— Я хочу быть рядом с тобой!
— Как?
— Сделай, ты же все можешь, ты же император!
И Луку осенило. Ему в голову пришла идея, как оставить Кору при дворе. Он присмотрелся к сестре и остался доволен увиденным. Кора превращалась в настоящую красавицу!
— Хочешь быть моей фавориткой? — улыбнулся он.
Глава 42. Благодарность за сына
Конечно, мать была категорически против. Гордая женщина, жена гладиатора, и слышать не хотела о том, что Кора станет любовницей императора. Несмотря на убеждения, что это будет только предлог, чтобы оставить Кору при дворе, она уперлась, но коса нашла на камень — упорством Кора превзошла мать. Помогло еще и зерно сомнения, заложенное дочерью: насколько бы невозможным это ни казалось, вдруг ее сын и правда император? То есть не сын император, а в этого толстого мужчину с заплывшими глазками каким-то чудом вселилась душа Луки, да простит за крамольные мысли милостивая Пресвятая мать!
Но озвучивать сделанные выводы мать не стала, и сыну оставалось только гадать, поверила ли она, или ему просто хотелось, чтоб было так.
В конечном итоге самому императору отказать она не посмела и ошеломленно приняла дары в благодарность за самопожертвование сына — такой стала официальная версия. Мальчик отдал свою жизнь, чтобы император выздоровел. От чего именно, спешно продумывал Ленц, вспоминая болезни и выбирая что-то посмертельнее и поблагороднее.
В награду за сына Приске был дарован небольшой пустующий домик в приличном квартале, только вчера конфискованный у Наута, и ежемесячное императорское пособие, позволявшее больше не работать. Но женщина ответила, что сидеть без дела не сможет, и, если найдется работа при дворе, любая, лишь бы поближе к дочери, она будет вполне довольна. К счастью, говорила она это наедине, и император обещал подумать — сразу, как только устроит Кору.
К вечеру мать с сестрой отвезли в новый дом. Гердиния, желая порадовать объект вожделения — а постэффект вируса и не думал заканчиваться, — лично оформила дарственную, поручила помощнику открыть на имя Приски Децисиму счет в банке и внести на него тысячу золотых. Казна была почти пуста, но тысяча золотых — не та сумма, о которой стоило беспокоиться.
Кора вскоре вернулась, и Лука, наедине переговорив с Кейринией, отдал сестренку в опеку фаворитке. Та пыталась устроить сцену ревности, но Маджуро уже научился находить нужные доводы в общении с близкими женщинами. Он поклялся, что никогда и ни при каких обстоятельствах не возляжет с девочкой, даже когда та достигнет совершеннолетия и станет неотразимой красавицей. Кейриния приняла объяснения, и Лука повел ее знакомить с сестрой. Той уже определили несколько личных комнат рядом с его покоями — из тех, что освободились после специальной операции, когда Гектор проверил и выдворил толпу фавориток и любовниц, бывших и нынешних, которые, впрочем, тоже стали бывшими. Все, кроме Кейринии.
— Ну и ну… — подивилась фаворитка. — Из какой канавы тебя вытащили, прелестное создание?
Кора собиралась ответить что-то убийственно язвительное, но вмешался Маджуро:
— Кейриния, дорогая, девочку только выкупили из рабства. Она сестра того мальчика, благодаря которому я выздоровел. Почему бы тебе не заняться ею?
— Мне? Заняться ею?
— Знаешь ведь, что ты единственная, кому я могу доверить ее… хотя постой… — император сделал вид, что вспоминает имена других фавориток.
— Конечно, мой повелитель! — воссияла фаворитка. — Уверена, мы поладим с Корой!
Кора, с раннего возраста научившаяся мгновенно находить общий язык с кем угодно, поняла правила игры и прикинулась восхищенным красотой Кейринии ребенком, главным увлечением которого по сей день были куклы.
— Куклы? Как скучно, девочка! — воскликнула Кейриния. — Я знаю кое-что поинтереснее! Платья! Косметика! Украшения! Духи!
— Платья? — нахмурилась Кора. — Вот уж что на самом деле скучно!
— Ты их просто не умеешь носить! Я покажу тебе…
— Тогда почему бы вам не заняться гардеробом Коры? — перебил ее Лука. — А еще надо обставить ее комнаты. Займетесь?
— С превеликим удовольствием, повелитель! — сказала Кейриния. — Раньше полуночи нас не ждите!
Две девочки — большая и маленькая — тут же умчались по торговым лавкам. По распоряжению Маджуро Гектор приставил к ним парочку своих ребят — во избежание, как выразился император, всяческих эксцессов.
После торопливого совместного ужина, когда все разошлись, Гердиния урвала-таки один горячий поцелуй, а потом напомнила, что императора вечером ждут на торжественной церемонии награждения гильдии целителей.
Несколько слуг два часа (могли бы и вдвое больше, но Маджуро их поторапливал) готовили императора: мыли, стригли, брили, причесывали, а потом долго одевали в парадный мундир, и все эти процедуры так осточертели Луке, что на церемонию он шел чертовски злой. Целители пользовались особым расположением императорской династии, и ежегодные церемонии проводились не в здании гильдии, а в специальном зале дворца при участии первого лица.
Зал этот находился в другом крыле и вмещал до сотни человек. Размеренно, соблюдая достоинство, Маджуро шагал и думал, как себя вести с кровопийцей и отомстить ему так, чтобы это выглядело логичным и не вызвало вопросов.
Облачившийся в праздничные одежды Ядугара гордо вещал в окружении группки старших целителей. Он определенно помолодел — частью за счет самого Луки, а частью… Нет, не Коры. Рядом с ним, понурив голову и опираясь о стенку, стоял старший ученик Пенант, и, не знай Лука его лично, он бы решил, что это какой-то старик.
И тогда Лука Децисиму, он же император Маджуро Четвертый, придумал.
Глава 43. Потерянные годы
Старший ученик Пенант, прежде бывший беспризорным мальчонкой, а впоследствии проданный за один золотой в пятилетнюю неволю целителю Нестору Ядугаре, не выносил массовые скопища народа и помпезные церемонии. Откровенно говоря, его от них мутило. Выворачивало наизнанку в самом буквально смысле.
Даже когда он промышлял мелкими кражами на городском рынке, и столпотворение понаехавших деревенских ротозеев изрядно помогало Пену в его мелком промысле, мальчику приходилось пересиливать себя. От рождения кто-то из богов наградил его потрясающим обонянием. И Пен был уверен, что Двурогий. Талант стал его проклятием.
Он разбирал запахи на составляющие, и каждая говорила о человеке больше, чем поведал бы сам источник зловония. По запаху Пенант мог определить, что человек ел вчера на ужин и что пил утром, какими болезнями страдает и какой образ жизни ведет, а из-под маскирующего аромата цветочных духов неизменно выделял те особенные ноты, которые присущи женщине, совсем недавно извивавшейся под мужчиной. И если было с кем сопоставить, Пен всегда мог сказать, под каким именно. И даже, да простит его Пресвятая мать, какие природные отверстия использовались.
Говорят, человек — такая тварь, что ко всему привыкает. Но это как посмотреть. Притерпеться можно к чему-то конкретному, например, золотари не замечают зловония испражнений, а кожевенники привыкают к смердящим в курином помете шкурам. Но любое массовое сборище — это тысячи тысяч разных запахов, уникальных для каждого и распадающихся на десятки составляющих, а привыкнуть к такому нельзя.
Сейчас, находясь среди коллег, Пенант ничего не чувствовал. Его совсем недавно острейшее обоняние не различало никаких запахов, и виной тому было то, что он за сутки превратился в старика.
Церемония награждения, давно запланированная гильдией целителей, стала внеочередной. Обычно это сборище ежегодно голосовало за лучшего своего члена, ориентируясь на вклад каждого в развитие медицины, в дело гильдии, да и вообще, по совокупности заслуг. И если ни один из выдвигаемых кандидатов не набирал более половины голосов, не награждали никого.
Так случилось и в этом году, когда голоса разделились между Ядугарой (как раз таки по совокупности заслуг) и пухлым розовощеким коротышкой Демменсом, который обнаружил и применил на практике некое синтезированное средство, позволяющее даже древнему старику вспомнить давно позабытое чувство Penis Erectus.
Снадобье стало сенсацией в аристократических кругах, но Демменс не набрал нужного числа голосов, потому что предпочел не разглашать составляющие вещества и условия их синтезирования — то есть решил выдержать десятилетнее право на «знаю как».
В итоге оба набрали поровну голосов, и вместо церемонии награждения провели обычную конференцию.
А потом Нестор Ядугара сделал открытие. То есть сделал он его давно, но разгласил коллегам только в этом году, примерно за месяц до того, как появился мальчишка-раб Лука Децисиму. Сам Пенант узнал об открытии не раньше остальных коллег Ядугары, только когда Луку забрали во дворец, хотя участвовал во всех процедурах перелива и технически никаких изменений не заметил. Возможно, мастер реализовал все это задолго до того, как допустил к своим секретам Пенанта.
Ядугара повысил конверсию. Очень долго потери при переливе составляли до пятидесяти процентов жизненных сил. Источник, к примеру, терял десятилетие, а реципиент получал лишь пять, в лучшем случае шесть лет. Мастер изменил технологию подключения струн, добавил что-то в предпереливную инъекцию и за счет всего этого снизил потери почти до пятнадцати процентов. Это стало сенсацией поболее, чем средство для Penis Erectus Демменса, и произвело настоящий фурор среди коллег. Учитывая, как редко попадались подходящие доноры, каждый выигранный год жизни становился настоящим спасением для стареющих мэтров гильдии.
Когда открытие подтвердилось на практике, Ядугару сразу же выдвинули безоговорочным номинантом на звание лучшего целителя года. Формальности ради еще одним кандидатом вновь пошел Демменс, но теперь все почти единогласно проголосовали за наставника Пена.
Потом Рейна привела в дом девчонку Децисиму. Ее сдали страже как воровку, и тут же выкупили за сто золотых. Но оно того стоило — предварительные анализы подтвердили, что Кора годится как донор.