучали, и вошла женщина, которой было явно за сорок. Однако увядающее лицо её выражало любопытство школьницы. И это несоответствие формы и содержания внушало лёгкий ужас, как будто имеешь дело с сумасшедшей. Она пришла по объявлению. Она живёт в доме, где нашли этих парней. Она не видела их мёртвыми, но, кажется, видела живыми. Её зовут Вера Петровна Ухова. Как раз где-то в половине 11-го вечера того дня она ждала лифт на первом этаже. Вера Петровна вернулась от подруги, слегка отметив Новый год. И тут в подъезд вошёл Дед Мороз. Было очень весело. Он поздравил её с праздником и угостил конфетой, очень вкусной, тем более что это конфета её молодости, «Мишка на Севере» называется. Голос у Деда Мороза был совсем не старый. Весьма милый и обходительный человек. Тем временем в подъезд вошли ещё двое. Путин показал Вере Петровне фотографию трупов. «Да, это они» (так, по крайней мере, они были одеты, лица их она плохо запомнила). Они стали подниматься по лестнице вслед за Дедом Морозом, и она слышала, как один из них сказал: «Дедушка, мешок тяжёлый. Дай, мы тебе поможем». Тут подошёл лифт – и вот, кажется, она пропустила самое интересное.
Когда Вера Петровна закрыла за собой дверь, Кузнецов развёл руками, как бы извиняясь и говоря: «Я не виноват, что моя версия подтверждается».
– Вот видите, – сказал он с плохо скрываемым торжеством в голосе, – они напали на него, и он вынужден был защищаться!
Путин побледнел. Зачем же они напали на него? Великовозрастные лбы захотели конфеток?! Так, судя по одёжке, денежки у них водятся. И почему он бежал с места преступления, если убил непреднамеренно?
– Он явится, – уверенно сказал участковый, – ему нечего бояться. Да и не боится Дед Мороз людского суда, даже если его сошлют на юг, в горячие точки. А бежал он потому, что был в полном смятении. Вы же знаете его. Дед Мороз – добрейший человек, а эти подонки довели его до убийства. Каково ему теперь!
Путин довольно резко встал, давая понять, что разговор окончен.
Прошло несколько дней. Участковый и следователь встретились в коридоре учреждения. Лукаво улыбаясь, Путин поздоровался и пригласил Кузнецова на пару минут к себе в кабинет.
– Есть хорошие новости! – интригующе сказал он. И когда они вошли и сели, добавил: – Дело холодных близится к завершению.
Кузнецов заёрзал на стуле:
– Он явился? Где он? Я хочу его видеть!
– Ваш Дед Мороз не пришёл и не придёт. – Тон Путина был насмешлив, – но будьте покойны, мы его поймаем. Однако по порядку.
И следователь рассказал, как сюда, в кабинет, позавчера принесли мешок с подарками. Да-да, тот самый. Принёс солидный мужчина по фамилии Купец, живущий на 3-м этаже известного дома. Его сынишка выносил в тот вечер мусор и, увидев мешок, не удержался, прихватил с собой. Парней он принял за пьяных. («Предприимчивый сынишка!» – заметил Кузнецов.) Да, если учесть, что ему 12 лет, а вес мешка 30 килограммов… Так вот, на вопрос отца, ЧТО там, он ответил, что не знает, только что нашёл. Мешок развязали. В нём оказалась «какая-то соль». И тут сынок признался, что рядом с мешком ещё валялись «дяди». Поняв на следующий день по слухам и по объявлению, ЧТО это за дяди, отец сначала хотел мешок выбросить, но, поразмыслив, принёс его нам.
– Соль? – спросил Кузнецов.
– Вот мы и подошли к главному, – торжественно сказал Путин. – В мешке находилась взрывчатка, а ваш Дед Мороз – обыкновенный террорист! Ребята из ФСБ (царство им небесное!) выследили его и, видимо, решили взять с поличным, но этот гад оказался хорошо вооружён. Так что, милый Василий Иваныч, как видите, чудес не бывает!
Вышедший из кабинета следователя Кузнецов напоминал Чапаева, кое-как переплывшего роковую реку (не помню, как она называется: то ли Урал, то ли Ахерон). Кончики усов его обвисли. Казалось, вода смыла с него всю революционную романтику. «Да, он прав, – думал Кузнецов, – чудес не бывает! В мире волшебства нужны психиатры, и меня следует сдать в дурдом. И детей сдать, и всех, кто верит в сказки. Что же останется? Останутся убийцы, ряженные Дедами Морозами, и следователи, верящие в силу оружия».
Ангел
Глубокая, старая, поросшая травой колея. Что за автомобиль тут проехал? Не иначе трёхосный «Урал» – ведь мы живём на Урале. Мы сидим, опираясь о дно колеи ступнями. Вокруг нас старое заброшенное кладбище. Трава, кусты, деревья. Привела нас сюда Ангел.
Накануне вечером мы «зарулили» к ней с полными «баками» – я и мой друг Музыкант. У Ангела однокомнатная квартира и одна кровать. Мы проснулись трое в одной кровати. А что было делать? Ангел никого не хотела класть на грязный пол и вообще, никого не хотела класть отдельно. Она любит всех. Однако не спешите окрестить её шлюхой. Грязь не прилипает к ней. Иные шлюхи умудряются брать, отдавая. Ангелу же нравится именно давать. В ней нет ничего вульгарного. Одним словом, ангел. Не от мира сего. Кстати, этим объясняется её совершенная непрактичность: неумение готовить, прибирать в комнате, жить.
Накануне вечером мы улеглись в следующем порядке. Сначала легла хозяйка. Я и Музыкант, сидя за столом и стараясь не глядеть в сторону кровати, оживлённо заговорили на отвлечённую тему – то ли о погоде, то ли о космогонии Плотина, не помню. Мы старались отвлечься, а нам предлагали развлечься: антенны наших тел помимо нашей воли принимали позывные любви. На краю взгляда маячила призы́вная поза Ангела. Шёл мощный весенний призыв сперматозоидов. В армию. Я очутился рядом с Ангелом, если не сказать больше. Музыкант тактично удалился на кухню и, скрипя половицами, заходил там, забродил. Ангел посмотрела на меня умоляюще.
– А Музыкант? – спросила она.
Мне и самому было неловко перед другом. Но тут всё решала хозяйка, так сказать, положения. Видя, что она не против, я радостно закричал: «Музыкант, иди к нам! Ангелу не хватает твоей свирели».
Наш концерт длился полночи. Хозяйка играла и пела. Причём пела с таким чувством, что соседи постучали в стену. Когда мы проснулись, она сказала: «Надо же! И до групповухи дожила. Со мной такое впервые». – «И с нами тоже», – скромно заметили мы с Музыкантом. «Ребята, а ведь сегодня праздник! – опохмелившись, умилилась Ангел. – День Ивана Купалы». – «Да, – сказал я, – славянский праздник летнего солнцестояния, день любви, ночь свального греха, оргия плоти. Считай, что мы его отпраздновали, вот только в реке не выкупались». – «Сейчас реки не те, – философски заметил Музыкант, – после купания в них солнце стоять не будет. Да и далеко тут до реки, а на природу хочется. В городе каменно и душно». – «Чего проще! – воскликнула Ангел. – Рядом кладбище. Пойдёмте на кладбище». – «Пойдём, – согласился я, – тем более что земля очищает лучше воды. Она очищает до костей».