- Битва будет здесь, - шепот барона унес ветер.
Шадовид не сомневается, они выстоят. Многие важные люди в графстве смотрели косо на семью Беловолосых, отговаривали графа от принятия подобного вассала. Главным аргументом был один неоспоримый факт - почти всю семью уничтожил один Колдун.
Эти многие не знали двух вещей. В самом начале Колдун был совсем не один. И на уничтожение Беловолосых ему понадобилось целых семь лет.
И все это в Пакараме, где каждый встречный, не имеющий похожих знаков - враг, другие аристократы только и мечтают, что отгрызть от тебя кусок власти, людей, денег, а иногда и плоти с кровью. Просто так, просто потому, что внутри давно стали чудовищам, под стать Колдунам и Ведьмам, что свободно разгуливают по землям провинции.
Не будь этого Колдуна, семья Беловолосых могла бы считаться властителями Пакарама, рано или поздно железной рукой и мечом подчинив себе все.
Слова тех людей, что считали барона слабаком, что строили козни, интриги и лелеяли глупые надежды съесть кусок, что предназначался барону... Давно утихли, вместе со вздохами и жизнью. Тихо, спокойно и без лишней огласки, под молчаливое одобрение графа Гидеона. Некоторых пришлось пощадить, но в целом, уязвленная честь Шадовида утолилась малой кровью. Остальные усвоили урок.
Вспомнив старого графа, Шадовид кивнул в пространство.
- Покойся с миром, Гидеон.
А следом усмехнулся. Да, старый граф умел и любил наводить ужас и показывать силу, что бы там не считал его молодой наследник. Шадовид бы никогда не склонился перед более слабым, а подчинился бы только в разы превосходящему человеку. Гидеон как раз был таким.
И сынка подготовил под стать. Барон уже увидел в юном Азидале черты отца, от взгляда Шадовида не спрячешь волка под шкурой овцы. Молодой, благородный Первый, как же!
Все видят в нем продолжателя линии матери, милосердной Димии, видят в нем доброту к людям и кэхас, справедливость суждений и дел. Барон аж фыркнул, удивляясь непрозорливости людей. Да пацан весь в отца! А более жестокого, хитрого и властного правителя даже в Пакараме не сыскать было.
Со смерти графа барон не забывает ни секунды, проведенной с Гидеоном за неспешными разговорами, он помнит каждое слово в тайных письмах и размашистый подчерк старого графа.
Еще до принятия вассалитета два лорда провернули немало дел, как в Альсасе, так и в Пакараме. Где властью и верными людьми, а куда руки не дотянулись, все решили деньги. В итоге переезд Беловолосых прошел тихо, мирно, ни одна собака не посмела напасть на "слабого" хищника, что покидал бывшие угодья ради более теплых и мирных. А в новом доме приняли, как родного.
Даже верные воины барона со скрипом поняли и приняли, когда Шадовид не стал захватывать Альсас. Объяснение-то простое, но никому барон о нем не расскажет, кроме Вельды, в свое время. Одна фраза, одно соглашение между Гидеоном и Шадовидом.
Гидеон отдает Беловолосым пятую часть земель и все налоги с них, в полное распоряжение. Это знают все, но суть иная. Беловолосым не отдали часть Альсаса. Это Беловолосые стали его частью. Это условие было единственным, неоспоримым требованием от Гидеона.
Тогда, под жестким взглядом тускло-зеленых глаз, что были словно два клинка у горла, Шадовид согласился. Честно, от всего сердца, возможно, впервые в жизни так открыто признал чужую власть.
Вот почему барон не захватил эти земли в момент величайшей слабости. Часть не атакует целое, рука воина не бьет хозяина по роже, а вор не крадет сам у себя.
Взгляд Шадовида в последний раз прошелся по окружающим землям, по башням и стенам крепости, скользнул по воинам и часовым, на миг задержался на внутреннем дворце. Сжался кулак в черной перчатке. Вот почему барон защитит все это, вот почему не пустит врага в сердце Альсаса, даже ценой жизни себя и всех воинов.
Если говорят, что слово кэхас крепче гор, то слово Беловолосых - крепче стали.
- Мы больше не хищники Пакарама, - задумавшись, барон высказал вслух: - Мы теперь тоже - Альсас.
Эта фраза, как вспышка озарения, осветила все внутри Шадовида, наполнила решимостью и силой, словно разом вернула десяток лет и мощь в разведенные плечи. Таким его увидели, когда барон спускался вниз и шел к внутреннему дворцу, властным, уверенным, а верные воины на мгновения задерживали взгляд, чувствуя в лорде не привычный холод и безразличие, но полыхающий огонь и спокойствие.
Простой воин в сером, увидев проходящего мимо барона, вытянулся в струнку, проводил взглядом широкую спину. Глянул на гору мешков с зерном, привычно взвалил один на плечо, застыл на секунду, крякнул и взвалил еще один на второе.
Другой же, не спеша натачивая целую горку клинков на точильном круге у стены, на секунду встретился взглядом с бароном. Лязг стали о шлифовальный камень стал громче, выдавая скорость и пыл.
Еще двое тащат тяжеленное бревно на усиление ворот, уступив дорогу лорду, они переглянулись, потеряли ленивый и ужасно занятый вид, ускоряют шаг.
Шадовид и не знал, что одна прогулка до башни и обратно вдохнет в людей столько сил. Все работы, что планировались растянуться на три дня, закончились до обеда. Еще более удивительно, что не сказал он не единого слова.
***
Барон глянул в окно кабинета, время ближе к полудню, следует присоединиться к гостям за обедом. Поправил камзол, застегнул пару пуговиц у горла, а из ящика стола достал новую полумаску, бросив старую на спинку стула, слуги уберут.
На столе осталась пачка желтоватой бумаги, бурно исписанной мелким, убористым почерком и опустевшая вполовину бутыль слабого вина. Такая уж привычка у Шадовида, известная только близким, выпивать за работой. Хозяин Глан Дуир с детства привык продумывать все до мелочей, тратить каждый ресурс семьи на достижение большей цели.
Прежде Шадовид был теневым лидером, не имеющим реальной власти. Поставки, заказы, золото, вербовка людей, интриги и союзы были на его плечах. Главные решения, сражения, вся суть власти Пакарамских владык была в руках Медовида, старшего брата.
Это привнесло свой отпечаток, когда титул главы клана Беловолосых пришлось взять на плечи, пришлось менять подход и научиться действовать быстро. Продуктивно и быстро работает барон только в союзе со слабым вином, не раздумывая над одной проблемой слишком долго.
Не то чтобы от такого жалкого количества вина можно напиться, за годы это превратилось в некий рабочий ритуал. Иногда проблемы надо решать быстро и резко, молниеносно выбирать просто хороший вариант, а не выдумывать сотни решений на будущее и терзаться выбором лучшего. Вкус алкоголя на языке отлично напоминает барону об этом.
Барон спускается по лестнице, раздавая кивки слугам в обмен на быстрые поклоны. Некоторые вздрагивают от пристального взгляда, что впивается лицо подобно клещам, что стараются вытащить все сокровенное, каждую тайную мыслишку. Но это новички, старые слуги после пары лет службы не дрогнут и под взглядом демона.
На самом деле Шадовид даже не обращает внимания, кому кивает, мимолетно запоминания лица проходящих. Все его мысли сейчас о предстоящей битве, и войне.
Пускай Шадовид не очень-то хорош, как воин, зато отточенный разум и опыт помогали вытаскивать клан из таких передряг, в которых сгинули без следа более могущественные и сильные. Барон редко лично участвовал в битвах, и единственный раз, когда он сорвался и полез впереди всех, как чертов герой, был в пещерах Турдум. И на кого полез, на Колдуна!
Пускай тогда Рубедит жестко поглумился над ним, Шадовид был тем, кто смеялся последним. Именно барон рубил труп колдуна на части, когда тот сдох собачьей смертью. Ровно на тридцать шесть кусков разделил клинок труп врага, а потом барон лично сжигал каждый кусочек в жарком костре, ровно по одному на каждого погибшего Беловолосого от рук ублюдка.
Под шагами барона приминается дорогой алый ковер коридора, а витражные окна второго этажа разбивают свет на причудливые блики, что скачут на стенах и потолке. Барон внутри поморщился, вспомнив сумму, которую пришлось отвалить людским мастерам за такие штучки, обязательные для дворцов баронов в Пакараме.
В первоначальном проекте Глан Дуир ни одного окна не предусматривалось, не любят их кэхас, добавили по личной просьбе барона. Шадовид желал подарить людям хоть частичку чего-то привычного и родного.
По этой же причине внутренний замок наполнен дорогими и роскошными вещами, вывезенными из Пакарама. Многие люди знают эти вещи, почти каждая из которых наполнена славными историями о битвах и трофеях.
Например, сразу при входе в замок-дворец, на постаменте стоит голова Гидры в янтаре. Размером эта штука по пояс взрослого человека, а весит столько, что поднять в одиночку невозможно. Никто не знает, откуда эта вещь взялась первоначально, но стоит она столько, что можно купить дворец в столице на верхних ярусах.
Для врагов, если смогут победить, Глан Дуир окажется гигантской шкатулкой с сокровищами, и барон скорее отгрызет себе язык и спалит крепость к демонам, чем позволит взять ее.
- Господин, - вытянулись воины перед входом в обеденный зал.
Двое старых вояк, украшенные шрамами больше, чем женщины столицы побрякушками. Барон уверен в них настолько, что даже выпустил бы позвенеть мечами против Первых и поставил бы на своего. Воины охраняют большие двустворчатые двери, украшенные затейливой резьбой узоров так густо, как картина мазками краски.
Зал за ними используются как штаб, туда снесли карты и донесения, именно туда стекается вся информация, а еда это так, приятное дополнение.
Воины здесь стоят с одним приказом, отрезать уши любителям задержаться у дверей на минутку. Уж чем, а слухами и шпионами барон не пренебрегал никогда. И того же ожидает от врагов.
- Все собрались? - тихо, словно нехотя спросил барон. - Вельда там?
- Так точно, - резкий кивок воина в сером.
- Открывай.
Распахнулись двери, впуская владельца крепости внутрь, где за столом собрались гости и те, кто начнет битву меж Альсасом и Серебором.