Знамя Гильдии достаю из золотого теперь пламени, без следа на нем, ни пятнышка, ни подпалин нет, чистое, как в день создания. А в Чаше навеки остался гореть Золотой Огонь, полный желаний создателей. Зерно Огня на дне сокрыто под плотным, как вода, пламенем.
Рядом пошатнулся Лубл, Мастер Воды, ему тяжелее всего пришлось с непокорной стихией. Даже сегодня он предпочел простую одежду из кожи и меха, будто простой деревенский охотник. Морщинки в уголках глаз углубились от усталости, но стоит ровно, а дышит размеренно, безмятежным отношением ко всему напоминая гладь спокойного озера.
- И таких еще три раза, - вытер пот со лба Фрес. - Выдюжим?
Сейчас и я засомневался, но все же минимум опорных точек для столь крупного барьера - четыре. Хотим мы или нет, придется повторить выматывающую магию. Анхилл, все еще не открывая глаз, отвечает глубоким голосом:
- Нельзя прерывать начатое.
- Да знаю я, знаю, - скривился Фрес. - Просто так спросил. Пойдем тогда дальше, чего тянуть.
Двинулись к лестнице. Только я заметил, как брат воровато прибухнул вина за Чашей и спрятал бутылку под мантию. Алкаш малолетний... Совсем молодое тело не бережет. Почему я слежу за здоровьем, а этот гад нет? Причем за здоровьем обоих.
Взглядом пообещал брату веселый разговор, двинулся за спиной Лубла, что шатается как деревце под ветром. Молча мы поддержали его маной по пути вниз, и вышли к другим Первым на вид свежие и полные сил.
- Это было потрясно! - не удержал восторга Библас, воспитанник Анхилла.
Удивительно наблюдать, как обычно хмурый парень, слова не вытянешь, красуется неумелой, но смелой улыбкой.
- Спасибо, - принял от всех похвалу Мастер Маны. - Теперь на восток. И не теряйте бдительности, братья.
Первые пышут задором и силой, изливая в пространство столько магии, что воздух наполняется искорками и свежестью весны. Внутри появилась нотка злорадства при виде других магов. Ничего-ничего, не мы одни в конце будем, как одержимые шататься, замыкать барьер и питать силой будут они. А там силушки надо, ой как не мало.
Но, все же, повинуясь паранойе, пятерку магов Гильдии мы оставим свежими. Пускай, мы пассивно ощущаем весь город и жителей, кто знает, сколько осталось затаившихся змей под боком... И Барьер, неожиданно для них, выявит всех. Даже самых слабеньких, что не почуешь, ведьм и колдунов. И чем Даргал не шутит, может и лазутчиков Хэнъе.
Как-то же они выслеживали Первых в наших же странах? А уж что нас без внимания враги не оставили, сомневающихся нет.
***
Сегодня весь город наблюдает, как вверх бьют четыре фонтана золотого огня, будто подпирающее небеса. Народ с удивлением смотрит на магов Гильдии, что рассредоточились по городу, их можно заметить везде.
На центральном рынке тройка Первых возвышается над людьми, и никто не смеет подойти к могучим людям, что кивнули чему-то, будто услышали приказ извне, и воздели руки к небу. Спустя секунду народ пошатнулся, а кто-то даже упал от волны силы, что разошлась от магов.
То тут, то там, на улицах и крышах стоят Первые, и мало кто выдерживает взгляд зеленых пылающих глаз, знаменитых на весь мир. С крыш сдувает снег под волнами магии, что даже простые люди сейчас видят. Слышно эхо десятков голосов, глубоких как рокот океана и сливающихся в один, потрясающий окна в домах и заставляющих кости дрожать.
Медленно фонтаны из огня начинают расцветать на верхушках, будто чудные цветки раскрываются. Никто и ахнуть не успел, как пламя из золота обратило синее небо в золотистое. Огромный купол накрыл Альсас, врезался концами в холодную землю за десять шагов от стен города, взметая комья промерзшей земли и снега.
Четыре столба пламени медленно утихают, исчезают, будто все это было миражом, но для чувств Первых они пылают там же, где и были. Весь барьер с опорными точками из Чаш Огня просто скрывается в незримый смертными мир, Астрал. Небо вновь принимает синий оттенок, но нет больше в городе холодного ветра, только теплый, ласковый бриз, словно в тот же час лето наступило.
Усталые маги прикрывают глаза, но на лицах улыбки, с весельем поздравляют друг друга. Но не все так хорошо...
В центральной таверне, там, где Азидал некогда читал дневник предков, вдруг затрясся хозяин за стойкой. Из мускулистых рук выпала бутылка, лицо исказилось в непонятной гримасе. Трясущаяся рука схватилась за странный амулет на груди, в виде пятиконечной, костяной звездочки. Но вот амулет треснул, рассыпался в руках удивленного человека. Но человека ли?
У посетителя, что только из его рук бутылку принял, аж пальцы невольно разжались. Звук разбитого стекла заставил всех обратить внимание с улицы на хозяина таверны.
А того трясет, будто кто-то горячим железом тычет, бледное лицо вдруг становится смуглым, почти черным, синие глаза блекнут, превращаясь в алые, за секунды каштановые волосы чернеют, становятся жесткими, как иглы ежа. Но самые странные - уши, из-под темных волос вдруг вырастают два острых, как копья, костяных уха.
Облик меняется, то человек перед тобой, то темнокожее существо, чуждое человеческому взгляду, с одного вида вызывающее подспудное отвращение.
-Хэ-хэ... - заикается женщина за ближним столом, трясется палец, указывая на стойку. - Хэнъе! Костеухий!
Смуглое лицо исказилось под испуганными взглядами людей, хэнъе оглядел всех с видимым недовольством, и вдруг резко, прыжком перемахнул через стойку, ломанувшись на выход. Никто и пикнуть не успел, как парочка стоявших у дверей людей разлетелась переломанными куклами перед ним. Хлопнула дверь.
Такая сцена не одна в городе. На юге Альсас гремит кузнечный молот, статный кузнец показывает маленьким молотком на наковальне, и щуплый паренек с недюженной силой бьет по алой стальной полосе.
Чуткий к звукам в родной кузне, пожилой мастер застыл, когда услышал треск, будто косточка сломалась... Кузнец узрел, как на наковальню падают мелкие, острые обломки амулета, что он не раз видел на груди подмастерья. Так и застыл мужик, с расширенными зрачками уставившись на пальцы ученика, что удерживают кузнечный молот. Вместо розоватой кожи появилась темная, а вместо прозрачных ногтей - черные, заостренные когти. Как у чудовища.
- Какого демона? - хмурятся седые брови. - Ты кто такой?
- Вахет та раг, - в мелодичном тоне без труда угадывается чуждое ругательство, алые глаза прищурились, поднялся молот над головой старца. - Шан ту ран Мэлиас. Мне жаль.
Кузня горит, черный дым над крышей собирается, а внутри остался труп удивленного человека с разбитой головой. Юркая тень стремится к вратам из города. И таких теней ни одна и две, десятки по всему городу. Бродячие артисты, торговцы, даже бродяги неожиданно обращаются не в тех, кем являются. И, все поняв - бросаются прочь из города.
Отнюдь не с добрыми намерениями бегут, успевая то в магазин шар огня забросить, то сломать шею обычную ребенку на дороге, так, походя. Не подавляла бы их странная сила, магия бы дома разносила, как бумажные, но и малости хватает, чтобы убивать. Владеющие магией хэнъе долго скрывались, и теперь не упускают шанса выместить злобу напоследок.
Обычные люди еще понять ничего не успели, но маги - другое дело. Они этого ждали, пускай и не так много, но ждали. Врата уже преградили воинами, хищно блестят болты арбалетов, ожидая врага. Юркие тени с алыми глазами резко прерывают путь по переулкам, когда на пути встают рослые фигуры Первых со злыми ухмылками.
Как раз в одном из переулков попался один из лазутчиков. Алые глаза встретились с зелеными, черноватые губы ощерились в острозубой ухмылке. Хэнъе с огромной скоростью взмахнул руками, отправляя вперед множество лезвий из ветра, и даже простой кинжал следом швырнул с такой силой, что пробьет дубовую дверь.
Маг не отступил, легкими шлепками ладоней отбросил прозрачные лезвия, как простой ветерок, а кинжал застыл перед грудью, попав в сгущенный Воздух. Щелбан пальца по лезвию, и кинжал улетел в сторонку. Зеленые глаза полыхают злобой и презрением к костеухому, звук тяжелых шагов давит на врага, заставляя отступать.
- Страшно, да? - надвигается на смуглую фигуру маг в одеянии гильдии. - Силушки не хватает?
Хрустнули костяшки кулаков, оборачиваясь Огнем. В алых глазах врага маг легко заметил страх, даже ужас. Хорошо еще помнят костеухие могущество Первых. Помнят, и страшатся.
Лазутчик быстро шагнул назад, но тут же за его спиной взметнулась стена из огня, такого яркого и мощного, что опаляет спину и заставляет темные волосы тлеть.
Маг застыл в удивлении, когда враг даже не попытался пробиться, а сразу острым когтем большого пальца вспахал себе глотку от уха до уха. Брызнула темная кровь, похожая на жидкую смолу, рухнуло тело в конвульсиях. Лазутчик даже тени сомнения не допустил в том, что сохранит все тайны.
Не удастся сбежать - умрет. А до того, будет убивать столько, сколько сможет.
- Млять! - ругнулся маг, поняв проблему, рванул на крики с другой улицы.
Для горожан все обернулось безумным днем. Сначала могучая магия, творимая прямо на глазах десятками Первых, потом суматоха по всему городу. Укрывшиеся в домах, магазинах и тавернах, люди с облегчением встречали реки воинов в алых доспехах, что наводнили улицы. А слухи, что ловят лазутчиков хэнъе, которых уж столько лет не видали, уже летят от одного к другому.
Не подкачали и кэхас, низушники Турдум не пропустили появления древнего врага. Все, кто в городе был, с удовольствием вставали на пути лазутчиков костеухих. Кто с топориком, а кому и кулака хватало, чтобы щуплые косточки пересчитать. Ослабшим от барьера хэнъе оставалось только одно - прервать жизнь.
Трусов среди этой расы не водится, а уж когда твою душу точно ждут Сады Богини, что такое жалкая смертная оболочка? Только бы забрать хоть одного жалкого человека с собой на тот свет!
Вакханалия с погонями и шумихой обошла меня стороной. Когда все завертелось, я с другими Мастерами валялся бревном на крыше четвертой башни. И новости, пришедшие, когда мы почти перевели дух, не понравились.