екрасно понимал, о чем шла речь. Он молча выслушал полковника и, не произнеся ни слова, одобрительно кивнул головой. Это означало, что он санкционировал операцию. Позже генеральный инспектор ЦРУ следующим образом оценит эту встречу:
«Учитывая состав участников встречи и вопрос, который на ней обсуждался, можно сделать вывод: возможность взаимного недопонимания была маловероятна, хотя в разговоре намеренно не приводились детали операции и прямо не формулировалась ее конечная цель. Было бы также разумно предположить, что само по себе избегание «плохих слов» должно было бы показать участникам встречи крайне деликатный характер операции» \
А вот свидетельство участника встречи Бисселла:
«Я могу только сказать, что я ушел с этой встречи — а позже были и другие встречи с Даллесом, посвященные тому же вопросу,— совершенно убежденным в том, что он понимал сущность данной операции».
Таким образом, можно сделать первый вывод: планы убийства Ф. Кастро с использованием гангстеров были одобрены лично шефом ЦРУ Алленом Даллесом.
Следует отметить, что об убийстве неугодных зарубежных деятелей Даллес, по мнению его биографа Ричарда Смита, стал задумываться еще до победы революции на Кубе — в связи с поражением англо-франко-израильской агрессии против Египта в 1956 году. В Вашингтоне тогда не скрывали своего враждебного отношения к президенту Египта Насеру. Как-то после званого ужина в доме известного политического обозревателя Уолтера Липпмана за сигарами и бренди разговор коснулся «проблемы Насера». «Аллен,— сказал шутливо один из присутствующих,— не можете ли вы подыскать убийцу?» На лице Даллеса появилось серьезное выражение. Откинувшись на спинку большого кожаного кресла, он чиркнул спичкой, зажег трубку, затянулся несколько раз и лишь затем ответил: «Видите ли, понадобился бы фанатик, человек, который согласился бы убить себя в случае, если бы его поймали. Кроме того, он не может быть чужим. Нужно, чтобы это был араб». Даллес задумался и, явно огорченный, продолжал: «Нет, найти такого человека было бы очень трудно». По словам Смита, «большинство присутствующих были изумлены. Обычно сдержанный, Даллес, вместо того чтобы ответить шуткой на шутку, оказывается, серьезно задумался над возможностью политического убийства» 2.
Тот же Р. Смит отвечает утвердительно на вопрос, были ли известны кому-либо планы ЦРУ относительно Ф. Кастро вне самого ведомства. «Немыслимо,— пишет он,— чтобы Даллес скрывал такие важные государственные тайны от президента. «Я подчиняюсь ему,— говорил часто Даллес,— он мой хозяин». Никакие заговоры, имевшие своей целью политическое убийство, не могли бы иметь места без джентльменского соглашения между ЦРУ и его «хозяином»... Он лично заинтересовался сценарием (борьбы с революционной Кубой.— Авт.), сочиненным Бисселлом. Органической частью этого сценария было убийство Фиделя Кастро. Это Даллес понимал. И когда он наконец санкционировал политическое убийство, это могло объясняться лишь тем, что он сам получил «зеленую улицу» — молчаливое или четко сформулированное согласие Дуайта Эйзенхауэра и Джона Кеннеди... Если ЦРУ при нем и совершило какие-то акции, которые при ретроспективном рассмотрении кажутся достойными сожаления с моральной точки зрения, настоящего виновника следует искать в Овальном кабинете (то есть в кабинете президента в Белом доме.— Авт.)*3.
Мнение Р. Смита подтверждается документами, показаниями самих участников операции.
3 ноября 1960 года состоялось заседание так называемой специальной группы, на которую президент Эйзенхауэр возложил задачу обсуждения всех тайных операций против иностранных государств. В группу входили представители Белого дома, ЦРУ, государственного департамента и других правительственных ведомств. В протоколе заседания специальной группы говорится:
«В заключение JI. Мерчант (заместитель государственного секретаря.— Авт.) спросил, разрабатываются ли какие-либо реальные планы конкретных прямых действий, направленных лично против Фиделя, Рауля и Че Гевары. Он заявил, что, лишившись их, кубинское правительство останется без руководителей. Он отметил, что следовало бы действовать против всех троих одновременно. Генерал Кейбел (заместитель директора ЦРУ.— Ает.) указал на то, что нельзя быть уверенным в исходе подобных действий, учитывая их крайне рискованный характер, и что осуществлять их должны кубинцы. Что касается предложения Мерчанта об одновременном проведении этих действий (против трех кубинских руководителей.— Авт.),
4
то, по его мнению, у нас нет такой возможности» .
По мнению Бисселла, Даллес должен был информировать президента Эйзенхауэра о планах убийства кубинского руководителя, сделав это иносказательно, окольным путем.
«Я пришел к заключению,— заявил Бисселл,— что директор (ЦРУ.— Ает.) должен был бы получить разрешение на высшем уровне. Под разрешением я имею в виду санкционирование» 5.
Что касается эзоповского языка, на котором изъяснялся директор ЦРУ, то это давняя манера информирования президента о наиболее «деликатных», а точнее, о наиболее грязных делах, которыми занимаются американские спецслужбы. Стороны при этом исходят из так называемой «концепции правдоподобного отрицания». В случае раскрытия операции или по каким-либо другим причинам президент должен иметь возможность утверждать, что он не был осведомлен о данной акции, которую ЦРУ-де осуществляло по собственной инициативе, на свой страх и риск. Так, по сути дела, президент прятался за ширму ЦРУ. Вот как расшифровывает Бисселл эту своеобразную тактику взаимоотношений разведывательных органов с главой государства:
«Кто бы ни информировал его — Даллес лично или через посредство какого-либо сотрудника ЦРУ,— у них всех одна и та же цель — защитить президента... намекнуть ему или дать ясно понять — кое-что в таком роде делается, но при этом сообщая президенту настолько мало информации, насколько возможно. Цель этого — дать президенту возможность, если он того захочет, либо прекратить эту деятельность, сделать соответствующее распоряжение, или позволить продолжать ее, но фактически без ясно выраженного одобрения конкретного, детализированного плана» 6.
Желая выяснить степень информированности президентов о планах убийства Кастро при участии преступных элементов, сенатор Бейкер спросил у Бисселла, который в ЦРУ отвечал за все операции против Кубы:
— Как, по вашему мнению, учитывая ваше знание обычного порядка деятельности ЦРУ, существующих правил и инструкций, были или не были проинформированы президент (Эйзенхауэр.— Ает.) и новый президент (Кеннеди.— Ает.)1
— Я считаю,— ответил Бисселл,— что на определенной стадии оба — и президент, и новый президент — были проинформированы о планах и ходе их осуществления.
Знали о совместной операции ЦРУ — Мафия против Кастро и другие высокопоставленные лица в правительстве США. Среди них — министр юстиции Р. Кеннеди и генерал М. Тейлор.
В докладной записке от 24 апреля 1961 года, хранящейся в архивах ЦРУ, сообщается: вскоре после провала вторжения на Кубу в бухте Кочинос президент Кеннеди, министр обороны Макнамара и председатель Комитета начальников штабов генерал JI. Лемнитцер встретились с группой лидеров кубинских эмигрантов. «Один из этих лидеров,— говорится в докладе специальной комиссии сената,— участвовал в пересылке пилюль с ядом на Кубу в марте или апреле этого года». Этот кубинец, удостоенный аудиенции в Белом доме, и был тем человеком, которого дважды использовал Траффиканте. В следующем году Роселли случайно встретил этого кубинца в Вашингтоне. Тот сообщил, что вместе с несколькими другими лидерами эмиграции «имел встречу с министром юстиции и теперь ожидает встречи в Белом доме».
7 мая 1962 года министр юстиции Р. Кеннеди вызвал к себе двух ответственных сотрудников ЦРУ — генерального советника Л. Хьюстона и Эдвардса. Они проинформировали министра об операции ЦРУ с участием Мэхью, Роселли и Джанканы. Р. Кеннеди выразил неудовольствие тем, что ЦРУ привлекло гангстеров, не проконсультировавшись предварительно с министерством юстиции. По словам Хьюстона, Кеннеди указал им, что, если ЦРУ, захочет и впредь использовать Мафию, это необходимо с ним заранее согласовать.
Таким образом, Р. Кеннеди не осудил в принципе сам факт использования гангстеров, не запретил ЦРУ обращаться к их услугам в будущем.
После поражения наемников в бухте Кочинос Вашингтон не отказывается от своих планов свергнуть революционный режим. Наоборот, их осуществлению теперь уделяется еще больше внимания в высших эшелонах власти. 22 апреля 1961 года президент Кеннеди поручает генералу М. Тейлору произвести переоценку «практических действий и программ в сферах военной и полувоенной, партизанской и контрпартизанской деятельности», направленной против Кубы. В своем докладе на имя президента от 13 июня 1961 года Тейлор писал, что «не может быть длительного сосуществования с Кастро как с соседом»7.
В последующие месяцы Белый дом настойчиво требует активизации действий против Кубы. Сам президент при этом предпочитал высказываться иносказательно, хотя подчас и использовал довольно крепкие словечки. В начале осени он сделал выговор Бисселлу за то, что тот, по словам президента, «просиживает задницу и ничего не делает для того, чтобы избавиться от Кастро и его режима».
В конце ноября 1961 года президент Кеннеди утверждает программу широких тайных операций против Кубы, получившую название «Мангуста». В ее разработке участвовали Р. Кеннеди, помощник президента Р. Гудвин и генерал Э. Лансдейл. Для руководства операцией была сформирована новая специальная группа (расширенная) в составе М. Банди (помощник президента), А. Джонсона (государственный департамент), Р. Гилпатрика (министерство обороны), Д. Маккоуна (директор ЦРУ), генерала Л. Лемнитцера (председатель Комитета начальников штабов), Р. Кеннеди (министр юстиции) и генерала М. Тейлора, назначенного президентом председателем группы. Иногда в заседаниях группы участвовали министр обороны Р. Макнамара и государственный секретарь Д. Раск. Для непосредственного участия в операции «Мангуста» в рамках ЦРУ было создано специальное подразделение во главе с У. Харви. В его подчинении находилось около 400 человек— сотрудников штаб-квартиры ЦРУ и его отделения в Майами.