Время быстро уносит благодарность — быстрее даже, чем красоту.
Нет ничего более успокаивающего, заставляющего вести себя с умом, чем атмосфера денег.
Знаешь, как принято у полярных исследователей — оставлять за собой по дороге к полюсу запасы провианта через определенные отрезки пути? На случай, если когда-нибудь в них возникнет надобность. Так и с добрыми делами отца. Для каждого его должника наступит день, когда раздастся стук в дверь, и уж тогда — изволь раскошеливайся…
Я сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
Не стоит ненавидеть врагов. Эмоции мешают думать.
Людям, которых ты любишь, говорить «нет» нельзя, во всяком случае часто. В том весь секрет. Когда же все-таки приходится, то твое «нет» должно прозвучать как «да». Или добейся, чтобы они сами тебе сказали это «нет».
Женщины вообще не любят, когда у их мужчин слишком хорошо идут дела. Это их расстраивает. Они в этом видят угрозу той власти над мужчиной, которой их наделяет привязанность, привычка к интимной близости, узы супружества…
Значит, вы считаете своим долгом спасение людей. Как же при таких убеждениях вы умудрились стать специалистом по абортам?
Один законник с портфелем в руках награбит больше, чем сто невежд — с автоматами.
Время быстро уносит благодарность — быстрее даже, чем красоту.
Не ешьте так много — умрете, не курите так много, не пейте, не работайте вы так много — умрете!..
И боль, и страх проходят, неизменна только смерть.
Они вместе поднялись на холм, мать шла несколько поодаль. Но вдруг, в один момент, Апполония оступилась, и Майкл подхватил ее. Ее тело было таким живым и горячим, что в нем снова вскипела и волнами заиграла кровь. Мать улыбнулась: ее дочь настоящая горянка, и на этой тропе не спотыкалась с пеленок.
Матери, они вроде полицейских. Всегда верят худшему.
Оставь пистолет. Захвати пирожные.
Дон Корлеоне давно понял, что общество часто наносит обиды, которые надо уметь стерпеть, потому что в этом мире беднейший из беднейших способен однажды открыть глаза и отомстить сильнейшему из сильнейших.
Мой сын умер, и это мое личное горе, я не заставляю весь мир страдать вместе со мной.
Уговорить себя можно в чем угодно.
Мужчина, который не находит времени для своих детей, не имеет права называться настоящим мужчиной.
Раздвигать силой мысли волны — это не чудо, это фокус, а вот мать-одиночка, работающая на трех работах, чтобы прокормить четверых детей, — вот это чудо. Вы, люди, часто забываете, что сила скрыта в вас самих.
Дружба — это все. Дружба — это больше чем талант. Это больше, чем власть. Это почти то же самое, что семья.
— Внеси в список всех, даже тех, кто нам в настоящий момент не нужен. Я верю в дружбу и готов доказать свою дружбу первым.
Каждый понимал, что объявленная сейчас дружба не будет самой горячей и нежной, что едва ли дон Вито Корлеоне и дон Филипп Таталья с этого момента начнут посылать друг другу рождественские подарки. Но они хотя бы не станут подсылать друг другу убийц, чего вполне достаточно, чтобы отныне считать их друзьями. Только это и требовалось, объективно говоря.
Мне было больно, но я не привык навязывать свою дружбу тем, кто ее не ценит.
Я никогда не вру людям, которых называю друзьями.
Я не из тех людей, что разбрасываются своей дружбой и отдают ее тем, кто не ценит этого.
Самая большая удача, если враг преувеличивает твои недостатки. Но если друг недооценивает твои достоинства, это еще лучше.
У каждого имеется своя судьба, надо только распознать ее. И момент выбора возникает у каждого.
Если они позволили обществу стереть себя в порошок, значит, они ничего не стоят.
Общество — твой враг.
Давным-давно он усвоил истину, что общество то и дело готово оскорбить тебя, и надо мириться с этим, уповая лишь на то, что в свой час настанет пора посчитаться с каждым, пусть даже самым могущественным из обидчиков.
Если человеку постоянно приходится только тем и заниматься, что жрать падаль, — это его личное дело. Даже если называть его делом общественным. Или бизнесом. Как ни называй, все это может быть только личным, твоим и ничьим больше.
Бывают на свете люди, которые ходят и просят — прямо-таки требуют, — чтобы их убили. Они скандалят за игорным столом, набрасываются на тебя с кулаками, если ты оставил царапину на крыле их машины, оскорбляют первого встречного, не утруждая себя вопросом, на что этот человек способен. Я наблюдал однажды глупца, который приставал к компании опасных людей, нарочно стараясь разозлить их, сам будучи при этом, что называется, с голыми руками. Люди этой породы топают по земле, вопя: «Вот он я! Убейте меня!» И в желающих, как правило, нет недостатка. Мы каждый день читаем про это в газетах. Естественно, что люди этой породы приносят и другим много вреда. Понимаешь, раз он не страшится смерти — и, больше того, сам ищет ее, — то фокус состоит в том, чтобы сделаться для него тем единственным в мире человеком, от которого он смерть принять не хочет. Чтобы одного лишь он страшился — не смерти, но того, что может принять ее от тебя. И тогда он твой.
Просить меня оказать кому-то добрую услугу в таком деле — все равно что просить оказать дурную услугу самому себе.
Но выживет ли пациент, помрет — им наплевать. А у меня, видите ли, есть маленькое хобби — непростительное, согласен, — я стараюсь сохранить человеку жизнь.
С теми, кто воспринимает несчастные случаи как личное оскорбление, несчастные случаи не происходят.
Никогда не показывай посторонним, что у тебя на уме. Никогда не раскрывай перед чужими свои карты.
Друг должен недооценивать твои достоинства, а враг — переоценивать твои недостатки.
Принявший веру добровольно всегда фанатичнее родившегося в этой вере.
Ничто мне так не чуждо в этой жизни, как беспечность. Женщины и дети могут позволить себе жить беспечно, мужчины — нет.
Правительства, если разобраться, не шибко-то пекутся о своих народах.
Суметь бы умереть со словами: «Жизнь так прекрасна», — и тогда все остальное неважно.
Предательство нельзя прощать хотя бы потому, что сами предатели никогда себе не простят собственного предательства, а значит, будут всегда опасны — и предадут еще.
Если бы во главе правительств стояли семейные кланы, возможно, Второй мировой войны и не было бы.
По собственному опыту она знала, что ни боль, ни страх не утоляет голода, а вкусная еда до какой-то степени помогает справиться и с болью, и со страхом.
Да чего мне бояться? С тех пор, как мне исполнилось двенадцать, всегда находится кто-то, кто хотел бы меня убить.
Есть вещи, которые нужно сделать, и ты их делаешь, а потом ничего не говоришь. Не надо обсуждать эти дела. Их бесполезно обсуждать. Просто делай их. И потом забудь об этом.
Мир каждый день предстает обновленным, умытым, свежеокрашенным.
Однажды в Америке
Роман Гарри Грэя на самом деле называется «Бандиты». Просто и лаконично. Написан он был в начале 1950-х годов. В то время Гарри Грэй, родившийся в Одессе писатель, отбывал срок в знаменитой тюрьме Синг-Синг. От нечего делать Гарри написал свою автобиографию. Неожиданно книга стала очень популярной. Чуть позже Грэй написал еще несколько романов, но такого успеха они уже не имели. Серджо Леоне заинтересовался этой книгой практически сразу после ее выхода, но Грэй очень долго не соглашался продать права на экранизацию. Лишь в 1980-м году Леоне все-таки удалось уговорить Грэя принять его предложение.
Цитаты
Помните его четыре условия успешного налета? — и Макс начал перечислять: — Первое: надежная и точная наводка. Второе: быстрое и безопасное передвижение. Третье и самое важное: налет должен осуществляться быстро, решительно и жестоко… Да, чуть не забыл четвертый пункт, — добавил он, протягивая руку за очередной порцией выпивки. — Необходимо заранее предусмотреть надежное алиби.
Что ж, подумал я, они оба правы. Этот ублюдок, со своим ку-клукс-кланом и бандой мошенников, тоже настоящая Америка. Где еще, кроме Америки, вы найдете такого типа? <…> Да и все мы, бандиты и гангстеры, настоящие и типичные американцы! Я засмеялся про себя. Боже, благослови Америку.
Все, что у тебя есть, ты украл у других.