— Поднимись с колен, Гектор. Мы решим этот вопрос позже, — кивнул император. — Пока займитесь Наутом. Его самого в клетку, пусть за него возьмутся твои ребята. Все денежные средства и имущество конфисковать в пользу Империи, семью изолировать до прояснения обстоятельств. Особенно тщательно наблюдайте за ближним кругом Наута: кто задергается после его ареста, кто и что будет говорить, с кем встречаться…
Император продолжал давать детальные и, что удивительно, разумные указания, и у Гектора отвисла челюсть. То же самое произошло с Ленцем, и даже бывший первый советник на полу перестал ерзать и всхлипывать. Лекарь хотя бы был подготовлен, зная истинную новую сущность императора, но для двух других сказанное стало сюрпризом.
Маджуро всегда было плевать на детали, обычно он просто делал знак пальцем и говорил: «Займитесь этим» — и «этим» занимался тот, к чьему роду деятельности проблема была ближе. Глава купеческой гильдии жалуется на непомерные въездные пошлины? «Займитесь этим», — бурчал повелитель, не вынимая головы из пышных грудей Кейринии. Северные бароны просят защитить от набегов мутантов? Генерал Хастиг позаботится. И только покушения на первое лицо государства немного встряхивали Маджуро, но каждая истерика (которую можно было пропустить мимо ушей), заканчивалась теми же самыми словами: «Займитесь этим!»
Стоило ли говорить, что частенько Наут, Хастиг и Гектор эти вопросы решали кулуарно, набивая свои карманы. Купец получал право на пониженные пошлины и отдавал процент напрямую Науту, легион отправлялся на Север, а мешки туафского хмеля и зерна пополняли личные склады генерала Хастига, Гектор же таким образом прибрал к рукам столичный рынок и виллу одного угодившего в опалу аристократа.
Первым опомнился начальник дворцовой стражи.
— Будет исполнено, мой повелитель! Единственное… — Он поколебался, но все же решился: — Позвольте заметить, что вопрос с наблюдением в том виде, в котором предлагает ваше императорское величество, неосуществим. Я неоднократно просил вас повысить бюджет, выделяемый на службу дознавателей и наблюдателей, но и вы, и первый… бывший первый советник Наут всегда находили причины для отказа!
— Наут, старый ты прощелыга! — восхитился Ленц. — Как знал, что не надо цепных псов Гектора подкармливать!
Наут что-то промычал. Маджуро кивнул, и Гектор вытащил чулок.
— А ты, Ленц, я смотрю, выкрутился, — отплевавшись, подал голос Наут. — Смотри, я молчать не буду…
Ленц неуверенно посмотрел на императора и на навострившего уши капитана.
— Об участии в заговоре Ленца мне все известно, и он прощен, — сказал император. — Что касается нехватки средств на наблюдателей, используйте конфискованное у Наута, Гектор. Мы потеряли контроль над Империей и теряем над городом. Народ бедствует, страну рвут на части бароны, мутанты и мой кузен Рециний. Пришел час, чтобы все исправить!
Капитан Колот Гектор стукнул кулаком в грудь. Он был без кирасы, и нужного звука не получилось, но жест и без того впечатлил Ленца. Подобное можно было увидеть в исполнении капитана только на военных парадах, проводимых Маджуро каждый год. Причем парады инициировались Наутом и Хастигом — денег они почти не стоили, а статья в бюджете была солидная.
Наут же тем временем бросился в ноги Луке и принялся молить о прощении. Гектор хотел его остановить, но Маджуро дал знак: пусть говорит.
— Мой император! Повелитель! Годами я служил вам верой и правдой! За то время, что вы… были заняты другими насущными вопросами, фактическое управление Империей легло на мои плечи! Налоги, армия, экономика, законы… Никто, кроме меня, не в состоянии разобраться во всех хитросплетениях государственной политики! Простите меня, повелитель, и я еще буду вам полезен! Мое сердце обливалось кровью, когда я видел, как вы теряете интерес к государственным делам! Что вам этот докторишка? Он ничего не знает!
— Да уж видно, до чего довело Империю твое «управление»! — сурово сказал Лука. — Впрочем, именно поэтому я не приказал обезглавить тебя прямо здесь и сейчас. Возможно, ты действительно еще пригодишься… Если искупишь вину. Гектор, выполняйте.
Капитан скрутил Наута и потащил на выход. Когда дверь за ними захлопнулась, а жалобные крики в коридоре стихли, Лука нашел сваленную на полу одежду: доспехи и императорскую тунику. При помощи лекаря натянул их на себя — и повел плечами. Тело все еще оставалось непослушным: требовалось время, чтобы освоиться и привыкнуть к центнеру лишнего веса.
— Как считаешь, Ленц, может, мне похудеть? — поинтересовался он, собираясь дать команду метаморфизму.
— Всенепременно, мой повелитель! — ответил лекарь. — Но есть нюанс.
— Какой же?
— Это надо делать очень и очень осторожно. Постепенно, — Ленц изобразил плавную, почти пологую кривую. — Народ видит вас раз в год и будет очень удивлен, когда вместо их любимого упитанного императора появится атлетически сложенный человек. Ваш профиль отчеканен на всех монетах, и вы там совсем не худой! Что уж говорить о портретах вашего императорского величества в рост! Могут заподозрить подмену, повелитель!
— Хорошо, — нехотя согласился Маджуро и пожелал снизить жировую массу на пять процентов в течение недели.
Откликнувшийся метаморфизм команду принял, а Лука подумал, что стоит заняться пробежками по побережью. Будет хорошим объяснением, почему он начал худеть.
В тишине пробурчал желудок императора.
— Его императорское величество желает позавтракать? — поинтересовался Ленц и сглотнул слюну. — Когда я направлялся сюда, из кухни шли умопомрачительные запахи…
— Мы обязательно еще позавтракаем вместе, Ленц. Но сейчас я хочу обратиться к тебе с деликатным поручением. Мне бы хотелось как-то отблагодарить семью этого мальчика, — он кивнул на свое бывшее тело. — Пригласи и привези их во дворец, но так, чтобы об этом никто не узнал. И когда поедешь за ними, прихвати все нужное — у матери болотная лихорадка. Не спрашивай, откуда я это знаю, просто знаю.
— Лихорадка? Тогда мне надо спешить! — Ленц кивнул и машинально повторил жест Гектора, ударив кулаком в грудь. — Все сделаю, мой повелитель!
— И еще кое-что… С неделю назад в городской тюрьме отбывал наказание некий Терант. Выясни, что с ним.
Глава 26. Сюрприз для повелителя
Лука остался один. За дверью слышались голоса, но выходить новоявленный император пока побаивался. Без поддержки и подсказок Ленца он мог ляпнуть что-то не то, не вспомнить имени и тем вызвать подозрения.
И он бы, может, еще долго просидел в одиночестве, но в дверь постучали, и раздался хриплый старческий голос:
— Повелитель, куда прикажете подавать завтрак?
Кто это? Имя вертелось на языке, но поверхностная память Маджуро подсказок не давала. А может, Маджуро просто не знал имен своих слуг? Впрочем, одно знание пришло к Луке вполне отчетливо: за дверью стоял старший подавальщик.
— Принесите все туда, но не раньше, чем я выйду! — как можно жестче сказал Лука. — Я занят! Думаю о народе!
За дверью повисла удивленная тишина. Но продлилась она недолго. На фоне стихших голосов старик откашлялся и хрипло ответил:
— Будет исполнено, повелитель!
Уходя, старик бросил кому-то в коридоре: «Золотой человек наш император, все о народе думает… Опять, небось, с кем-то кувыркается! Мог бы и впустить, чего мы там не видели, чай, не вчера…»
Сказано это было с большой долей сарказма, и донесшийся хохот был тому подтверждением. Лука понял, что прокололся. Судя по всему, покушения на Маджуро — обычное дело. И если настоящего императора регулярно пытались отправить к праотцам, то нового, поддельного, велел прикончить сам Двурогий! А то, что Лука не тот, за кого себя выдает, будет понятно из таких вот мелочей и странностей в поведении. Ехидный старикашка-подавальщик, небось, с пеленок императора знает!
Стоило подготовиться и принять меры. Ядов он не боялся — с ними справится метаморфизм, тем более что материала в жировых запасах немерено. А вот с физическим воздействием все не так просто.
Раскроенная топором голова, кинжал в сердце, да его могут просто порубить на части! Справится ли с таким способность? Проверять не хотелось, хватит с него пока боли и страданий.
Император запер дверь и задумался. Сначала он хотел усилить кожный покров, чтобы его нельзя было пробить ни коварным клинком, ни массивной алебардой, но представил последствия: ведь ему предстоит входить в физический контакт с людьми, например, жать руки. Оставить кисти рук без усиления? Нет, будут уязвимые места. Да и вдруг он возляжет с кем-то из фавориток? Совсем оставлять их без внимания — значит вызвать пересуды похлеще, чем если бы он похудел.
При мысли о фаворитках Лука покраснел, хотя рядом никого не было. Вероятность того, что это случится уже сегодня, его изрядно взбудоражила, но он постарался отогнать фантазии. Да ну их, глупости. А девицы эти старые и… слишком доступные. Хотя в Империи ему теперь доступны все… На этой мысли Лука успокоился. Легко получаемое теряло привлекательность и не вызывало того томления, которое было в мечтах о соседской девчонке, когда он был парализован.
Вернувшись к мыслям об усилении, он снова задумался. Кожа… Кожа может оставаться обычной, а вот… Он прощупал все тело от ушей до пяток: жир был повсюду. Да у него даже пальцы были, как туафские сардельки! Вспомнив об одном из любимых лакомств детства, когда заработок отца позволял нормально питаться, он снова почувствовал острый приступ голода. А ведь Маджуро ел меньше суток назад!
Ладно, пусть желудок ругается, Луке не привыкать терпеть. Итак, жир. Толстый-претолстый слой, и если прямо в нем создать тонкую сверхпрочную пленку, достаточно крепкую и в то же время эластичную, то внутренние органы будут защищены. Что касается головы, то можно полностью усилить черепную коробку.
Это должен быть металл, но какой? Самый прочный в мире! Из наследия в разум Луки переместились незнакомые названия: вольфрам, осмий, иридий, титан… Одно за другим всплыли сообщения: