В начале избирательной кампании 1932 г. Таммани-холл, очевидно, не без влияния гангстеров, резко выступил против кандидатуры Ф. Рузвельта в президенты страны от демократической партии. «Коза ностра», как всякая серьезная политическая группировка, стремилась вести беспроигрышную игру. Вот почему Фрэнк Костелло сделал ставку на республиканского кандидата Смита, а Лаки Лучано ориентировался на демократа Рузвельта.
Эл Смит, несмотря на все старания мафии не мог конкурировать с Франклином Рузвельтом, который выдвинул конструктивную программу выхода страны из экономического кризиса. Победу одержал Рузвельт, но это ни в коей мере не обескуражило «Коза ностру». Она уже почувствовала вкус к политической деятельности и продолжала широко использовать в этом плане свои огромные возможности.
Мафия — организация типично вождистского типа, ее главари имеют фактически неограниченную власть, и поэтому все направления ее деятельности надо рассматривать по не самому популярному в исторической науке принципу — по персоналиям.
Это касается и деятельности мафии в политической сфере.
Каждый из известных гангстеров на свой манер, но участвовал в политических махинациях. И для каждого из них было характерно стремление ставить на обе главные партии, чтобы застраховаться от возможного провала.
В период утверждения власти Аль Капоне в Чикаго мэром был республиканец Уильям Томпсон, «Большой Билл», который прекрасно ладил с командой Аль Капоне. Затем мэрами были демократы, которые также хорошо сработались с людьми Аль Капоне. «И даже в середине 60-х годов лидеры местных отделений обеих партий «чистили» списки своих кандидатов (на выборные должности. — Р. И.) с Сэмом («Момо») Джанкана, преемником Аль Капоне». Так называемый «Блок западной стороны», политическая группа, сформировавшаяся во времена Аль Капоне, сохраняла свою силу в Чикаго и в будущем. В 1963 г. был принят закон о создании в Иллинойсе Комиссии по расследованию преступлений. В то время в Чикаго ходила шутка, что соответствующий закон могут принять только в том случае, если голосование по нему в законодательном собрании штата назначат на день, в который проводится ежегодная встреча «Блока западной стороны».
Лидеры мафии будто бы соревновались друг с другом, кто с большим размахом проведет операцию по политическому бизнесу.
После того как мэр Нью-Йорка Ла Гардиа основательно потрепал Костелло, заполонившего весь город игральными автоматами, тот обратил свои взоры к штату Луизиана. В свое время он оказал сенатору этого штата Хью Лонгу интимную услугу, а благодарный сенатор заверил Костелло, что в штате Луизиана тот всегда может рассчитывать на режим наибольшего благоприятствования. Лонг быстро делал политическую карьеру, и в 34 года стал губернатором Луизианы, а вскоре был избран от этого штата в сенат США.
Этот деятель мало чем отличался от мафиози. Шантаж, подкуп, угроза физической расправы — таков был арсенал средств его воздействия на политиков Луизианы и на общественное мнение штата.
Когда Костелло обратился за помощью к Лонгу, последний с готовностью отдал гангстеру на откуп целый штат. «Однорукие бандиты» захватывали в Луизиане город за городом. Прибыли от новой формы гемблинга были огромны.
Немалую толику от многомиллионных доходов Костелло получал и Хью Лонг. Но предприимчивому сенатору, очевидно, было мало финансовых дивидендов. С помощью гангстеров он решил нажить и моральный капитал. «Идея сенатора Лонга заключалась в том, чтобы легализовать использование игорных автоматов в Луизиане, а за счет обложения их налогом улучшить материальное положение вдов и сирот».
Мафия широко практиковала в годы после окончания первой мировой войны нелегальную иммиграцию в США нужных ей людей. Разумеется, это были люди крайне необходимые боссам «Коза ностры». Незаконно ввезти человека в страну — сложнейшая проблема, решить которую без помощи властей невозможно. Впрочем, «Служба иммиграции и натурализации министерства юстиции была в течение ряда лет не очень обеспокоена расписанием (по которому ввозили нелегальных иммигрантов. — Р. И.). В то время эта служба энергично занималась депортацией анархистов, коммунистов и других лиц, подозреваемых в подрывной деятельности. Осуществление этой программы началось с арестов, проводимых министром юстиции Митчелом Палмером, речь идет о так называемых «Красных рейдах» начала 20-х годов».
Судебные и другие правоохранительные органы громили левых. Им некогда было серьезно заниматься гангстерами.
Костелло одинаково преуспевал и в бизнесе, и в политике.
По деловой части у него были особенно крупные успехи в алкогольном бизнесе в период действия «сухого закона». Это был первоклассный специалист своего дела, к которому обращались за консультацией «самогонщики» более мелкого масштаба.
В числе их был основатель клана Кеннеди — Джозеф Кеннеди.
Костелло заявлял, что будущий американский посол при Сент-Джеймском дворе (т. е. в Великобритании. — Р. И.) и отец тридцать пятого президента США обращался к нему за помощью по вопросам контрабанды спиртного. О контактах с Джозефом Кеннеди Костелло рассказывал ряду своих близких друзей, в частности, обозревателю Джону Миллеру». Костелло говорил, что он помог Дж. Кеннеди сделать состояние. Миллер писал, что он не знает, что в дальнейшем произошло между Костелло и Дж. Кеннеди, но отношения между ними резко ухудшились, и когда позднее Костелло попытался пойти на контакты со своим прошлым коллегой по контрабанде алкоголя, Дж. Кеннеди «полностью игнорировал его. Фрэнк (Костелло. — Р.И.) не обращал внимания, — писал Миллер, — если кто-либо говорил ему «нет». Он мог это понять. Но ничто не могло привести его в большее бешенство, чем игнорирование, стремление подчеркнуть, будто бы его вообще не существовало».
Существенное наблюдение опытного журналиста. Фрэнк Костелло не исключение. Главари преступного мира очень болезненно реагируют, когда их бывшие партнеры, «выйдя в люди», перестают замечать старых друзей. Есть в преступном мире и еще одно, если не правило, то традиция — нередко преступный бизнес передается по наследству, от отца к сыну. Ну а если сын твоего бывшего коллеги, заняв в стране пост № 1, начинает преследовать капитанов преступного мира, реакция с их стороны на такие действия бывает непредсказуемой. Трудно сказать, может быть убийство президента Джона Ф. Кеннеди было местью мафии клану Кеннеди. Тем более, что Роберт Кеннеди в период президентства Джона Кеннеди был министром юстиции и энергично боролся с мафией. Столь черная неблагодарность со стороны клана Кеннеди могла очень дорого обойтись обоим братьям.
Стремительный рост политического влияния Фрэнка Костелло был связан в первую очередь с огромными доходами, которые он получал от игорных автоматов. Предприимчивый гангстер напал на настоящую золотую жилу. «Страна, зажатая в тисках удушающей депрессии, голодала, а Костелло в это время каждый год получал, правда, мелочью, но гигантскую сумму — 2,8 млн. долл.
В то время игральные автоматы работали легально, и Костелло не очень нуждался в поддержке политиков, чтобы расширять свой бизнес. Но политики нуждались в Костелло. Кризис истощил избирательные фонды конкурирующих партий и финансы предпринимателей. «Без учета этого нельзя понять, почему Костелло стал очень мощной политической силой в Нью-Йорке.
Кандидаты обеих партий вынуждены были обращаться за наличными к Костелло… оператору игорных автоматов, который владел миллионами».
Если общество сталкивается с серьезными социальными и экономическими трудностями, это создает для мафии необходимый микроклимат для резкой активизации преступной деятельности и возникновения унии между преступниками и политиками.
Американский исследователь мафии Гарольд Госнелл, комментируя ситуацию, сложившуюся в 1933 г., писал: «В городах США бутлегеры, рэкетиры, содержатели игорных домов, сводники, воры и другие преступные элементы приобрели сверх-иммунитет к вмешательству со стороны правоохранительных органов. Гангстеры и другие преступники осознали, что подобное невмешательство зависит от того, насколько они будут полезны политикам».
Все исследователи, занимающиеся изучением мафии, отмечают, что эта преступная организация не может успешно функционировать, не может существовать без самых тесных связей с коррумпированными политиками. «Каждая «семья» мафии имеет деятеля, пытающегося установить контроль над официальными лицами и полицией».
Вторая мировая война со всей убедительностью показала, что в условиях военного времени создаются самые благоприятные условия для бурного роста преступности всех видов. В частности, и в первую очередь, это относится к гемблингу. «Когда японцы 7 декабря 1941 г. нанесли бомбовый удар по Перл-Харбору, они косвенно вызвали огромный игорный бум, равного которому нация никогда не знала ранее. Это касалось и военных и гражданского населения». Политиканы всех мастей набросились, как саранча на это прибыльное дело. «Ни одно казино не могло открыть свои двери, не заплатив отступного политическим боссам». Главари гемблинга Джо Адонис, Фрэнк Эриксон и Вилли Моретт, которые занимались гемблингом и другими преступными делами в округе Берген, штат Нью-Джерси, платили в год 5 млн. долл. политическим боссам и правоохранительным органам штата, округа и города.
Крупнейшие лидеры мафии, на которых нередко кровь сотен людей, грубейшие нарушения законов, десятилетиями находятся на свободе и беспрепятственно занимаются своей деятельностью.
Объясняется это не только тем, что они умело прячут, концы в воду и не скупятся на подкуп правоохранительных органов и политических деятелей. Главное все же заключается в том, что они нужны обществу, они вросли в него, стали органической составной частью американского образа жизни. Тот же Аль Капоне имел все основания заявить: «Крупнейшие банкиры, дельцы, политики и руководители тред-юнионов требуют, чтобы я продолжал работать».
Мафия быстро усвоила все правила политической игры. Об этом убедительно свидетельствует ее многолетний флирт со штаб-квартирой нью-йоркского отделения демократической партии.