Если X. Мессик связывает рост организованной преступности со случайным совпадением некоторых событий в истории США, то некоторые исследователи утверждают, что она вообще не имеет глубоких корней в американском обществе. Это как бы отросток итало-сицилийской Мафии, искусственно взращенный на американской почве. Некоторые провозглашают эту точку зрения открыто, другие — в более завуалированной форме. В этом плане характерна позиция президентской комиссии по применению закона и отправлению правосудия (1967). В своем докладе все внимание она уделяет преступному синдикату «Коза ностра», «членами которой являются исключительно лица итальянского происхождения». В докладе отмечается: «Законы поведения, в частности иерархическая структура «семей», очень напоминают законы поведения в сицилийской Мафии» . С другой стороны, в докладе утверждается, что «организованных преступников отличают от законопослушных организаций и отдельных лиц моральные и этические нормы, которых они придерживаются, законы и правила, которым они подчиняются» 3. Это линия на то, чтобы лишить организованную преступность клейма «сделано в США», подчеркнуть ее несовместимость с господствующей в стране морально-этической системой ценностей.
Подобные попытки представить организованную преступность неким «чужеродным телом» искусственно отрывают ее происхождение и развитие от истории и развития американского капитализма. В действительности организованная преступность — это плоть от плоти буржуазного общества США, господствующих в нем частнособственнических отношений и морали. Организованная преступность развивалась не в вакууме, а в недрах самого этого общества. Она бы не расцвела таким пышным цветом, не приняла бы такой всеохватывающий характер, если бы для этого в США не было благоприятного климата.
Некоторые американские авторы, в их числе бывший министр юстиции США Рамсей Кларк, признают, что «американской жизни присущи некоторые особенности, которые делают ее естественной средой для организованной преступности». К таким причинам, порождающим организованную преступность, Кларк относит: запрещение азартных игр, наркотиков и некоторых других услуг или товаров, которые поставляются преступными синдикатами; наличие перенаселенных бедными трущоб, наркомания и другие социальные явления; слабость и недостаточная активность правоприменяющих органов. Пока будут сохраняться эти явления, «организованная преступность будет процветать во многих своих формах...» 4. Кларк, таким образом, как и некоторые другие авторы, не идет дальше признания связи организованной преступности с отдельными социальными явлениями. Перечисленные им факторы действительно способствовали ее росту и процветанию. Однако Кларк и ряд буржуазных авторов не желают признать обусловленность организованной преступности самими основами буржуазного общества в США.
Какие же важнейшие факторы — исторические, экономические, политические и идеологические — явились причиной возникновения и развития организованной преступности в США?
Прежде всего необходимо отметить особенности развития американского капитализма. К. Маркс в письме к Ф. Зорге отмечал в 1881 году, что в США капитализм развивался «в более циничной форме, чем в какой-либо иной стране» 5. Жестокая эксплуатация черных рабов, а затем формально свободных негров, варварское истребление коренного населения, кровавые расправы с рабочими, грабительская война с Мексикой — вот чем была отмечена история американского капитализма эпохи «свободного предпринимательства». «В противоположность красочным картинкам, прославляющим отважные приключения,— отмечается в Программе Коммунистической партии США,— которыми заполнены страницы школьных учебников истории, история развития американского капитализма — это история завоеваний, убийств, грабежа, коррупции и жестокости» 6.
В особенно циничной форме вакханалия капиталистического накопительства развернулась после окончания гражданской войны. Характеризуя развитие капитализма в последней трети XIX века, известный американский экономист Б. Селигмен в книге «Сильные мира сего: бизнес и бизнесмены в американской истории» писал: «Бизнес был подобен джунглям, наполненным хищниками...» . Эти хищники попирали любые принципы морали и законы, шли напролом, пуская по миру конкурентов, не останавливаясь ни перед какими махинациями, если они сулили барыши. Вот как характеризует Селигмен одного из крупнейших набобов Уолл-стрита XIX века, Джея Гулда: «Он приобрел репутацию неразборчивого в средствах финансиста, который получал удовольствие, разоряя других. Наглый, продажный и аморальный, он был способен на любое предательство и являлся мастером спекуляций и гением в деле ограбления компаний, которые контролировал. Гулд смотрел на мошеннические спекулятивные сделки хладнокровно и бесстыдно». Мало чем отличались от Гулда Дж. П. Морган, Джим Фиск, Джон Д. Рокфеллер, Эндрю Меллон и другие плутократы, нажившие свои баснословные состояния путем насилия и обмана. Кровавая история их борьбы за рудники, нефтеносные земли, их финансовые махинации средствами, ассигнованными на строительство железнодорожных магистралей,— все это проявления традиций американского капитализма. Об этих пиратах свободного предпринимательства в то время было метко сказано: «Когда они говорят — то врут, когда молчат — воруют».
Еще более грабительский, циничный характер приобрел американский бизнес в эпоху империализма. «Американские тресты,— отмечал В. И. Ленин,— есть высшее выражение экономики империализма или монополистического капитализма. Для устранения конкурента тресты не ограничиваются экономическими средствами, а постоянно прибегают к политическим и даже уголовным» . «Монополия,— указывал В. И. Ленин,— пролагает себе дорогу всюду и всяческими способами, начиная от «скромного» платежа отступного и кончая американским «применением» динамита к конкуренту» .
Таким образом, задолго до появления организованной преступности в США складывались и развивались традиции хищнического предпринимательства, использующего уголовные средства в интересах получения максимальных прибылей. Современный монополистический бизнес прибегает к преступным средствам и методам в не меньших, если не больших, масштабах, чем в начале века. Автор известного исследования о монополистической верхушке «Богачи и сверхбогачи» Ф. Ландберг отмечал, что «преступления бизнесменов... обычно рассматривают как ненасильственные, тем самым ставя этих обвиняемых в глазах общественного мнения хоть на ступеньку выше таких неортодоксальных бизнесменов, как Фрэнк Нитти, Тони Аккардо и Фрэнк Костелло (известные главари Мафии.— Авт.). Но это различие явно фальшивое...» Далее Ф. Ландберг отмечает, что нынешние воротилы монополистического капитала «имеют на своем счету внушительное число нарушений закона, и по сравнению с их незаконной деятельностью операции мафии и преступных синдикатов кажутся детской игрой» 10.
Действительно, никогда еще история США не знала такого размаха преступных махинаций хозяев крупного бизнеса, как в настоящее время. «Высокая техника» финансового жульничества монополий, отмеченная В. И. Лениным11, шагнула за последние десятилетия далеко вперед. Здесь и новые методы фальсификаций отчетностей, и биржевые спекуляции, и уклонение от налогов (недоплата последних крупнейшими корпорациями исчисляется десятками миллиардов долларов в год). Неотъемлемой чертой американского бизнеса стали взяточничество и подкуп. Как сообщала американская печать, в 1977 году свыше 300 компаний делали щедрые подношения политическим деятелям за рубежом. Повседневным явлением стало надувательство покупателей. По данным Торговой палаты США, применяются около 800 различных способов обмана потребителей с целью выманить у них деньги, и каждый день изобретаются все новые. Коррупция и мошенничество среди предпринимательства приняли такие масштабы, что сенатор Проксмайр вынужден был признать: «По крайней мере значительная доля частного сектора в США представляет собой игорный дом, где игра идет краплеными картами — королями коррупции, валетами нелегальной торговли и тузами политического нажима».
Моральная деградация буржуазии, используемые ею методы, процессы монополизации — все это не только создало общий климат, благоприятствовавший процветанию организованной преступности, но и наложило свой отпечаток на особенности ее развития и деятельности. Причины создания преступных синдикатов в США кроются не в злокозненной деятельности мафиози, решивших воссоздать на американской земле сицилийские тайные организации. В действительности история организованной преступности в США — объединение разрозненных шаек в крупные синдикаты — повторяла, по сути дела, развитие американского легального предпринимательства, проходившие в нем процессы монополизации. Отмечая, что для организованной преступности характерна тенденция к объединению, американский криминолог У. Рэклисс справедливо проводил параллель с капиталистическими корпорациями. «В основе этой тенденции,— писал он,— лежит стремление главарей организованных преступников к неограниченному могуществу и полной власти в преступном мире; точно так же короли бизнеса стремятся к полноте власти в области финансовой и промышленной деятельности. Стремление преступных организаций к неограниченному могуществу в своей области полностью соответствует монополистическим тенденциям в мире бизнеса».
Комиссия Кефовера также отметила, что «преступные синдикаты и организации преступников копируют методы, которых придерживается современный бизнес». Это прежде всего касается стремления главарей преступного мира к расширению своего влияния, к устранению конкурентов в лице других банд путем либо физического уничтожения, либо подчинения своему контролю.
Другим важнейшим фактором, сделавшим возможным рост организованной преступности в США, явилось моральное разложение политической элиты, коррупция органов власти. «Американская политическая продажность» — так назвал В. И. Ленин одну из характерных черт буржуазного общества в США в эпоху империализма. Если бы не эта «политическая продажность», если бы главари не вступали в сговор с различными представителями властей — полицейскими, судьями, мэрами городов, губернаторами, партийными боссами и с более высокопоставленными деятелями, преступные банды давно были бы разгромлены и, естественно, не превратились бы в процветающие объединения. Президентская комиссия по применению закона и отправлению правосудия в своем докладе (1967) признала, что «организованная преступность существует благодаря той власти, которую она приобретает за деньги», что она «может тратить миллионы долларов на коррумпирование официальных лиц»