— Или не хотел обеспокоиться, — задумчиво проговорил подполковник. — Видите ли, Ольга Арчиловна, у вдовы Ляпунова есть дочь, Евдокия. От другого брака.
— Ляпунов, выходит, отчим, — уточнила Дагурова.
— Совершенно верно. Колосов, что занимался его розыском, разговаривал со многими знакомыми Ляпунова. Все, как один, твердили, что он был очень привязан к падчерице. Покупал сплошную фирму. К сыну же, оставшемуся у первой жены, относился, наоборот, как к пасынку. Друзья удивлялись: своему пацану на день рождения даже грошового подарка не покупал, а ради чужой дочери готов был снять последнюю рубашку.
— Алименты хоть платил?
— Из зарплаты отчисляли по исполнительному листу… Такую чрезмерную заботу о падчерице объяснял тем, что, мол, жалеет девочку. В детстве ей пришлось буквально нищенствовать. Какой там импорт! Платьица донашивала до дыр. Ляпунов ведь взял ее мать, когда та работала лаборанткой. А это — восемьдесят рэ в месяц.
— К чему вы все это? — нетерпеливо спросила Ольга Арчиловна.
— А к тому. Закончив школу, Евдокия сбежала из дому. Потом выяснилось, что она живет в Южноморске. Пыталась поступить в институт, сорвалась на приемных экзаменах. Но все же ей удалось зацепиться здесь.
— Что, родители не знают, как живет их дочь?
— В том-то и дело, что Евдокия порвала с ними все отношения. Причина мне пока неизвестна. Мы с Колосовым и подумали: может, Ляпунов приехал к падчерице?
— Нужно найти эту Евдокию, — сказала Дагурова.
— Думаю, вопрос одного-двух дней…
— Я не могу понять, как возникла версия, что Ляпунов журналист? — спросила следователь.
— Понимаете, секретарша Измайлова перепутала. Ведь Ляпунов действительно позвонил в органы. Только не в милицию, а в облпрокуратуру. Назвался членом-корреспондентом. Секретарша первое слово, видимо не расслышала или просто не поняла…
— Вот в чем дело, — протянула Дагурова. И, увидев, что они уже въехали в Южноморск, спросила: — Вы сейчас куда?
— В облуправление внутренних дел. Хочу попросить, чтобы установили наблюдение за домом некоего Ступака.
— А это еще кто?
— Здешняя знаменитость. Индивидуал. Катают с женой иностранцев на своих шикарных лимузинах. Роллс-ройс и «Ягуар». Миллионер.
— Нас-то он чем может интересовать? — несколько удивилась следователь.
— Есть информация, что жена Ступака каким-то образом связана с Бородиным.
— Значит, до вечера?
— Вечером собираюсь в валютный ресторан.
— Прожигать жизнь? — улыбнулась Дагурова.
— Посмотреть на прожигателей. А вас куда?
— К Гуркову. Попрошу санкцию на арест Довжука, Бородина, Кочеткова и Хинчука.
— Хинчука? — встрепенулся Ян Арнольдович. — А что, хорошенький будет удар по тем, у кого он шестерит.
Латынис высадил Ольгу Арчиловну у здания областной прокуратуры и уехал.
Гурков принял Дагурову не сразу: проводил очередное совещание, на котором, как всегда, призывал, давал указания. И когда Ольга Арчиловна прорвалась наконец в его кабинет, сделал вид, что страшно устал от бремени службы.
Постановление на арест Бородина, Довжука и Кочеткова облпрокурор подписал без слов. Когда же дело дошло до Хинчука, он, откинувшись в кресле, сказал:
— В принципе я не отвергаю возможность применить к нему такую меру пресечения, но считаю, что пока рановато. Надо еще поработать, собрать убедительные доказательства.
— Да поймите, Алексей Алексеевич, — убеждала его следователь, — Хинчук, может, куда опаснее того же Довжука — убийцы и рэкетира! Он судебный медик, один из важнейших экспертов при расследовании. Облечен доверием. А что творит? Ведь его заключение о смерти Скворцова — подлог. Я уверена, это сделано по указанию преступников. Хинчук их пособник. А возможно, и прямой соучастник.
— Простите, Ольга Арчиловна, ваши слова мало чем подтверждены.
— А его диагноз?!
— А если это обыкновенная врачебная ошибка?
— Спутать инфаркт с отравлением?! Повторная судебно-медицинская экспертиза однозначно доказала, что Скворцова убили цианистым калием.
— Позвольте, Чикуров, ваш предшественник, не ставил перед Хинчуком задачу исследовать труп на предмет отравления. А то, что у Скворцова был сердечный приступ, это факт.
— Ну а Шмелев? — продолжала наступать Ольга Арчиловна. — Почему Хинчук в протоколе о вскрытии не отметил, что у покойного имелись прижизненные травмы внутренних органов? Отбили почки. Причем так, что на теле нет следов. Профессионалы работали, уголовники.
— Я не очень силен в судебной медицине, но, думаю, и такая ошибка допустима со стороны патологоанатома. Подумал, что человек неловко упал. Был ли у Хинчука умысел — вот в чем вопрос.
— Конечно, был — скрыть истину. А значит, обезопасить преступников. Ведь московский судмедэксперт сразу определил, что перед смертью Шмелева избили. Так что я настаиваю на аресте Хинчука.
— Хорошо, хорошо, — устало провел ладонью по лицу Гурков. — Оставьте постановление, я подумаю, посоветуюсь…
Вышла от него Дагурова, еле сдерживая негодование.
По вечерам отель для иностранных туристов манил к себе всякого рода сомнительные личности. Фарцовщики, сутенеры, валютные проститутки слетались сюда, как мотыльки на огонь. Изредка возле гостиницы появлялся милицейский патруль, и тогда вся эта публика спешно ретировалась. Но как только стражи порядка уезжали, те появлялись снова — видимо, не очень-то опасались они милиции.
Эвника подкатила к отелю около полуночи: самое время охоты дорогих путан. Подвез ее на «Волге» Вадим Снежков. Сверкнуло в лучах неона люрексом платье главного администратора Дома моделей, она на прощание помахала Вадиму ручкой и беспрепятственно проникла через парадный вход, сунув знакомому швейцару соответствующую мзду.
Снежков отъехал. Тут же из замершего на стоянке «фольксвагена» вышел Латынис и исчез в гостинице. Яна Арнольдовича было не узнать: смокинг, белая рубашка с галстуком-бабочкой и безукоризненный пробор в набриолиненных волосах. Облик старомодного «иностранца» дополняли щегольские дымчатые очки в тонкой золоченой оправе и усики.
В это время Эвника преодолела вторую преграду — метрдотеля ресторана, которому тоже была уплачена некая сумма. Устроилась она за столиком, где уже сидели две такие же вызывающе одетые молодые женщины. Тут же перед Эвникой официант поставил бутылку шампанского и вазу с фруктами.
Подполковник занял позицию неподалеку, разделив общество пожилого туриста, не отрывающего глаз от молоденьких девиц, танцующих в центре зала с кавалерами.
Обстановка в ресторане была разгоряченная: винные пары и джаз сделали свое дело. Под потолком витали клубы табачного дыма, официанты сновали между столиков, певица дурманила головы посетителей модными шлягерами.
— Кофе, — сказал Латынис подошедшему официанту и показал на пальцах: один.
Заказ был тут же выполнен, и Ян Арнольдович сразу рассчитался.
Когда певицу сменил дуэт молодых парней, Латынис решил, что пора действовать. Он встал и смело направился к Эвнике. И очень даже вовремя: его едва не опередил толстый господин в бархатной паре.
— Плиз, — протянул Латынис руку администраторше Дома моделей.
Та, скользнув взглядом по элегантному костюму кавалера, согласилась на тур.
Современные танцы особого искусства не требуют. Побольше беспорядочных движений. Латынис с этим справился. Но Эвника была по-настоящему пластична и музыкальна.
— О, бьютифл! — восхитился Ян Арнольдович, прибавив еще несколько комплиментов на языке, который был наверняка не знаком никому из посетителей ресторана.
Когда танец закончился, Латынис проговорил на ломаном русском языке:
— Извините… Давайте лучше знакомиться. Мой номер гостиницы… Согласны?
Дважды приглашать не пришлось — за этим Эвника и пришла.
В лифте он снова перешел на язык, неведомый ни Эвнике, ни окружающим. Когда они зашли в номер, Латынис сказал:
— Момент…
И удалился в буфет, где купил две бутылки боржоми. Вернувшись, Ян Арнольдович услышал звук льющейся воды в ванной.
«Быстро освоилась», — подумал он, устраиваясь в кресле и открывая боржоми.
Когда его гостья появилась, он был ошарашен: ее наготу прикрывало лишь банное полотенце.
— Извините, но вам придется одеться, — поспешно сказал Латынис на чистом русском языке.
Эвника чуть не выпустила из рук полотенце. Она нырнула в ванну и вышла оттуда уже одетая.
— Садитесь, — предложил подполковник. — И давайте познакомимся. Ян Арнольдович Латынис, старший оперуполномоченный Главного управления уголовного розыска МВД СССР.
Эвника метнула взгляд на дверь, но поняла, бежать нет смысла.
— Ну и порядочки у вас, — сказала она, присаживаясь на диван. — Обманом заманили в номер…
— Представьте себе, я сказал вам, зачем приглашаю. В лифте, — усмехнулся Ян Арнольдович.
— На каком языке?
— На латышском. А вы за кого меня приняли?
— За шведа…
Он налил минералки в свой стакан, другой протянул Эвнике. Она жадно выпила воду и спросила:
— Сигареты не найдется?
— Найдется.
Подполковник вынул пачку «Мальборо», щелчком выбил сигарету, которую Эвника взяла своими длинными наманикюренными пальцами, поднес «Ронсон».
— Благодарю, — проговорила администраторша Дома моделей, жадно затягиваясь. — Только, ради Бога, не надо читать мне мораль и не учите меня жить.
— Ив мыслях не держал. Вы сами уже учите своих девочек. К сожалению, не тому, чему надо…
— Сводничеством не занимаюсь.
— Не считая девочек, которых поставляете для знакомых Киреева.
Эвника промолчала, отведя глаза в сторону.
— Так что давайте не будем, — продолжал Латынис. — Сами-то давно этим занимаетесь?
— Сразу после десятого класса, — спокойно ответила администраторша.
— Рановато…
— Теперь уже начинают с седьмого, а то и с пятого, — криво усмехнулась Эвника.
— Вы имеете дело только с иностранцами?
— Только.
— Из-за валюты?
— А что наши деньги? Бумажки…