Та принялась было голосить, проклиная нахалов, на которых нет управы, но водитель деловито приблизился к ней и влепил ей такую мощную оплеуху, что вмиг заставил ее умолкнуть и одновременно подтвердил ее тезис о том, что управы на «крутых» в Таежном действительно нет. Начавшие было собираться любопытные тут же в испуге разошлись, когда бритоголовый водитель обвел их угрожающим взглядом. Затем оба бойца с заднего хода вошли в мясной павильончик, держа в руках огромные сумки, в каких «челноки» перевозят свой товар.
Внимательные наблюдатели, посменно дежурившие на рынке последние несколько недель, уже установили, что посланцы Назара Второго могли посещать самые разные торговые точки, набирая продукты для кафе, и только в мясной павильон они заворачивали непременно, поскольку лучшее парное мясо бывало именно здесь. Загрузив джип до отказа, посланцы, как правило, прихватывали с собой на подмогу грузчика почище и потрезвее и возвращались в «Фиалку». Поэтому местом для засады на людей Назара Второго был избран именно мясной павильон. Глаза вошедших не успели еще привыкнуть после яркого солнечного света к полутьме помещения, как вдруг на голову одного из них обрушилась резиновая дубинка, и он мешком свалился на пол. Второму кто-то одним ловким движением закрутил руку за спину, так что бедняга согнулся в три погибели и застонал от боли.
— Ты зачем, хулиган, бабушку ударил? — захихикал кто-то у него над ухом.
— Ну, здорово, — как тебя там? Михаил, кажется. — раздался в полумраке знакомый насмешливый голос. — Посмотри-ка на меня. Узнаешь?
Михаил поднял глаза, посмотрел исподлобья на говорившего и на какое-то время лишился дара речи от изумления и ужаса. Перед ним стоял давно всеми помянутый Николай Радченко и торжествующе ухмылялся.
— Что, Миша, не ожидал? — спросил Колян. — Вы небось уже и поминки по мне справили? Вам с Федькой, наверно, и без меня хорошо.
Когда-то Колян сам устроил Михаилу «проверку на вшивость», отлупив его до потери сознания в бою без правил на ринге одного из городских спортзалов. Миша хорошо запомнил ощущение беспомощности, не покидавшее его в течение того злосчастного боя. Валяясь в нокауте, он не слышал краткой реплики Коляна: «Держится неплохо, примем», и с того дня испытывал перед бригадиром суеверный страх. Поэтому неожиданное появление Коляна, словно восставшего из гроба, повергло парня в состояния кататонического ступора: бедняга не мог выдавить из себя ни единого слова и продолжал снизу вверх таращиться на ожившего покойника. Впрочем, Коляну его реакция понравилась.
— Отпусти его, — приказал он Рексу, поигрывая длинным стилетом, сделанным из трехгранного штыка русской трехлинейной винтовки.
Рекс, державший пленника в согнутом положении, повиновался, и Михаил медленно выпрямился, не сводя с Коляна округлившихся глаз.
— Сейчас ты сядешь за руль, Миша, — ласково сообщил Колян, — и мы с тобой заедем на задний двор кафе «Фиалка». Ты подъедешь к заднему входу и вместе с нами войдешь внутрь. Что бы ни происходило, держись меня и слушай мою команду. Вопросы есть?
Михаил отрицательно покачал головой, по-прежнему не в силах вымолвить ни слова.
— Вот и хорошо, — с удовлетворением произнес Колян. — Так, снимите с этого козла халат. Халат дайте Зародышу, а этому дайте по башке, чтоб не очухался раньше времени. Да, и мясо-то, мясо захватите! Значит, так: мы едем, ты, Рекс, едешь за нами, останавливаешься в сторонке и ждешь, пока мы тебя впустим. Ну, Миша, вперед!
Уже в машине, сидя в синем халате грузчика позади водителя, Колян похлопал Мишу ладонью по щеке и произнес:
— Смотри не шали, дорогой, а то я тебя этой штукой прямо через сиденье пропорю. Ну чего сидишь? Заводи!
До «Фиалки» было рукой подать, но и на этом ничтожном отрезке пути Миша дважды едва не разбил машину.
Колян сердито шипел:
— Какого хрена ты дергаешься? Завалишь дело — прикончу, засранец!
Охранник, увидев в глазок знакомый джип, за лобовым стеклом — двух парней в белых халатах и громоздящиеся на заднем сиденье и в багажнике коробки с мясом, без колебаний открыл ворота. Джип въехал во двор и остановился у заднего хода, через который попадали в подвал с холодильными камерами и на кухню. Закрыв ворота, охранник обернулся посмотреть, что привезли с рынка, и обомлел: на него смотрело дуло автомата Калашникова.
— К стене! — раздалась команда. — Руки за голову!
— Братцы, это ж Колян! — ахнул кто-то, но его грубо оборвали:
— К стене, сука, или убью!
Через минуту все, кто находился во дворе, в подвале и в кухне, выстроились у дальней стены двора напротив ворот под прицелом автоматов. Ворота вновь распахнулись, и во двор въехал автомобиль Рекса. Сам Рекс и трое его бойцов выскочили наружу с автоматами наизготовку. Оружие было из тех тайных складов, которые Колян имел обыкновение создавать везде, где работал.
— Вперед, за мной, быстро! — торопил с крыльца Колян. Бойцы ринулись следом за ним во внутренние помещения кафе, оставив одного для охраны выстроившихся у стены пленников. Колян широко шагал по знакомым коридорам, направляясь к залу, где уже с полчаса шло очередное совещание криминальной верхушки города Таежного, как вдруг из какой-то подсобки выскочил толстяк в белом халате и, обгоняя Коляна, тоже ринулся ко входу в зал.
— Стой, стрелять буду! — приглушенно рыкнул Колян, но повар и ухом не повел. Колян настиг его уже на пороге и отвесил ему такого пинка, что толстяк всей своей тушей с треском распахнул дверь, вывернув с мясом замок, вылетел на середину зала и распластался там, словно подстреленный охотником морж.
ГЛАВА 24
Служба полковника Чижевского в последние месяцы стремительно разрослась, как и положено общественным структурам, на которые не жалеют денег. Все новые и новые соратники полковника, на какое-то время оставшиеся не у дел, пополняли ряды как неофициальной личной охраны Варяга, так и официальной службы безопасности концерна «Госснабвооружение». Кроме того, Варяг создал также частное охранное предприятие для легализации некоторых видов разведывательной деятельности. Полковник Чижевский руководил всеми этими тремя структурами, хотя по документам числился неработающим. Надо сказать, что на новой работе его бывшие коллеги по КГБ и ГРУ деньги получали недаром — новых людей брали только при реальном расширении круга задач, выполняемых этой личной разведкой Варяга, и бывшие офицеры, едва дав согласие на предложение Чижевского, тут же входили в колею привычных тайных операций.
Сейчас перед службой Чижевского стояла основная задача — полностью исключить всякую возможность новых покушений на Владислава Игнатова и проследить связь алкаша Патрикеева через фирму «Графика-Т» с Колей Радченко.
Николай Валерьянович прекрасно понимал, что проверка местности вдоль дороги на дачу Варяга является лишь вспомогательным мероприятием и подлинную безопасность может обеспечить лишь уничтожение врага. Действия, направленные к этой цели, шли своим чередом. Главный противник, Заботин, по- прежнему был опасен, хотя пока никак себя не проявлял. Колян — тот вообще куда-то сгинул. Но хитрый полковник все же добился важного успеха: ниточка, которую невольно дал ему Патрикеев, привела его к многопрофильной фирме «Стикс», чей офис располагался в офисной высотке на Новом Арбате. Тройка бывших военных разведчиков ни на час не прекращала свою работу. Никто из них не вызвался произвести «дальний выстрел», но, учитывая важность акции, зачистку исходной позиции и прилегающей территории Чижевский возложил именно на них.
Абрамов свернул в тенистый переулок, подошел к подъезду огромного семиэтажного жилого дома, построенного еще до революции, огляделся и вошел в подъезд. В противоположном конце переулка он успел заметить знакомую фигуру Лебедева, гуляющей походкой приближавшегося к тому же подъезду. Карманы Абрамова оттягивали связка отмычек и кастет. Майор был готов к нежелательной встрече, поскольку и облюбованная разведчиками площадка на крыше, и чердак носили следы чьих-то регулярных посещений. Накануне Усманов подошел к подметавшей переулок дворничихе и, представившись милиционером, сообщил, что расследует несколько случаев грабежей, совершенных явно одной шайкой. В ходе разговора капитан по легкому акценту и по внешности определил, что дворничиха — татарка, и тут же перешел на не совсем еще забытый язык предков. Женщина, недавно переехавшая в столицу из Казани и скучавшая по родной речи, тут же оживилась и затрещала как пулемет.
Капитан уже и сам был не рад, что применил такой способ вхождения в доверие, так как добрую половину того, что говорила дворничиха, он не понимал.
— Тут, в Центре, в коммуналках, кто только не живет, — рассказывала женщина. — Коренные-то москвичи либо вымерли, либо выехали на окраины в отдельные квартиры, а в коммуналки заселилась всякая лимита…
Капитан усмехнулся — слово «лимита» в массиве татарской речи прозвучало довольно забавно.
А женщина продолжала:
— Жильцы верхних этажей видели, что какие-то люди проходят на чердак, но участковый пришел, а там замок висит. Он его подергал, сказал, что все в порядке, и ушел. А они, может, к этому замку давно ключи подобрали…
— Ладно, апа, спасибо, я все понял, — улыбнувшись, поблагодарил женщину Усманов и поспешно ретировался.
Абрамов, выслушав его доклад, крякнул и сказал с досадой:
— Расплодилось же при демократах всякой погани — куда ни плюнь, все в нее попадешь. Да, каков поп, таков и приход. Что ж, придется делать зачистку.
Усманов проторчал два следующих дня на лестничной клетке дома напротив, откуда интересующий их подъезд был виден как на ладони. В результате наблюдения капитан мог с уверенностью сказать, что подъездом пользуются не только его жильцы — время от времени туда входили, выходили и вновь входили, уверенно набирая код замка, бритоголовые накачанные молодые люди. Когда к подъезду приближались его обитатели, молодые качки предпочитали проходить мимо и возвращаться через некоторое время, когда уже было мало шансов столкнуться с кем-нибудь в дверях или на лестнице. Было очевидно, что парни стараются не мозолить глаза законным обитателям подъезда, большинство которых Усманов уже знал в лицо. На третий день Ус