16.
О Мафии вспоминали Никсон и Дин, когда заходила речь об использовании тайных фондов Белого дома, составленных из нелегальных взносов хозяев крупных корпораций. Сначала эти незаконно полученные средства шли на оплату противозаконной деятельности. Теперь они использовались, чтобы эту деятельность скрыть. Своего рода цепная реакция преступлений.
Вопрос о деньгах для арестованных взломщиков начал обсуждаться в Белом доме в первые же дни после провала операции. Инициатором был сам президент. В первый же вечер после своего возвращения в Вашингтон, 20 июня, он звонит Холдеману. Надо принимать решение.
— Эти люди, которых поймали, будут нуждаться в деньгах,— говорит Никсон.— Я уже подумал о том, как решить этот вопрос.
28 июня Дин встречается с Митчеллом в его кабинете. Говорят откровенно: деньги потребуются для того, чтобы «обеспечить молчание людей, находящихся в тюрьме». В Комитете по переизбранию президента в секретном фонде оставалось только 70—80 тысяч. Необходимо его срочно пополнить. Митчелл считает, что о деньгах должен в первую очередь позаботиться Белый дом.
— Белый дом и особенно Эрлихман,— говорит он Дину,— должны быть очень заинтересованы в том, чтобы удовлетворить просьбы этих людей. Они должны сделать для этого все от них зависящее, поскольку эти люди действовали по заданию Белоро дома, в частности, при вторжении в квартиру
17
доктора, лечившего Эллсберга .
Особенно настойчиво требовал денег Хант. Он также настаивал на том, чтобы Белый дом дал ему твердое обещание: в декабре 1973 года на рождество президент издаст указ о его помиловании.
В беседе с Холдеманом и Дином 21 марта 1973 года президент говорит:
— Хант, конечно, является для нас одним из самых уязвимых мест. Он может «расколоться». Ему придется уплатить, и немало. Нам следует не скупиться, чтобы выиграть время...
Далее президент говорит, что Ханту следует
дать сто двадцать тысяч долларов, и продолжает:
— Эту сумму мы осилим. Передать ее будет не просто, но собрать — не трудно.
Президент уже подсчитал и общие расходы на всех заключенных.
— Нам понадобится миллион долларов, чтобы позаботиться об этих балбесах, сидящих в тюрьме» Это можно будет устроить. Я считаю, что эту сумму можно собрать наличными 18.
Используя посредников, Белый дом передает подсудимым несколько сот тысяч долларов. Но купить их молчание за деньги не удается. Начинает давать показания Маккорд. «Раскалываются» «солдаты» Лидди. Корабль дает течь, и, чем больше трюмы наполняются водой, тем сильнее тяга у членов команды его покинуть и признанием вины смягчить наказание. 13 марта 1973 года Дин говорит президенту, что «ситуация напоминает домино: зашатается что-то одно, приходит в движение многое другое, и все может рухнуть. Таким образом, господин президент, существует опасность».
Неделю спустя Дин снова предупреждает президента :
— Не приходится сомневаться в серьезности положения, в котором мы оказались. Метастазы приближаются к президенту. Злокачественная опухоль разрастается теперь с каждым днем в геометрической прогрессии.
Джон Дин знал, о чем говорил. Он все более убеждался в том, что все сотрудники Белого дома, так или иначе причастные к «уотергейтскому делу», стремятся выгородить себя за счет других своих коллег-соучастников. Все яснее обозначалась тактика президента и его ближайших помощников Холдемана и Эрлихмана — сделать козлом отпущения Дина. В свою очередь он наносит упреждающий удар.
3 июня 1973 года в газете «Вашингтон пост» появляется очередная сенсационная информация: Дин намеревается заявить в сенатской комиссия о том, что президент был лично «глубоко вовлечен в операцию «Cover up». Дин сообщил следователям комиссии, что в период январь — апрель 1973 года он обсуждал с Никсоном или в его присутствии вопросы о сокрытии «уотергейтского преступления», выплаты денег обвиняемым и об их помиловании в будущем 19.
В тот же день Белый дом категорически опроверг эти обвинения в адрес президента. Однако ставшее вскоре известным содержание разговоров в кабинете президента показало обоснованность заявления Дина. Становились известными все новые свидетельства причастности президента и его ближайших помощников к операции «Cover up». После многомесячного разбирательства юридическая комиссия палаты представителей в конце июля
1974 года приняла решение о необходимости привлечения Никсона к ответственности в порядке импичмента. Импичмент представляет собой первую из двух конституционных мер для смещения президента (или какого-либо другого высокопоставленного федерального должностного лица). Импичмент — это способ, которым палата представителей США предъявляет обвинение должностному лицу или обвиняет его в государственной измене или в совершении других преступлений. Если палата представителей высказывается за импичмент, выдвинутые ею обвинения рассматриваются в сенате. В этом случае зал заседаний сената превращается в своего рода судебный зал. Для осуждения сенатом данного должностного лица — а такое осуждение означает его немедленное отстранение от должности — требуется
20
две трети голосов присутствующих сенаторов .
Соотношение сил в конгрессе складывалось неблагоприятно для Никсона. По всей стране проходили выступления с требованием отставки президента.
Вечером 8 августа 1974 года в Овальном кабинете установили телевизионные камеры. Началась прямая трансляция выступления Никсона. Он жаловался на то, что лишился поддержки конгресса, и заявил, что на следующий день уйдет в отставку. Он признал, что некоторые его решения, которые привели к отставке, были ошибочными. «Но я их принимал,— добавил президент,— считая, что они отвечают высшим интересам государства» . Сказать правду даже в последнем обращении к нации у президента не хватило мужества. Или иных человеческих качеств.
Последнюю ночь в Белом доме он провел тревожно. Лег далеко за полночь. Вскоре проснулся, посмотрел на часы. Но они стояли. Случайность выглядела символичной — время президентства истекло... На следующий день самолет «ВВС-1» с бывшим президентом на борту взял курс на Калифорнию. Никсон возвращался к частной жизни. Только четыре с половиной года спустя ему вновь на несколько часов доведется побывать в Белом доме — на приеме по случаю пребывания в США Дэн Сяопина. Приглашение Никсона вызвало недоумение у американской общественности. На пресс-конференции 17 января 1978 года президенту Картеру задали вопрос:
— Вы пригласили бывшего президента Ричарда Никсона в Белый дом на обед в честь китайского руководителя Дэн Сяопина. В ходе предвыборной кампании вы говорили, что Никсон опозорил нашу страну. А примерно год назад вы заявляли, что, по вашему мнению, он действительно совершил акции, наказуемые импичментом. Почему же теперь вы оказываете ему такую честь?
Напомнив, что Никсон был помилован президентом Фордом, Д. Картер отметил его «достижения» в деле «нормализации» американо-китайских отношений, то есть сговора Вашингтона и пекинской верхушки.
— Кроме того,— добавил президент,— китайские должностные лица, в том числе сам заместитель премьера Дэн Сяопин, попросили предоставить им возможность встретиться с президентом Никсоном и выразить ему личную благодарность за ту роль, которую он сыграл в установлении китайско-американских отношений. Итак, мне не в чем извиняться. Я считаю, что это правильно, и очень рад, что президент Никсон принял наше приглашение.
Что ж, подход вполне прагматический...
Случайность или закономерность?
В ходе различных расследований, проводившихся конгрессом и судами, выяснилась, однако, не только причастность президента к сокрытию преступления в «Уотергейте». Оказалось, что он был в курсе дел многих других операций, осуществлявшихся созданной им в Белом доме группой «грязных трюков». Конечно, не каждая операция предварительно согласовывалась с ним, в этом и не было необходимости. Важно то, что в принципе такого рода операции считались дозволенными. В этом отношении представляют интерес высказывания самого Никсона на этот счет в интервью с английским журналистом Дэвидом Фростом в мае 1977 года. Фрост, в частности, коснулся вопроса о роли президента в проникновении в дом доктора Филдинга 1.
— В какой последовательности развивались события?— спросил Фрост.— Нам известно, что Эрлихман в общих чертах говорил с вами.
— Я не помню, как конкретно развивались события. Вы, должно быть, помните, я был занят в то время, а вообще-то я не припоминаю, чтобы мы обсуждали это проникновение со взломом.
— Перед тем как эти люди ворвались к Филдингу,— продолжает Фрост,— в августе, мне кажется, Эрлихман сказал, что он говорил вам о том, что Ханту и Лидди придется поехать в Калифорнию, чтобы найти нужную информацию. Что он рассказал вам об этом в то время?
— Я не припомню никакого разговора с Эрлихманом на эту тему. Мне известно, что он так сказал. Однако мне известны также его показания о том, что он не санкционировал проникновения со взломом и не знал ничего об этом плане, пока это не случилось; ему сообщили об этом постфактум... -
Итак, вопрос сводится к тому, говорил ли мне Эрлихман о том, что эти двое едут в Калифорнию. Может быть, и говорил. И если бы он и говорил мне об этом, то я дал бы ему «добро» (курсив мой.— Авт.).
Характерны ответы Никсона и по поводу иных тайных операций со взломом, проводившихся «водопроводчиками» и другими сотрудниками Белого дома.
Фрост спросил бывшего президента о плане проникновения в Брукингский институт в Вашингтоне. В Белом доме опасались, что один из сотрудников института подготовил разоблачительное исследование о политике США во Вьетнаме на основе документов Пентагона.
— А как насчет предложения подложить зажигательную бомбу в Брукингском институте? — спросил Фрост Никсона.— Как вам известно, были разговоры о том, что на какой-то пленке записан разговор, во время которого вы просили именно об этом, не обязательно о том, чтобы подложить зажигательную бомбу, но просили провести тайное расследование.