Мы также прогулялись до Зданий Парламента, но нам показалось, что в 1900 году они уже были построены, а в дневниках говорится, что в то время их только строили. Потом мы остановились неподалеку на ленч, и именно тогда я нашла эту великолепную книгу. Это сборник фотографий Будапешта. Угадай, какого года?
— 1900-го, — хором выдали они.
Сибилла победоносно помахала книгой:
— Видишь, Здания Парламента и мост Эржебет действительно были в процессе строительства в тот год, как и часть Будайского Замка. Вот, смотри, мост весь в строительных лесах. Есть еще фотографии императора Франца Иосифа и его жены, Елизаветы, хотя я ничего не знаю касательно ее смерти.
— Зато я знаю, — выступила я. — Я проверила кое-какие исторические сведения в Интернете сегодня утром. Елизавету, или Эржебет, обожающие ее венгры на самом деле называли Сиси. Ее убил ударом ножа итальянский анархист в 1898 году. Кстати, я также проверила насчет погоды в Британии, поскольку в дневниках она упоминается. Все совпадает.
Не удивительно, что Диана притихла и выглядела еще более угрюмой, чем прежде.
— Совсем не обязательно, что это означает, будто дневники и, если уж на то пошло, венера — подлинные. Кто-то, желающий подделать дневники, мог найти точно такую же книгу, что и ты, — рассуждала я.
Диана значительно взбодрилась.
— Но эти детали действительно придают больше достоверности страницам дневников, в этом нет сомнений, — заключила я.
Лицо Дианы снова вытянулось.
— Так, что теперь? — спросила Моргана. — Есть задания на завтра?
— Мне надо подумать. Я пойду в номер, нужно провести еще кое-какое исследование. Увидимся утром.
Чего мне действительно хотелось, так это хоть немного поспать. Однако, несмотря на все свои похождения, я просто неподвижно лежала, сна — ни в одном глазу, пока не подскочила от резкого телефонного звонка телефона.
И снова звонивший не посчитал нужным хоть как-то представиться или поприветствовать.
— Ты поужинаешь со мной сегодня? — произнес голос.
— Я в Будапеште, Кароль, — ответила я.
— Ну и отлично, — сказал он. — Потому что, как оказалось, и я тоже здесь. Хочешь, я заберу тебя из отеля около половины восьмого?
— Здесь дивы, — заметила я. — В полном составе. Вчера приехали.
— Интересно, не заметили ли работники авиалиний этот неожиданный бум перелетов в Будапешт. Конечно, все шло не совсем так, как я планировала.
— Не думаю, что тебе захочется маячить в фойе моей гостиницы.
Он рассмеялся:
— Это значит, что ты не хочешь, чтобы тебя видели вместе со мной? Ладно. Ты же недалеко от Оперы? Рядом с проспектом Андраши? Там поблизости есть очень неплохое бистро. Если выйти на проспект и повернуть направо, то найдешь его через пару кварталов. Оно называется «Вёрёш еш Фэхер».
Он продиктовал по буквам.
— Это означает красное и белое, как в винах. Это винный бар. Встретимся там, скажем, в семь, выпьем по бокалу, а потом пойдем куда-нибудь подальше от твоего отеля и поужинаем. Если тебе нужно будет позвонить мне до этого времени, то я остановился в…
— Хилтоне, — опередила я. Разве он не постоянно там останавливался? По крайней мере, так говорилось в записях о расходах. — Что ты здесь делаешь?
— Да, в Хилтоне. Как ты…? Ладно, проехали. Мог бы задать тебе тот же вопрос: что ты здесь делаешь, но отвечу на твой: меня сюда притащил Фрэнк. Он хочет заключить какую-то сделку, связанную с книгой про венеру. А у меня назначена встреча с кое-какими людьми в Венгерском национальном музее, чтобы обсудить выставку доисторического искусства в Венгрии, которую я хочу организовать в Коттингеме, в дополнение к венере. Они заинтересованы в проведении совместной выставки, которая будет включать наш артефакт. Фрэнк наверняка захочет заняться каталогом. Он же изучал искусство в свое время. А ты?
— Скажу, когда увидимся, — схитрила я. Положив трубку, я набрала номер Клайва. — Клайв, мы уже обсуждали это. Ты никому больше не должен говорить, где я!
— Да я никому и не говорил, — запротестовал он.
— Нет, говорил. Ты разболтал Каролю Молнару.
— Это кто? Не тот ли парень из Коттингема? С чего бы ему интересоваться, где ты? Кстати, о Молнаре, ты уже слышала, что венера может оказаться подделкой?
— Нет. Тогда Фрэнку Калману?
— Да я и Фрэнка Калмана вряд ли знаю. Слушай, сознаюсь, что при виде весьма привлекательной Морганы, я как всегда утратил ощущение пространства и времени и потерял всякую осторожность. Да, я выболтал твое местонахождение. Но больше я никому и слова не сказал.
— Ладно, извини, — отступила я. — Еще созвонимся.
— Ты ради этого позвонила? Ты позвонила не для того, чтобы сказать, каким рейсом возвращаешься и когда, чтобы заняться, наконец, своими обязанностями в нашем магазине?
— До свидания, Клайв, — я повесила трубку прежде, чем он успел сказать еще что-нибудь против. Однако это было загадкой. Если он не говорил Каролю, тогда кто? И что это могло значить? Что одна из див была не совсем откровенна насчет причин своего пребывания здесь? Ну это и не удивительно. Кто-то же из них подсыпал мне наркотик. Надеюсь, не Моргана, но полной уверенности нет. Именно она, по ее признанию, отправилась к Клайву, чтобы выяснить, как меня найти. И вряд ли это была Диана.
«Вёрёш еш Фэхер» на самом деле оказался довольно уютным винным баром. Кароль заказал для меня бокал красного эгерского вина, что стало приятным сюрпризом. Венгерские вина всегда ассоциировались у меня с дешевой выпивкой, которую мне приходилось пить в бедные студенческие годы, но это было очень даже неплохим. Я бы и на ужин с удовольствием здесь осталась. На вид еда была аппетитной, да и пахла очень приятно, но у Кароля на этот счет были другие планы. Мы взяли такси и долго ехали через Дунай, а потом еще несколько миль до ресторана «Ремиц». Место было просто восхитительное: небольшие комнатки с окнами и дверями во французском стиле, милый садик снаружи. На этот раз я без возражений позволила Каролю сделать для меня заказ, раз уж я не понимала, что написано в меню. Для начала он заказал гусиную печень на гренке. Основным блюдом была рыба, нечто под названием «фогас». Как он заверил, эту рыбу можно найти только в венгерском озере Балатон, что-то вроде щуки или окуня. Что бы это ни было, на вкус — просто пальчики оближешь. Вина были вкусными, а десерт — бесподобным. А как только мы разрешили пару спорных моментов, разговор пошел как по маслу.
— Есть ли шанс, что «Молчаливая богиня» расскажет мне, что она делает в Будапеште? — спросил Кароль. — Я же рассказал тебе, почему я здесь.
— Но ты забыл упомянуть об этом, когда мы с тобой были в «Каноэ», — парировала я.
— Не сказал, потому что планы еще не были утверждены. Я звонил тебе рассказать, где буду, как только узнал от работников здешнего музея, что нужный мне человек будет свободен всего дня три-четыре. Я собирался предложить тебе поехать со мной, но тебя уже не было. Не помню, чтобы получал от тебя сообщение. Я подумал, что, несмотря на твои слова, я, возможно, обидел тебя. Тем комментарием насчет наркотика.
— Можешь об этом забыть, — успокоила я его. — Это было очень поучительно. Что же до того, почему я здесь… мне это трудно объяснить, даже себе самой. Пару недель назад я решила, что мне нужно отдохнуть от магазина, мне захотелось поехать куда-нибудь в новое место, куда я еще не ездила. На пляж мне не хотелось. И когда я искала, куда бы взять недорогой билет в самую последнюю минуту, всплыл Будапешт. Мы говорили о нем, и ты так расписал мне красоты этого города, что я забронировала место в самолете и оказалась здесь. Остальная компания, наши дивы, просто увязались следом. Прости, что не сказала тебе. Думаю, все из-за того, что у меня нет уверенности в наших отношениях.
— А я — напротив, — заявил он, — мне бы хотелось еще раз начать все с начала.
— Не знаю, — вздохнула я, наверное, уже в сотый раз повторяя эту фразу. — Возможно, прошло еще слишком мало времени после окончания моего последнего романа. Как ты нашел меня? Тебе Клайв сказал?
В любом случае, сколь ни жаль это признавать, я бы поверила скорее Клайву, чем Каролю, так что это определенно была проверка на вшивость.
— Мне рассказал Фрэнк, — ответил он.
— А он как узнал? — удивилась я.
— Без понятия. Могу только предположить, что ему сообщил кто-то из див. Он же сообщил мне, где ты остановилась. Почему ты не хочешь, чтобы нас видели вместе?
— Да я не против. Просто некоторые из див на данный момент не испытывают к тебе большой симпатии. Ты же уволил Диану? Ведь о ней шла речь в тот вечер в Коттингеме, когда ты сказал, что тебе пришлось уволить человека с ответственной должности, разве не так?
— Вопросами замучаешь, если признаюсь? — сказал он. — Да, я уволил ее, но только, пожалуйста, не спрашивай почему. С моей стороны не слишком уместно рассказывать тебе об этом.
— Она заявила, что ты помешал ей получить постоянную должность в университете, — произнесла я.
— Что?! — удивился он.
— Говорит, что получила докторскую степень и все такое, но ты так красноречиво выступил против нее, или что-то в этом духе.
— Ничего подобного не было. К тому же ты можешь поинтересоваться, где… — он остановился на середине фразы. — Нет, не буду сплетничать. Больше я ничего не скажу.
— А та женщина, с которой ты порвал в тот вечер? Уж не Моргана ли это?
— Это она так сказала? — неуверенно спросил он. — Не люблю я обсуждать любовные связи.
— Я просто складываю дважды два.
— Понятно. Остальные дивы тоже имеют на меня зуб?
— Ничего особенного, насколько я слышала, но они все подруги. Так что если одна зла на тебя, то существует большая вероятность, что и другие тоже.
— Не сомневаюсь, — проворчал он. — Вы, дивы, всегда держались вместе. Послушай, я знаю, что я был из тех, что, как говорится, «поматросил и бросил». Возможно, теперь я расплачиваюсь за это. Но от тебя ушел, потому что чувствовал себя обманщиком. Я уже говорил тебе почему. Больше не собираюсь отвечать на подобные обвинения. Тебе придется самой решать, кому ты веришь: им или мне. Итак, что ты выбираешь? Как насчет Кароля Молнара?