— Небось вечер — сто долларов?
— Не меньше, — даже с некоторой гордостью произнесла Эвника. — А откуда вам известна ставка?
— О стоимости наших проституток пишут на Западе в газетах, как о прогнозе погоды… Ну, что ж, сотня зелененьких — сумма приличная. Особенно если принять во внимание, сколько дают за доллар на черном рынке.
— Сто долларов не так уж много, — фыркнула Эвника. — Вот в Англии Памелла Бордес зарабатывает за ночь пятьсот фунтов стерлингов. Слышали о такой?
— Не пришлось.
— Она принимала членов английского парламента. В квартиру Памеллы был даже проведен звонок, извещавший клиентов, что пора отправляться на голосование в парламент.
— А сколько вы имели от членов нашего правительства? — как бы невзначай поинтересовался Латынис.
— Каких членов? — смутилась Эвника.
— Например, министра Рудых?
— А-а, Рудых, — чуть улыбнулась администраторша Дома моделей. — Поверьте, ничего.
— По любви? — разыграл искреннее удивление Ян Арнольдович. — Но он не то что в отцы, в деды вам годится.
— Могу поклясться, — серьезно произнесла Эвника.
— По просьбе Киреева?
— Нет. Одного из тех, кто не мешает мне работать с иностранцами.
— У него, надеюсь, есть фамилия?
— Есть и фамилия, есть и глаза, и уши, и между прочим, длинные руки. Меня достанут, где бы я ни спряталась.
— Нам, как вы понимаете, можно доверять: нет резона вас закладывать. Какие у вас отношения с Вадимом Снежковым?
— Деловые.
— Сутенер?
— Ну зачем так грубо? — поморщилась администраторша Дома моделей.
— Во всяком случае — не клиент. Так?
— Господи, конечно, нет!
— А не жених случаем?
Эвника скептически улыбнулась, но не ответила.
— Странно получается, — сказал Ян Арнольдович. — Снежков дико приревновал вас к Чикурову, а вот иностранцам преподносит на блюдечке с голубой каемочкой. Откуда у Вадима такая лютая ненависть к Игорю Андреевичу? Можете объяснить?
— Поверьте, мне Чикурова жаль, — опустила голову Эвника. — Но поймите… Что я могла поделать? — с отчаянием произнесла она.
— Поговорить с Вадимом, объяснить…
— Вадиму?! — округлила глаза Эвника. — Он пешка, не больше.
— А за ним кто?
— Спросите что-нибудь полегче.
— Ладно, спрошу. Вы бывали с клиентами в квартире Снежкова?
— Раз вам это известно, что спрашиваете?
— А почему именно у него?
— А где — у меня дома? Соседи за каждым моим шагом следят. У Вадима роскошная трехкомнатная хата. Стерео, видео, бар… Принца датского и того принять не стыдно.
Латынис заговорил о приятелях Снежкова: Хинчуке и адвокате Чураеве. Но Эвника сказала, что о них ничего не знает. Больше Ян Арнольдович ничего от нее добиться не мог.
Совещание у Рунова было назначено на девять утра. Когда Дагурова и Латынис зашли в его кабинет, в нем помимо генерала находился мужчина средних лет в штатском.
— Прошу любить и жаловать — Роальд Матвеевич Котляр, замначальника областного управления КГБ, — представил его москвичам Анатолий Филиппович.
Ольга Арчиловна и Ян Арнольдович назвались сами.
— Ну что же, — продолжал Рунов, — ваше взаимодействие, я думаю, очень даже пойдет на пользу делу.
— А оно уже началось, — сказал Латынис.
— Во всяком случае, мы установили, кому принадлежит зеленый «Москвич», — откликнулся Котляр. — Тот, что стоял в аэропорту возле «Волги» Асадуллина.
— И кому же? — в один голос спросили Дагурова и Латынис.
— Брату Хинчука. А по существу — самому Хинчуку. В" основном ездит на «Москвиче» он. По доверенности. По приметам один из мужчин, что вылез из машины, похож на Хинчука.
— Вот, значит, кто подстроил аварию, — покачала головой Ольга Арчиловна. — Я же говорила Гуркову, что Хинчука надо арестовать!
И рассказала о своем визите к облпрокурору. Рунов возмутился и сказал:
— Жаль, что я не знал об этом факте. Между прочим, вчера на заседании областного временного Комитета по борьбе с преступностью было сказано немало критических слов в его адрес.
— Всякая нечисть подняла голову, а он, что красна девица, жеманится да церемонится, — буркнул Латынис.
— Перестраховщик, — кивнул Котляр.
— Если не хуже, — отозвалась Дагурова. — Когда я заикнулась о том, что в Южноморске орудует мафия, Алексей Алексеевич посмотрел на меня, как на помешанную. Стала доказывать, что замешаны сами верхи, а он мне: думайте, прежде чем говорить…
— Кого-нибудь конкретно назвали? — поинтересовался Рунов.
— К примеру, Печерского, тестя Киреева. Ваш мэр махровый взяточник. Говорят, в городе почти не осталось государственных учреждений общепита. Отдали на откуп нечистым на руку людям, которые отмывают грязные деньги. Зато тем кооперативам, что хотят производить товары, услуги и прочее, перекрывают кислород.
— Ничего, отпредседательствовал Геннадий Трофимович, — сказал генерал. — Избиратели отзывают его.
— Наконец-то! — обрадовался Котляр. — Под его «чутким» руководством Южноморск запустили донельзя. Что жилье, что дороги, что экология.
— И конечно, на заслуженный почетный отдых? — усмехнулась Дагурова. — Как Медунова и ему подобных?
— Скорей всего, — вздохнул Рунов.
— А надо бы привлечь к уголовной ответственности! — горячо проговорила Ольга Арчиловна. — И вообще, товарищи, я считаю, что нам пора заняться выявлением преступников не только по горизонтали, но и по вертикали. Сейчас уже ясно: Мухортов, Бородин, Кочетков и Довжук — самое низшее звено. Исполнители, так сказать. В итальянской мафии их именуют пиччотти. Они подчиняются главе, так называемому Дону или Дяде. Он распоряжается их судьбами и жизнью. Но между Доном и пиччотти имеются один или несколько промежуточных элементов. По-ихнему — капорежиме…
— Вы, я вижу, специалист по мафии, — улыбнулся Рунов. — Откуда знаете?
— Можно сказать, из первых рук — итальянского полицейского, — ответила Дагурова, коротко рассказав о знакомстве с комиссаром Фальконе.
— Кто же, по вашему мнению, в Южноморске капорежиме? — поинтересовался Котляр.
— Скорее всего, такие люди, как Киреев, Хинчук.
— А глава мафии?
— Заправляет всеми, по нашим сведениям, босс по кличке Сова. Кто он, пока установить не удалось, — ответил вместо следователя Латынис.
— Но, опять же, если идти по мафиозной структуре, — добавила Дагурова, — без надежного прикрытия преступники не обходятся. У мафиози есть выражение «друг друзей». По-итальянски «амику да л'амичи». Это может быть и политический деятель, и крупный чиновник, и работник правоохранительных органов. В нашей организованной преступности то же самое. Думаю, пора уже выходить на тех, кто покровительствует банде.
— И отнюдь далеко не бескорыстно, — подчеркнул Латынис. — Львиная доля идет наверх, вплоть до Москвы. Причем поступления, например, от сбыта наркотиков весьма значительны. В этой связи нас заинтересовала фигура Ступака.
— Давно мы к нему подбираемся, — сказал генерал.
— Давайте подбираться вместе, — улыбнулась Ольга Арчиловна. — Тем более разыскиваемый нами преступник Георгий Бородин, по кличке Борода, связан с женой Ступака. Кто у вас занимается наркоманами?
Вместо ответа Анатолий Филиппович нажал кнопку селектора и сказал:
— Валерий Иванович, зайдите ко мне.
— Слушаюсь, товарищ генерал, — откликнулись из динамика.
— Это какой Валерий Иванович? — поинтересовалась Дагурова.
— Ветлугин, — ответил Рунов.
— Тот самый, кто первым вышел на Киреева? — уточнила следователь.
— Он, — кивнул генерал.
— Выходит, променял следственную работу на оперативную? — удивилась Ольга Арчиловна.
— Я соблазнитель, — сказал генерал. — Сагитировал взяться за этот тяжелый воз. Привели в областной аппарат, повысили в звании.
В комнату заглянул Ветлугин.
— Разрешите, товарищ генерал?
— Проходите.
Валерий Иванович поздоровался с присутствующими, присел на стул.
— Вот, — показал на москвичей Рунов, — интересуются Ступаком.
Дагурова рассказала, почему и как их группа вышла на южноморского подпольного миллионера.
— Его так просто — не возьмешь, — со вздохом произнес Ветлугин. — Оснащен, как нам и не снилось. Автомобили, катера, рации. А у меня в отделе всего три человека, одна машина и та на ладан дышит. Каждый литр бензина вырываю с боем.
— Ладно, ладно, — перебил его генерал, — выделим штаты, машины, бензин будет. Есть уже договоренность.
— А пока техническую сторону мы возьмем на себя, — пообещал Котляр. — И людей подкинем.
— Тогда другое дело, — оживился Ветлугин.
— Не опозоримся перед москвичами? — подмигнул ему Рунов.
— Не имеем права, Анатолий Филиппович, — усмехнувшись, сказал Валерий Иванович.
Хотя было уже одиннадцать часов утра, Дагурова и Латынис подняли Снежкова с постели. Он открыл дверь заспанный, лицо оплывшее, волосы на голове и борода торчали во все стороны. «Трижды корреспондент Советского Союза» явно провел бурную ночь. Он сразу и не уразумел, зачем к нему явились следователь, оперуполномоченный и понятые. Когда Ольга Арчиловна предъявила постановление на обыск, Снежков начал хорохориться, рвался к телефону позвонить «кому надо».
— Остыньте, Вадим Леонидович, — осадил его Латынис.
— Могу я в собственном доме выпить хоть стакан воды? — с вызовом вопросил журналист.
Ян Арнольдович проводил хозяина на кухню, где тот выхватил из холодильника початую бутылку коньяка.
— Если головка бо-бо, выпейте минералки, — отобрал у него спиртное Латынис.
Какой уж допрос пьяного…
Снежков выдул целиком бутылку боржоми.
Дагурова попросила его добровольно выдать видеокассеты с порнофильмами и другую продукцию подобного рода. Дабы не затягивать время.
— И облегчить свою участь, — добавил Латынис.
— Нет у меня никакой порнухи, — продолжал вести себя нагло журналист, развалясь в финском кресле натуральной кожи.
Эвника сказала правду — квартира у Снежкова и впрямь была роскошная.