— Говори, — приказал император. — Что бы ты ни сказал, последствий не будет. Главное, не лукавь.
— А почему бы и нет? — куражась, выпалил Гектор. — Когда еще выпадет такая возможность? Хотели — получите! Вы, ваше величество, в безвыходном положении! О чем говорить, если из всей Империи вы теперь можете доверять только мне, лекарю, который утром собирался вас отравить, да прыщавому хитророжему Керлигу, чье имя вы еще вчера и знать не знали? А теперь этот плут — главный управляющий императорской клиники! Ха-ха-ха! Чего только не пообещаешь, лишь бы заручиться поддержкой хотя бы такого пройдохи!
Его веселье никто не поддержал. Гектор осекся. Император с Ленцем невозмутимо ожидали продолжения горячей речи, разве что у Керлига еще больше заполыхали уши, да и щеки залило краской. Видимо, парнишка врал мысленно. Непонятно почему разозлившись на Керлига, Колот продолжил еще более страстно:
— С Юга идет Рециний с ветеранами и армией южных баронов. На Севере бароны задыхаются под ордами мутантов. В столице всем заправляют воры и генерал Хастиг. Даже в вашем собственном дворце у Цапли Гердинии больше власти, чем у вас! Вот вы спите с Кейринией, а хоть знаете, под чью дудку она пляшет? Исполняя прихоти фаворитки, вы, сами того не ведая, играете на руку Цапле! Я не удивлюсь, если та уже спелась с вашим кузеном!
— Тем хуже для нее, — пожал плечами Маджуро. — Продолжай.
— Что вы знаете о продовольственных складах, повелитель? Ага! — Гектор удовлетворенно кивнул, не получив ответа. — Вижу, что ничего. Горожане голодают! Склады сгорели, силы Рециния блокируют купеческие корабли с моря, с юга вообще никаких поставок второй месяц! Крестьяне прячут урожай, самим не хватает! Вашим именем Хастиг прижал их так, что они пухнут с голоду, а сам выкинул зерно на столичные рынки с десятикратной наценкой! И, клянусь Пресвятой матерью, худшего правителя, чем вы, Империя не видала никогда! Да случись сегодня еще одно покушение, я пальцем не пошевелю, чтобы помешать! — Капитан замолчал, осознав, что все это не подумал, а озвучил лично императору.
— Хорошо, Гектор, — все так же невозмутимо сказал Маджуро. — Выпей вина, освежи горло и продолжай.
Гектор схватил кувшин и присосался. Никогда больше не доведется ему испить вина — да что там вино, дожить бы до рассвета! Боже, какой же он идиот! Не иначе, Двурогий посмеялся над ним, развязав его болтливый язык!
Глотая вино, Гектор прикидывал последствия: а что, если он вытащит клинок и воткнет его в сердце императору? Как поведут себя Ленц и его прихвостень Керлиг? Они ему, конечно, не соперники, и, если понадобится, он и им брюхо взрежет! А потом надо будет просто вытащить из темницы Наута и вместе с хитроумным советником продумать, как продаться подороже Рецинию…
Двери в императорские покои распахнулись, и помещение, громыхая чернеными латами, быстро заполонили незнакомцы. Их лица были скрыты шлемами. Три, шесть… Гектор, сам еще не осознавая, что делает, перемахнул стол, на лету вытаскивая клинок, и встал перед чужаками:
— Ни шагу. Кто вы такие? Именем императора! Немедленно покиньте помещение!
— Вольно, капитан. — Из ряда чужаков выдвинулся массивный мужчина в полном обмундировании и шлеме. Его голос звучал приглушенно, но знакомо. — Угомонись, Колот! Твои ребята радуются жизни в лучшем борделе столицы и всем довольны. Советую тебе выйти из этих покоев, забыть о том, что ты здесь видел, и присоединиться к ним. Все уже оплачено, капитан!
— Я клялся в верности повелителю, генерал Хастиг… — голос Гектора прозвучал сдавленно. Он обернулся и увидел, что император сидит как сидел. То ли застыл в ужасе, то ли обосрался со страху.
— Ну и я клялся, и что? — Хастиг пожал плечами и снял шлем. — Того императора больше нет. Я вижу дебелую разжиревшую свинью! Или твоя пьяная дерзость связана с тем, что ты отужинал с ним за одним столом? Избранным себя почувствовал, а, капитан? Так я тебя разочарую — ты не избранный. На твоем стуле вчера сидела потаскуха. Это место для его шлюх, капитан! Уйди с дороги, не стоит он того. Я сделаю вид, что ты ничего не говорил…
Позади раздалось кряхтение, шорох. Маджуро грузно встал из-за стола и подошел к Гектору. Хастиг насмешливо ухмыльнулся:
— Надо же, он еще в состоянии сам передвигаться!
Из-под шлемов раздались смешки. Гектор посмотрел на объект насмешек и изумился — Маджуро тоже улыбался:
— Похоже, Колот, ты был прав насчет еще одного покушения сегодня, — сказал он, положив руку ему на плечо. — А вот насчет того, что не пошевелишь и пальцем, ты ошибся. Похоже, ты ценишь клятвы и Империю больше, чем думаешь.
— Глядите-ка, ребята, говорящая свинья! Надо же! — делано удивился Хастиг и расхохотался.
Его гогот прокатился по императорским покоям, но поддержки не получил. Гектор, выпучив глаза, смотрел за его спину, не веря глазам, а потом заорал.
Хастиг медленно повернул голову. Через мгновение он орал вместе с Гектором, разве что выл громче и истеричнее. Капитан знал по опыту, что так верещат от дикого, первобытного ужаса.
Глава 35. Признание генерала Хастига
Это произошло мгновенно и уж явно не потому, что Лука так задумал. Стоило ему увидеть незнакомцев, ворвавшихся в покои, сердце забилось в груди, прокачивая адреналин по венам. С большим трудом Лука сохранил видимое спокойствие, и только вздымавшаяся грудь сдала его Ленцу с потрохами. Впрочем, и сам лекарь сидел в ужасе и боялся шевельнуться.
Не решив, что делать и как выпутываться из ситуации, он встал за капитаном, произведенным им в полковники, и лихорадочно думал. Больше всего он беспокоился за маму с сестрой, чуть меньше — за доверившихся ему Ленца и Гектора. Но поступок капитана, грудью вставшего на его защиту перед генералом Хастигом, придал решимости — своих людей он в обиду не даст!
Он положил руку на плечо Гектора:
— Похоже, Колот, ты был прав насчет еще одного покушения сегодня. А вот насчет того, что не пошевелишь и пальцем, ошибся. Видимо, ты ценишь клятвы и Империю больше, чем думаешь.
— Глядите-ка, ребята, говорящая свинья! — расхохотался Хастиг. — Надо же!
Квадратный, заплывший жиром подбородок генерала уступал тройному императорскому, но слышать подобное оскорбление от пухлого Хастига? Эта нелепая обида стала последней каплей. В последние дни Луку убивали камнем в висок, избивали стражники и старший ученик Пенант, лупили рабы Ядугары, травили ядом Ленц и Кейриния, из него высасывали жизнь, его грызли чинильи, и, так уж вышло, что мальчик, с детства славившийся безграничным терпением, потерял над собой контроль. Услышав гогот генерала, разгневанный Лука вспыхнул и с непреодолимой силой возжелал уничтожить все, что угрожало ему и его семье, не задумываясь о последствиях.
«Все» в этот момент было олицетворено вполне конкретными фигурами в черненой броне. Лука представил, как разрывает их на части… Метаморфизм оценил задачу и выдал изящное решение, подсветив направление.
Дальше император действовал интуитивно. Резко выкинув вперед левую руку, он выпустил из указательного пальца щупальце, такое тонкое, что его можно было сравнить с той струной, которой в темнице был прикован кхар Терант. Струна рванула за спину солдатам, обогнула их и соединилась в большую петлю. Лука дернул руку, ощутил острую боль на кончике пальца, будто под ноготь вонзили раскаленную иглу, и через биение сердца щупальце отвалилось — сгорели крохи едва восстановившейся энергии Колеса.
Сначала ничего не происходило, солдаты лишь дернулись. Пятерка бойцов не издала ни звука.
Потом из их рук вывалились щиты и мечи. У кого-то вместе с кистями, у кого-то без, а у крайнего отпала вся рука по плечо.
Потом выступила кровь, отмечая тончайшие срезы.
И тогда их туловища стали медленно сползать, а кровь забила фонтанами. Именно в этот момент заорал Гектор. Через секунду к нему присоединился Хастиг.
Сам Маджуро помутневшим взором ошеломленно смотрел на дело своих рук, вернее, пальца, усиленного метаморфизмом, а потом колени подогнулись, и он, чувствуя накатившую слабость, повалился на паркет. Тут же рядом оказался Ленц, и на то, как Гектор ловко обезоружил впавшего в ступор генерала, император смотрел уже отстраненно.
— Что это было, повелитель? — шепотом поинтересовался Ленц. — Это… ваша божественная сущность?
Не в силах ответить, Маджуро только кивнул. Метаморфизм рапортовал об успешном преобразовании части углерода в управляемую мономолекулярную нить и исчерпании неорганических энергетических резервов, из-за чего абсорбция затраченного материала невозможна. Из наследия всплыло слово «мономолекулярный», и Лука его понял, а следом в воздухе возникла угрожающая красная надпись.
Очки Тсоуи: −5. Текущий баланс: 9.
Минус пять очков за пять трупов? В то время как за убийство, пусть даже и в рамках самозащиты, настоящего императора Маджуро Лука получил двадцать одно очко плюсом. Об этом стоило подумать, но позже. Как и о поддержке семей погибших.
— Мне надо собрать своих, хотя бы тех, в ком уверен, — сказал Гектор. — Повелитель, что прикажете сделать с изменником?
Генерал Хастиг с вывернутыми за спину и связанными руками лежа на животе, пытался что-то сказать. Делом это было бессмысленным — Гектор запихал ему в рот неведомо откуда взявшийся женский чулок. Маджуро понравилась невозмутимость капитана, но теперь очевидно, что придется отвечать на накопившиеся у него вопросы.
Император поднялся сам, без помощи лекаря.
— Дайте мне минуту, — сказал он.
Минута ему была нужна не только для того, чтобы обдумать дальнейшие действия. Хастига надо было разговорить. Метод, которым он проверял искренность Ленца, не годился. Но метаморфизм предложил другой вариант, император не замедлил им воспользоваться. Теперь оставалось лишь немного выждать, чтобы накопить необходимый мизер энергии Колеса для синтеза вещества и внешних агентов.
Пока Маджуро мерил покои шагами, Ленц с Гектором переглянулись. Капитан, скосив глаза, указал лекарю на трупы, а потом вопросительно качнул головой — как? Ленц моргнул, намекая, что знает ответ, и показал большой палец. Гектор недоумевающе нахмурился.