Ну, слушают меня пусть и с заметным недоверием, однако, внимательно.
Во всяком случае именно генштабисты слушают, а вот маршалы изо всех сил показывают, что я просто клевещу на Красную армию. Нет, они мне явно не верят ни на йоту, просто не могут через себя перешагнуть.
Я могу еще много чего сказать слушателям, правда, большинство своих идей изложил в письменной форме.
И собираюсь это делать до конца.
Но, тут Вождь меня прерывает, тем более, охрана уже переместилась ко мне за спину снова:
— Достаточно! Мы с товарищами обсудим те сказки, что вы нам рассказали. Можете быть свободны, Автанадзе!
Товарищем уже не называет меня и это изменение в общении ясно показывает, что жизнь моя вскоре станет здорово хуже. Как у подлого клеветника на Советскую власть и ее доблестную, могучую, непобедимую Красную армию.
Воюющую только на чужой земле!
Пока охрана уже в режиме арестованного тащит меня из кабинета, выкручивая руки, я слышу смешки от маршалов и поддерживающих их командиров из Генштаба. Слова Вождя про сказки наглядно заставят их быстро принять определенное мнение.
Кажется, моя агитация вызвала совсем другую реакцию, чем я искренне рассчитывал!
Однако, что-то кричать напоследок я уже не хочу, понимаю, что придется продолжать обрабатывать Вождя при сеансах лечения. Если они еще случатся в моей жизни.
Охранники, уже жестко контролируя меня, дотащили до кабинета дежурного, где продержали довольно долго в одном из кресел. Кажется, получают инструкции, как теперь со мной поступить, пока Поскребышев исчез за дверями кабинета.
Наверняка, сейчас мне предоставят совсем другое жилье и вообще, совсем другое обхождение с обслуживанием.
Да, прощай крутая квартира с элементами роскоши! Прощайте шикарные рестораны с отличной кухней и вкусная водочка в запотевших графинчиках! Прощай моя нежная подруга, настоящая красотка и профессионалка по созданию постоянно хорошего настроения для опекаемого своей родной госбезопасностью поднадзорного гражданина!
Думаю, или в санаторий переведут, откуда забрали. Или еще чего похуже.
Через полчаса оказалось, что совсем похуже. Меня вывели из Кремля через Боровицкие ворота и тут уже передали из рук в руки приехавшим молодцам в такой же форме. Приехала уже не моя охрана, а именно такие натасканные конвойные, которые мне быстро нацепили жесткие наручники, называя их «бабочками». Хорошо, хоть руки остались перед собой и в таком положении я смогу показать конвою много разных удивительных фокусов.
Впрочем, даже с руками сзади легко удивлю бывалых церберов своими необыкновенными возможностями.
Шустро сволокли меня в машину, точно такой же черный «Паккард» и куда-то повезли.
А когда я повернул голову попрощаться с остающимся за спиной Кремлем и лично товарищем Сталиным, сразу же получил довольно ощутимый подзатыльник от соседа слева, такого сурового и широкоплечего молодца со злобной рожей.
Впрочем, я специально его провоцирую, осознавая возможные последствия.
— Не смотреть назад! — рявкнул детина, — Смотреть только перед собой! Глаза вниз!
Начинаются всякие конвойные штучки, можно возмутиться и потребовать предоставления адвоката и ордера на арест.
— Будет тебе и ордер, будет и адвокат, будет тебе и кофе и какао с чаем! — услышу я наверняка в ответ.
Вот это уже меня сильно взбесило — давать лупить себя простым мордоворотам я как-то больше в этой и других жизнях не собираюсь! Становится понятно, как именно решил Вождь теперь устроить мою жизнь.
Ладно, в кабинете Вождя я перетерпел свое довольно сильное желание обезоружить всех и долго бить ногами по глупым головам, пока они не поверят в предсказанное мной будущее. Ну, или стукать ими же об стены кабинета! Или даже прямо об монументальный стол, чтобы набрались мудрости и внимательнейшим образом послушали достоверно все знающего человека.
Отнять у товарища Сталина все здоровье, которое я успел в него перекачать? В конце концов — его дело слушать меня, пришельца из будущего, отлично знающего историю данного периода, а не пальцы свои больные гнуть!
— Охренел, что ли? Тварь ползучая! Ты знаешь, откуда вы меня забрали? Из приемной товарища Сталина! Я туда обратно вернусь, а ты мне задницу лично вылизывать будешь! — распинаюсь я на всю машину, готовясь перехватить инициативу в подзатыльниках.
Здоровенный конвойный в это, конечно же, не поверил и попробовал мне еще добавить по уху. Мол, много вас таких отсюда уехало и где теперь они все? Все еще живые около параши отираются, а большинство уже на том свете червей кормит.
Только, я решил больше не стесняться, раз уж мы так всего впятером катимся в машине. Перехватил его кулак обоими ладонями, да и сломал ему руку в локте, заглушив все звуки в салоне его диким ревом.
В это время конвойный справа навалился на меня, пытаясь вцепиться в скованные руки, так же получил обоими кулаками с маной в лицо и вырубился на какое-то время.
В это время сотрудник спереди только успел понять, что что-то идет не так и обернулся ко мне, пытаясь помочь товарищам. Однако, получил ботинком в лицо с огромной силой, воткнулся затылком в деревянно-железную торпеду и тоже оказался в бессознательном состоянии. Судя по звуку удара, вполне может больше в себя и не прийти никогда.
Ну, удар ногой и его силу из неудобного положения весьма трудно контролировать, легко палку перегнуть и нанести непоправимый ущерб здоровью начальника элитной конвойной команды. Да и хрен с ним, не жил нормально, так и не начнет уже!
Водитель, совсем не похожий на этих волкодавов, разглядев начавшееся восстание на заднем сидении, резко затормозил у обочины, пытаясь одной рукой управлять машиной, а второй потащил револьвер из кобуры. Я перехватил его руку, спокойно дождался, когда машина, резко прянув вперед, остановилась со звуком жесткого удара бампером обо что-то крепкое и треснул с применением маны ему по затылку.
Тоже вырубил, теперь в салоне остался в сознании только негромко воющий сосед слева, баюкающий свою правую руку.
Пришлось немного над ним поиздеваться, вцепившись в искалеченную руку и приказав, указывая на наручники:
— Снимай!
Снимать он не захотел, а потянулся наконец здоровой рукой к кобуре, после чего сразу потерял сознание от боли. Я ведь не стал ждать, когда он куда-то там дотянется. Ключ от обоих оков я нашел у него в кармане гимнастерки, специально же смотрел, куда он его положит. Взявшись за него зубами, после нескольких неудачных попыток смог все же вставить его правильно в замок и провозившись с пару минут, опять же с помощью зубов освободить одну руку.
Дальше дело пошло еще быстрее и через минуту я оказался без наручников в машине, заваленной телами находящихся в беспамятстве конвоиров из НКВД. Двое из них попробовали прийти в себя и были снова отправлены полежать в беспамятстве.
И что мне теперь делать? Вот ведь, как жестко выступил, не сдержался, а теперь в понятном затруднении оказался.
Куда мне бежать, когда я стою посередине Москвы, недалеко от кремлевской стены, еще Боровицкая башня виднеется за спиной.
Так уж вышло, что сопротивляться побоям я начал на автомате, давно мне уже не положено такому некультурному воздействию подвергаться. И так столько времени я притворялся обычным человеком, ждал отклика за свое послушание от товарища Сталина. Ясно ведь, что пугать его и охрану моими способностями было нельзя совсем. Но, ничего особенно не дождался, а теперь моя внутренняя сила и понятная злость подзуживает всем непонятливым надавать как следует, чтобы опасались и уважали, а руки больше не распускали.
Этот на переднем сиденье бросил водителю, что едем на Лубянку.
И что их этого следует?
Ну, зная тяжелый характер Вождя, я бы предположил, что меня посадят в камеру, как особо охраняемого гражданина, где будут все же водить в тюремную баню и обильно кормить, чтобы я не мытьем, так катанием набирал необходимую для лечения энергию.
Женского внимания однозначно лишат надолго. Динэру точно ко мне водить для выработки внутренней энергии не станут.
Раз повел себя дерзко и амбициозно, обидел уважаемых людей прямо в лицо неверием в силу Красной армии!
Чистейшей воды антисоветская агитация! И еще перед кем! Перед самим товарищем Сталиным и прочими боевыми, самыми заслуженными в Гражданскую войну наркомами!
Глава 2
Так не ропщи теперь, товарищ придворный, кремлевский лекарь, а стойко переноси трудности построения коммунизма в отдельно взятой стране. Будучи пусть и не простым, но, все же, в скором времени советским заключенным.
В отличии от меня, остальные осужденные не имеют такого непосредственного интереса от Вождя народов.
Поэтому я буду сидеть под замком, чтобы за мной оказалось проще следить, чтобы я дешевле обходился бюджету и точно никуда не делся. В камере я окажусь в гораздо большей сохранности, чем разгуливая по дорогим ресторанам с сексуальной крошкой под ручку и нарываясь на всякие неприятности.
И стану гораздо более послушным при этом, уже буду за счастье считать приглашение в Кремль, где меня хотя бы напоят хорошим крепким чаем, пока ждем приглашения в кабинет. Зримо пойму, что человеку для счастья не так много нужно, всего-то самую такую малость.
Чтобы не били, чтобы не мерз и еще еда была, хоть какая-то, даже гнилые картошка с капустой.
Ну, это так мои мысли крутятся в голове, пока я сижу в машине, уткнувшейся колесом в бордюр и время от времени отвешиваю теперь своим пленникам могучей дланью. Несколько прохожих оглянулись в момент жесткой парковки «Паккарда» на звук удара, но, разглядев машину особого назначения, тут же потупили взоры и разошлись побыстрее.
Издалека не видно, что народ в машине в беспамятстве в основном пребывает, только, место тут охраняемое, долго спокойно не простоишь. Появятся правоохранители, простые милиционеры-регулировщики или бдительная охрана особо оберегаемой территории. Уж они то в номерах разбираются как следует, подойдут спросить обязательно, что случилось у государевых опричников. И не пора ли им уехать отсюда?