Ужасный шторм разбил вдребезги все рыбацкие лодки по всему побережью с севера до юга Империи, и это внесло свою лепту в дефицит продуктов. Ближайшие леса, откуда с незапамятных времен добывалась древесина, находились в двух тысячах миль к востоку, и поставки были невозможны — река, по которой сплавлялись леса, обмелела. Причиной тому стали самовольно вырытые каналы для орошения сельскохозяйственных угодий южных баронов…
Но эти проблемы отступали на второй план. Пока не наладится жизнь в Столице, глупо думать о решении других вопросов. Как сочно выразился Гектор, это все равно что отделывать мрамором выгребную яму на дальнем конце земельного участка, в то время как в доме провалились пол и крыша.
— Что с твоими запасами продовольствия, Хастиг? — поинтересовался Маджуро у недавнего заговорщика, думая, что все присутствующие, по сути, заговорщики, но ни один не преследовал корыстных целей, стараясь убить Маджуро.
— Армии на пару лет хватит, — проворчал генерал. — Не отдам.
— Придется, — покачал головой император. — Не все, но чтобы снять напряжение, пока не решим вопросы с голодом иначе. Я все же не пойму, как можно голодать, живя у моря? Туда руку засунь, обязательно вытащишь что-нибудь съедобное — рыба, крабы, креветки, моллюски, водоросли…
— Без лодок? — скептически ухмыльнулся Гектор. — Повелитель, в юности я пытался прокормиться в море, это не так просто. А главное, там край мира…
— Край мира? — заинтересовался Лука.
В детстве он слышал рассказы матери о том, что Империя находится на острове, окруженном водой. Вода — это слезы, пролитые Пресвятой матерью, а сам остров не что иное, как панцирь Черепахи-Защитницы, не давшей Двурогому уволочь людей и животных в бездну. Вода не проливается в пустоту, потому что находится внутри колоссальной невидимой чаши, созданной Творцом, но давно забросившим свое творение. И все же теперь Лука подумал, что это сказки. Ведь Терант говорил, что где-то там есть Большая земля.
— Думаю, не мне вам объяснять, что далеко от суши не отплыть — мир заканчивается в нескольких милях от берега, и воды океана не низвергаются в бездну лишь благодаря невидимым стенкам чаши.
— Если они невидимы, как вы определили, что это именно чаша? — спросил Лука.
— Я там был, — подтвердил Хастиг. — Там невидимая и непроницаемая пелена. Она тверда и неразрушима. Корабли разбиваются о нее, птицы, врезаясь, замертво падают в воду, и даже рыбам доступа за пределы нет. Мои люди ныряли, но пелена опускается намного глубже, чем человек способен нырнуть. Чаша это или что-то другое, мне моим умом не понять, пусть университетские дармоеды разбираются, но то, что вокруг Империи край мира — это несомненно и доказано.
О том, что ему известно о существующем большом мире, Лука говорить не стал. Как сюда попадают такие, как кхар Терант, предстоит разобраться.
Заседание продлилось до рассвета, но с первыми лучами солнца все присутствующие воодушевились и, наполнившись энтузиазмом, рванули исполнять каждый свою часть разработанного плана.
Сам же Лука остался на террасе, чтобы, используя наследие странника, придумать что-то еще, и придумал, как справиться с инфекционными заболеваниями. Следовало незамедлительно сообщить Ленцу все, что удалось выкопать из наследия о грибах-пенициллах и их воздействии на инфекции.
А потом проснулась Кейриния.
К этому моменту энергии Колеса скопилось достаточно, чтобы блокировать выработку феромонов, но фаворитка все равно затащила императора в постель. Его мужское естество отреагировало на манящие изгибы и выпуклости, как нужно.
Из многих десятков жизней Эск’Онегута в сознании Луки намертво отпечаталась аксиома, что отказывать женщине в близости нельзя, это приравнивается к смертельному оскорблению. Потому пришлось возлечь рядом с Кейринией и впервые в жизни отдаться упоительной стихии, которую кто-то называет занятием любовью. Любви к Кейринии он не чувствовал, но искусные губы заставили в нее поверить. Тем обиднее было не сдержаться и закончить все раньше, чем вообще началось хоть что-либо серьезное.
— Все хорошо, — жарко прошептала Кейриния, облизнувшись. — Сейчас ты снова будешь готов…
Ее голова опять исчезла внизу, но стать мужчиной по-настоящему Луке в этот день было так и не суждено. Едва он ощутил прилив крови, а девушка, распластавшись на животе, выставила перед ним распахнутые врата, за дверью стал нарастать непонятный шум, и незнакомый голос неоднократно повторил его имя. Учитывая обстоятельства, с этим надо было разобраться как можно скорее.
Луке понадобилась вся сила воли, чтобы не начинать то, что ему заканчивать не захочется. Расстроенную и протестующую Кейринию пришлось усыпить, но, даже засыпая, она хотела слиться с ним, положив голову ему на грудь, обняв его и руками, и ногами.
Так начался его второй день в облике императора. Лука выбрался из-под тяжелого бедра Кейринии, пружинисто поднялся с постели. В горле пересохло, а способность кричала о нехватке воды и грозящем обезвоживании. В спальне он не нашел ничего, кроме вина на донышке кувшина у кровати, и направился к двери.
В покоях уже началось оживление. Слуги, которых вчера выгнал первый советник Наут, возвращались к своим обязанностям, убирая последствия ночного совещания. Они сновали бесшумно, как тени, наводя порядок, а командовала ими высокая стройная дама, безукоризненно одетая, с собранными в высокий хвост волосами.
Ее звонкий голос оборвался на середине фразы, стоило ей увидеть выходящего из спальни императора. От неожиданности она запнулась, ее лицо напряглось, но она тут же взяла себя в руки:
— Надо же, кто проснулся спозаранку! Доброе утро! Тебе приснился дурной сон? Кошмар? Может, позвать Ленца? Ты бы поспал еще, сам ведь говорил, что первая половина дня — самое скучное время, а потому никогда не встаешь раньше полудня…
Лука стушевался. Как ее называть? Цапля? Гердиния? По описанию вроде бы она, но уверенности он не чувствовал. То, с каким пренебрежительным тоном она с ним говорила, подсказывало, что между истинным владельцем тела и этой дамой сложились определенные отношения, в которых нет места формальностям.
Лука решил ответить, не обращаясь к ней никак:
— Нет, Ленца звать не нужно, я хорошо себя чувствую. Распорядитесь подать легкий завтрак, за который я приглашаю и вас.
— Нас? Кого это «нас»? — удивилась дама и прищурилась. — Так я вроде как здесь одна… И с какой же целью, позволь поинтересоваться, тебе вздумалось завтракать со мной? Или твоя ночная кукушка Кейриния опять что-то там накуковала? Так смею тебя заверить, что ни на какие дополнительные льготы ее семейке она может не рассчитывать! Надо же, чего удумала — освободить от налогов семью Визеншнац в связи, так сказать, с ее особым положением при дворе! Знаю я эти особые положения, и все — с раздвинутыми ногами!
Маджуро внимательно изучил распалившуюся Гердинию, остановившись взглядом ниже юбки — на длинных загорелых ногах с четко очерченными икрами. Потом посмотрел на тонкий нос с горбинкой и отметил, что и правда есть некое сходство с цаплей. Его заинтересовало несоответствие — по рассказам, женщине было около сорока, но она не выглядела старше двадцати пяти.
Он дотронулся до ее подбородка, приподнял голову, поддавшись любопытству, и вгляделся в темно-синие глаза с фиолетовым оттенком.
Образец ДНК получен и сохранен в базе данных.
Биологический возраст объекта: 39 лет.
Присвоено имя: Гердиния Сервилия Кросс (извлечено из оперативной памяти носителя).
Вполне возможно, что дама, пользуясь своим влиянием, пользовалась переливом, чтобы сохранить молодость. Надо будет узнать у Ленца.
— Мадж, ты точно в порядке? — Она не отвела взгляда и не попыталась отойти. — Выглядишь необычно. Ты хотя бы спал?
— Ты кто? — прямо спросил Маджуро. — И почему говоришь со мной не так, как положено говорить со своим повелителем?
— Так, понятно… Точно не в себе! — воскликнула Гердиния и резко выкрикнула команду слугам: — Все пошли прочь!
Она прошагала к двери и заперла ее изнутри. Потом проверила, спит ли Кейриния, заглянув в спальню императора, после чего вернулась к нему и злобно начала шипеть:
— Этот кретин Наут перед своим провальным покушением все-таки успел поделиться тассурийскими «пряностями»? Двурогий его задери, я давно тебя о нем предупреждала! Этот олух спелся с твоим кузеном, а ты все не хотел мне верить! Ты все-таки обдолбался! Нет, не Наут? Если не он, то кто? А, видимо, это сделал тот пронырливый рейк Венсиро? Не позволю больше и шагу ступить на территорию дворца ему вместе с его погаными «специями»! Вот же мерзавец!
— Угомонись уже, женщина! — рявкнул император. — И ответь, наконец, на вопросы! Итак, кто ты?
— Понятно, — устало вздохнула она. — Провалы в памяти — последствия безудержных алкогольных возлияний и наркотических веществ. Хорошо, проще ответить, чем ждать, пока ты придешь в себя. Я — Гердиния. Твои идиоты-придворные за глаза зовут меня Цаплей, но наедине не устают подлизываться и пресмыкаться, зная, что только я в силах решить для них любые вопросы. Ты можешь им что-то пообещать, но обещание так словами и останется, пока за дело не возьмусь я. А я, ты уж прости, пропускаю твои указания мимо ушей, ничего хорошего для Империи они не несут.
— А как же мои советники? Они тоже тебя слушают?
— Твои советники, а у тебя их, не считая дурака Наута, еще трое — Ризмайер, Лодыгер и Кросс — отвечают только за свои сферы деятельности и не имеют влияния на другие. Кроме, конечно…
— Хастига…
— Хастига? С ума сошел? — рассмеялась Гердиния. — Бравый вояка Хастиг совсем заигрался в солдатики и знать ничего не хочет более ни о чем. Что касается твоих бесчисленных подстилок и постельных забав, то что бы они у тебя ни выпросили, ты все равно поручишь это мне. А знаешь почему, Мадж? Потому что ты никому больше не доверяешь так, как мне, твоему секретарю, Гердинии Кросс.
— И почему же я это делаю? — спросил император.