- Ну так как же насчет сроков решим? — напомнил Колян. — Я возьмусь за это дело, но только если меня не будут торопить. Учти: в таких делах все на наружке построено, каждого козла надо долго водить, чтобы выяснить, с кем он связан…
- А я ничего и не говорю, — пожал плечами Витя Тульский. — Работай, Коля, времени тебе даем столько, сколько потребуется. Давай только через пару недель свяжемся, и ты мне расскажешь, как обстоят дела.
- Договорились, — поднимаясь, кивнул Колян. Он не преуменьшал сложности задачи, однако был уверен в успехе. Из Таежного наконец прибыл Зародыш и с ним полтора десятка пацанов, готовых на любые подвиги. Этих парней можно было отправить на рынки, где про-, давались наркотики, для изучения ситуации. Конечно, по неопытности они могли наделать глупостей, однако Колян дал им подробные инструкции и категорически запретил любую самодеятельность. Тем более что новые пацаны могли пригодиться ему очень скоро для выполнения основной задачи — уничтожения Варяга…
ГЛАВА 34
Тощий субъект с длинными темными волосами и испитым лицом шагал от Пражского рынка к улице Красного Маяка, где он жил. Идти было недолго, и, несмотря на несколько часов топтания в толпе, длинноволосый шагал бодро — бодрости ему придавал крошечный пакетик с белым порошком во внутреннем кармане, честно заработанный для внутреннего употребления, и толстая пачка денег в кармане брюк. День был удачным — на рынок пожаловали чуть ли не все старые клиенты, торговля шла бойко и в то же время спокойно. При себе длинноволосый товара не имел — договорившись с клиентом, он шел к напарнику, ожидавшему поодаль в машине, брал у него расфасованный в пакетики товар и возвращался к какому-нибудь условленному месту на рынке, где его уже ожидал клиент. При этом сбытчик держал товар в руке, готовый при малейшем признаке опасности выронить его в грязь. Торговца выматывала не столько сама работа, сколько необходимость постоянно держаться начеку, озираться, замечать на себе чужие взгляды и подозрительные лица в толпе. Мелких сбытчиков ловили редко — МУР с его квалифицированными оперативниками занимался в основном оптовыми торговцами зельем, и мелкота попадала в его сети лишь за компанию. Местным отделениям милиции и без этой публики хватало хлопот. Да и что можно припаять тому, кто продает наркотики по пакетику? Он, разумеется, скажет, что приобрел наркотик для собственного употребления, а это теперь не преступление. Самым страшным для сбытчиков, большинство которых сами являлись наркоманами и занялись торговлей с целью заработать денег на наркотики, была необходимость перенести в отделении ломку. Именно в таком состоянии множество наркоманов и становится осведомителями милиции. Поэтому тем, кто сидит на игле, никто не доверяет никакой важной информации: их участь — топтаться с синим носом на улице и продавать пакетики. Если же наркоману доверяют более важные операции, например курьерские, то стараются сделать так, чтобы он не знал, а еще лучше — не видел ни того человека, у которого забирает товар, ни того, кому этот товар передает. Слишком уж легко наркоманы колются в милиции и превращаются в стукачей, тем более что операм, среди которых наркоманов нет, конфискованного товара не жалко: в соответствующем отделе МУРа постоянно болтаются целые мешки, набитые зельем, и всем мешают, так что наркоману, умирающему от ломки, охотно сделают укол, лишь бы он решил заговорить, и дадут с собой наркотик про запас. Бывают, правда, случаи, когда отравы, как на грех, не оказывается, и тогда бессовестный опер может, выйдя в соседнюю комнату, наскрести со стены обычной побелки, зарядить ею шприц и ввести допрашиваемому в вену. Наука пока молчит о том, как влияют на здоровье инъекции стенной побелки, однако разговорить человека они порой помогают, милиционеров же только это и интересует. О фокусах с побелкой длинноволосый сбытчик не слыхал, но зато был наслышан о прочих ментовских издевательствах над наркоманами и потому тщательно соблюдал конспирацию, опасаясь не столько тюрьмы — менты вряд ли могли поймать его с поличным, — сколько допросов: допрос во время ломки хуже любой средневековой пытки.
Однако теперь трудовой день закончился, можно было прекратить озираться, спокойно идти домой, а после пересчета денег употребить заработанную дозу и расслабиться у телевизора. Он с удовольствием подумал о том, что дома его ждет еще не распечатанная видеокассета с модным голливудским боевиком, и на этом его приятные раздумья закончились. Страшный удар по голове мгновенно погрузил его в беспамятство, а очнулся он на каком-то пустыре в тот момент, когда его выволакивали из машины. Поодаль высились мрачные склады и нескончаемые бетонные заборы, а из-за складов доносились гудки маневрирующих тепловозов и раскаты голоса диспетчера, многократно усиленного мегафоном. Длинноволосый усилием воли заставил себя удержаться на подгибающихся ногах, поскольку вокруг была грязь, и затравленно посмотрел на своих похитителей. Похитителей оказалось трое, все как на подбор здоровенные молодцы, и все смотрели на длинноволосого взглядами, не предвещавшими ничего хорошего. Только тут торговец вспомнил, как выдававший ему товар для продажи и забиравший деньги неприметный человек как-то при встрече обмолвился о том, что бесследно исчез один из сбытчиков, промышлявших на Пражском рынке. Длинноволосый выругал себя за то, что не прислушался к этим как бы вскользь сказанным словам, хотя даже если бы он к ним и прислушался, то все равно не бросил бы своего занятия. «Осторожней мог бы быть…» — думал он и скрипел зубами от досады. Когда его похитители сочли, что он уже достаточно пришел в себя, один из них процедил, глядя на пленника маленькими блестящими глазками удава:
— Если все нам скажешь — будешь жить. Мы даже бабки твои тебе вернем. Если будешь туфту гнать, то пропадешь, как твой приятель.
— Он мне не приятель, — пробормотал длинноволосый. — Я только слышал о нем.
— Вот и хорошо, что слышал, — с удовлетворением кивнул «удав», он же Рекс. — Значит, понимаешь, что с нами шутить не надо. Нас интересует, у кого, когда и где ты получаешь товар. Выведешь нас на него, и все — ты нам больше не нужен.
От облегчения длинноволосого прошибла испарина — его вроде бы не собирались не только убивать, но даже бить. Однако тут же он подумал, что, сдав своего поставщика, он вылетит из доходного бизнеса, а куда в таком случае ему деваться? Тогда прощай и ежедневная доза, и боевики по вечерам, и вообще налаженная жизнь. Кому нужен наркоман со стажем? Длинноволосый пробормотал, запинаясь:
— Но если я его сдам, мне-то что делать?.. Если даже меня не убьют, то все равно помирать — работы не будет, денег не будет…
— Ты чего, поторговаться с нами решил, козел? — прорычал амбал с непропорционально большой головой, похожий на гигантских размеров человеческого эмбриона. — Пока живой, говори, где встречаетесь и когда, а то спустим вон в то болото…
— Ну? У тебя что, со слухом плохо? — спросил Рекс. — Может, тебе вот этим уши прочистить?
Он вытащил из внутреннего кармана большую заточенную отвертку и ловко прокрутил ее между пальцев. Сталь ярко блеснула на солнце, на миг проглянувшем в просвет между угрюмых облаков. Длинноволосый безнадежно вздохнул, а Рекс с ухмылкой подбодрил его двусмысленным обещанием:
— Давай-давай, колись, а мы тебя не забудем.
— Машина будет стоять неподалеку от Пражского рынка — тринадцатый «жигуль» цвета «белая ночь», — стал рассказывать несчастный торговец. — Номер 45–76, буквы не помню. Я пройду мимо него в десять утра и потом буду подходить к нему, брать товар и относить клиентам.
— Вот конспираторы, мать их, — покрутил головой Рекс. — Ну гляди, парень, мы ведь знаем, где ты живешь. В случае чего мы тебя не просто убьем — проклянешь тот день, когда тебя мама родила.
Коляновы боевики уселись в машину. Длинноволосый, словно очнувшись, закричал:
— Ребята, а я-то как же? Добросьте меня куда-нибудь!
— Перебьешься, — рявкнул Зародыш. — Иди вон туда, там где-то платформа электрички должна быть. И завтра не опаздывай!
На следующий день длинноволосый ровно в десять прошел мимо «жигулей» цвета «белая ночь» на территорию Пражского рынка. После этого машина отъехала от ворот и припарковалась у бордюра рядом с газоном, где мимо нее не ходили прохожие. Через некоторое время длинноволосый вышел из ворот рынка и уверенно направился к «жигулям». «Фармацевт» видел его приближение в зеркало заднего вида и спокойно ждал. С собой у него имелось всего несколько доз, — так, чтобы в случае чего можно было заявить, что героин приобретен для собственного употребления. Однако досмотра «фармацевт» надеялся избежать — все дверцы его машины были заперты, стекла подняты, и он в любую секунду мог сорваться с места. Если бы поступил запрос на большее количество наркотика, делец съездил бы за ним на квартиру — не домой, а именно на квартиру, которую он снимал поближе к рынку.
Длинноволосый подошел уже совсем близко к «жигулям», когда невысокий круглоголовый парень, неторопливо тянувший прямо из бутылки пиво у ларька, внезапно отбросил бутылку в урну, зашел за ларек как бы по малой нужде, вытащил из-под куртки рацию и произнес в микрофон короткую команду. Открылась дверца «жигулей», но длинноволосый даже не успел протянуть руку за пакетиком — совсем рядом с ним что-то мелькнуло, оглушительно взвизгнули тормоза, и сбытчик в испуге шарахнулся в сторону. Машина, проезжавшая по левой стороне, мгновенно свернула и замерла прямо перед «жигулями». Другая машина затормозила позади автомобиля «фармацевта». Торговец в испуге молниеносно захлопнул дверь, закрыл замок и нажал на акселератор, намереваясь с места перескочить на своих «жигулях» через высокий бордюр и объехать по газону машину нападавших.
— Растяпы, мать вашу! — злобно выругался Рекс, увидев, что «фармацевт» все же успел закрыться в машине. Взревев мотором, «жигули» толкнулись было на бордюр, но с первого раза и без разбега взять препятствие им не удалось. Тут Рекс двумя ударами рукояткой пистолета сокрушил стекло сбоку от водителя, схватил торговца за волосы и вытащил его голову наружу в окно, едва не сломав ему шею.