– Нет, все так неожиданно.
– Ну, если нет вопросов, мой помощник проводит вас до кабинета генерала Короткова.
Он встал, дав понять, что разговор окончен.
Венгры вышли из кабинета.
Семенов посмотрел на Шабарова:
– И что это было, Алексей Петрович?
– То, на что я так рассчитывал. У тебя в Венгрии будут помощники. И помощники не простые, а офицеры Управления госбезопасности. Они могут многое, как мы у себя. Доволен?
– Пока не знаю. Наверное, да.
– Ты тоже езжай домой. Группе готовность «повышенная». И прошу тебя, разберись в своих отношениях с женой. Это надо не только тебе. Я очень не хочу, чтобы перед ответственным заданием руководство приказало заменить командира группы «Дон». Ты меня слышишь?
– Не глухой. Но ничего не обещаю.
– Иди. О себе не думаешь, так подумай о других.
– Есть, товарищ полковник.
Майор Семенов вышел из кабинета.
Домой, на 1-ю Мещанскую улицу, его отвез служебный автомобиль Шабарова. У майора был свой «Москвич-401», но он пока находился в ремонте, и по вызову в КГБ Семенов приехал городским транспортом. А вот к своему дому он подъехал на «Победе» полковника.
Жены дома не было.
Семенов походил по большой трехкомнатной квартире. В ней было все, о чем мог мечтать любой гражданин: мебель из ГДР, ковры с хрусталем из Чехословакии и очень редкий телевизор «Зенит». Маргарита была любительницей больших люстр, поэтому повсюду висели огромные потолочные светильники с позолотой.
Семенов прошел на кухню. Открыл холодильник «Север». В нем – шаром покати. На плите пустые кастрюли.
Майор посмотрел на часы – 18:20.
Маргарита не работала. Денежного довольствия Семенова им вполне хватало на безбедную жизнь. Да еще помогали родители Риты.
Отец ее, Губанский Виктор Алексеевич, доктор технических наук, заведовал кафедрой в Политехническом институте. Мать, Софья Николаевна, кандидат медицинских наук, работала главным врачом городской больницы. Младшая дочь Екатерина жила в Швеции, была женой дипломата.
Губанские имели неплохие деньги, чтобы давать Маргарите приличные суммы. Жена Павла не нуждалась ни в чем. Да вот только достаток в доме совсем не означает счастье и уют в семье.
Поженились Семенов и Маргарита в 1950 году, когда он получил звание капитана. Родители против не были, все же офицер государственной безопасности с неплохой карьерной перспективой. Да и защитит, если что, от неприятностей. В людях еще оставался страх перед органами.
Любил ли он Риту? Наверное, любил, по крайней мере, ему было с ней хорошо. Любила ли она его? Тоже, наверное, любила. Три года прожили они душа в душу. Первую трещину их семейная жизнь дала тогда, когда Рита решилась на аборт, а Семенов очень хотел ребенка. Но жена не без помощи родителей убедила Семенова, что им еще рано иметь детей, надо пожить для себя.
Потом выяснилось, что она больше не сможет иметь детей. Это была вторая трещина, куда глубже и шире первой. А затем любовь, если она и была, прошла совсем. И произошло это как-то незаметно, обыденно. Рита стала больше времени проводить с подругами и с родителями – так она, во всяком случае, говорила, часто являлась домой за полночь и в состоянии легкого опьянения.
Дело дошло до скандалов. Семенов решил поговорить с родителями жены, но те встали на ее сторону. Оно и понятно – все же дочь. А затем… ему стало как-то все равно, где бывает жена, с кем, что делает, когда возвращается.
На удивление, это его равнодушие подействовало на Риту. Она как бы вернулась в семью, но… ненадолго. Вот и сейчас даже не подумала приготовить ужин, в спальне валялась коробка из-под нового платья. В нем она куда-то и отправилась.
Выкурив папиросу и подумав, что ему сделать: самому пожарить картошку или сходить в столовую, он затушил окурок и выбрал второе.
В столовой он выпил три рюмки водки, взял котлеты с картофелем, чай.
Поев, направился к телефонной будке. Хорошо, что нашлись две копейки.
Ему ответил молодой голос:
– Смольный слушает!
– Смольный, говоришь?
– А, это ты, командир, привет.
– Привет, чем занимаешься?
– Только зашел в свою камеру. Играли с ребятами в волейбол.
«Камерой» заместитель командира группы «Дон» старший лейтенант Юрий Павленко называл комнату в офицерском общежитии одной из московских войсковых частей.
Семенов сказал:
– Спорт – это хорошо. Вечером что думаешь делать?
Павленко рассмеялся:
– Если пригласишь в ресторан, не откажусь.
– А если серьезно?
– Хотел с Мариной в кино сходить. А что? Только не говори, пожалуйста, что требуется срочно прибыть на базу.
– Пока не требуется, но скоро, возможно, появится работа.
– Где?
– Странный вопрос, Юра. Ладно, отдыхай с Мариной.
Марина – студентка Московского университета – считалась девушкой старшего лейтенанта. А почему считалась? Потому что Павленко не торопился связывать себя узами брака, но отношений не прекращал.
– А ты чего позвонил, Паша? Сообщить о работе?
– Думал, если свободен, посидим где-нибудь, водочки выпьем. Но раз Марина, то иди в кино.
– У тебя, похоже, опять неладно?
– Нет, все нормально.
– Э-э, командир, мне ли не знать, когда у тебя нормально, а когда нет. Я могу поговорить с Мариной и отменить кино.
– Нет, не надо. Устраивай личную жизнь.
– Да, поглядишь на тебя и подумаешь, а стоит ли? Ведь у вас первые годы все хорошо было?
– Не будем об этом. Отдыхай, до связи!
Семенов повесил трубку.
Пошел домой в пустую, шикарную, но такую холодную квартиру. В комнате общежития Павленко уютней было.
Супруга явилась в восемь часов. Открыла дверь своим ключом и тут же крикнула:
– Пашуля, ты дома?
Семенов вышел в прихожую:
– Сколько раз тебе говорить, не называй меня Пашулей.
– Но я же ласково, хочешь, котиком звать буду?
– А я хочу знать, где была моя благоверная. Посвятишь?
– У подруги.
– Дома что, делать нечего?
Супруга сбросила туфли, подошла к майору:
– А что мне делать дома, когда муж без выходных на работе?
– Например, сходить в магазин, купить продукты, приготовить ужин.
– Фу, как прозаично. Ты хочешь сделать из меня кухарку? Посмотри, как мои родители живут. Им уже под пятьдесят, а они живут в свое удовольствие, домработницу имеют. Она и готовит, и убирает.
Майор взял жену за подбородок:
– Домработницу, говоришь? Давно ли заимели такие привилегии? Помнится, раньше папаша твой все больше стучал на товарищей своих. Тех сажали, а он занимал их места. И не потому ли любезную Софью Николаевну, мать твою, главным врачом поставили, что муж твой в органах безопасности служит?
Маргарита резко дернула головой:
– Не смей так говорить о моих родителях. Прошло то время, когда народ перед вами лебезил, а вы их в лагеря отправляли. Какая же я дура, что вышла за тебя замуж, ведь был же вариант – сын академика, кандидат наук, с квартирой, с машиной. Вон Катька не упустила своего Стасика – и сейчас в Швеции, при посольстве. А я полюбила какого-то лейтенанта.
– А вместе с ним и повышенную зарплату, и дополнительный паек, и безопасность. Или все перечисленное ты и представляла любовью?
– Так, майор, что ты хочешь?
– Правду знать хочу. У тебя есть любовник?
– Да, – крикнула ему в лицо Маргарита, – есть. И очень порядочный, нежный, романтичный, образованный человек.
– Почему раньше не сказала?
– Потому что… да ну тебя к черту, Семенов. Надоел ты мне. Давай разведемся. Квартиру разделим, с руками оторвут. И живи, как хочешь.
– Хорошо, – спокойно ответил Семенов, – после командировки займемся разводом.
Маргарита нервно рассмеялась:
– И тебя после этого погонят из органов.
– Ничего, не пропаду. О себе думай.
– Эх, Семенов, пожалеешь ты об этом.
– Нет, Рита, не пожалею. И все, меня не домогайся. Хочешь есть, приготовь, хотя любовник наверняка сводил тебя в ресторан. Но это уже не мое дело.
Маргарита присела на пуфик, стала надевать туфли:
– Да черта с два я останусь дома. К родителям поеду. Хоть один вечер в порядочной семье проведу.
– Можешь не торопиться с возвращением.
Маргарита хлопнула дверью.
Семенов прошел на кухню, выбил из пачки папиросу, прикурил.
Вот и поговорили. Но это должно было когда-то произойти. И с любовником тоже. Что же, развод так развод, и плевать, как на это отреагирует начальство. Выгонят – в такси пойду или на железную дорогу, в стране рабочих рук не хватает. Повсюду объявления: «Требуется на работу». А одному много ли надо? Впрочем, почему одному?
Он выпил две рюмки, с сожалением посмотрел на почти пустую бутылку. Но идти в магазин не хотелось, да и поздно уже.
Майор взял с книжной полки книгу. Лег на диван. Но читать не стал, никак не мог уловить смысл.
В десятом часу раздался звонок.
«Наверное, Павленко. Очень кстати».
Но звонил отец Маргариты, заведующий кафедрой Политехнического института, доктор технических наук, профессор.
– Павел? Не скажу, что вечер добрый, поэтому просто – здравствуй!
– Что вам надо, Виктор Алексеевич?
– А почему так грубо? Это я должен в таком тоне разговаривать с тобой.
– Да? Попробуйте.
– И попробую. Как ты смеешь обвинять меня в том, чего не было?
– О чем это вы?
– О том, что я якобы писал донесения на своих коллег, чтобы получить их должности.
Майор усмехнулся:
– Вы забыли, где я служу?
– Я не забыл, где ты служишь. Но сейчас не те времена, чтобы содрогаться при каждом упоминании данного ведомства. Слава богу, с этим у нас в стране покончено.
– Вы уверены, Виктор Алексеевич?
Губанский смутился:
– А что, разве не так?
– Сами-то как думаете? Хотите завтра оформлю вам вызов на площадь Дзержинского? Провожу в архив, покажу много чего интересного? Пока я еще в состоянии это сделать.
Секундная пауза. Затем уже испуганно: