«Прости, парень, – говорили глаза наемника, – я вижу в тебе равного и, как и ты, считаю своего нанимателя куском дерьма, но он платит мне деньги, а значит, и заказывает представление. Но не трусь: калечить и убивать мы тебя не станем. Так, слегка намнем бока для видимости».
Темьян еле заметно пожал плечами: мол, про бока ты сильно погорячился… И драка началась.
Лишенный способности входить в боевой режим, урмак все же не утратил навыков и скорости реакций. Пусть в меньшей степени, чем обычно, но Темьян ощущал внутри себя отголоски той энергии, которая сопровождала все его движения, превращая их в нечто большее, чем просто взмахи рук и ног. Он только пожалел, что надел по совету Келвина тяжелую куртку и башмаки – непривычная одежда стесняла движения. Да еще ножны с мечом мешались.
За какую-то долю секунды до первого удара урмак привычно ввел свое тело в состояние тонкого равновесия: туловище выпрямлено, плечи и поясница расслаблены, ноги слегка напружинены и согнуты в коленях, локти опущены, а руки вытянуты вперед.
Два кулака понеслись в него одновременно с двух сторон: один из противников целился в челюсть, другой в живот.
Темьян немного переместил свой центр тяжести вниз, сделал поворот предплечьями, увел оба кулака в сторону и вверх и ударил одного из противников локтем в солнечное сплетение. Прием был зверский – вложи Темьян в удар чуть больше силы, его противник был бы мертв. А так он безвольной тряпкой осел под ноги дерущимся, потеряв сознание.
Пока один из наемников оттаскивал в сторону безжизненное тело, Темьяну удалось отступить в небольшой закуток между стеной и стойкой, лишая своих противников возможности нападать одновременно со всех сторон.
Урмак оказался лицом к лицу с широкоплечим, кряжистым детиной, бугрящиеся мышцы которого не могла скрыть даже добротная кожаная куртка с железными шипами по обшлагам. И хотя наемник был ниже Темьяна почти на голову, по силе явно не уступал, а то и превосходил его.
«Вероятно, на спор он может с легкостью свернуть шею быку-трехлетку, причем всего одним движением!» – мельком подумал Темьян.
Подтверждая его мысль, наемник ударил с такой мощью, что запросто мог насмерть зашибить даже такого крепкого парня, как Темьян. Понимая это, урмак не стал блокировать удар, а гибко подался назад и в сторону, на короткое мгновение расслабленно уступая направленной в него силе. Когда не встретивший ожидаемого сопротивления наемник на миг потерял равновесие, урмак использовал мгновенное преимущество и нанес сильный удар в грудь, чуть левее сердца, не забыв подставить ногу. Наемник захлебнулся воздухом и, споткнувшись, грохнулся на пол, ударясь головой о ножку тяжелого дубового стола. И хотя сознание не покинуло его окончательно, он продолжал сидеть, привалившись к столу, ошалело мотая головой, и не торопился вновь вступать в потасовку.
Относительная легкость, с которой Темьян расправлялся с нападающими, объяснялась довольно просто. В драке наемники были отнюдь не новички, но, видимо, в свободное время не слишком изнуряли себя тренировками. В отличие от Темьяна, которому с детства отец вбил в голову, что никогда не надо считать себя достигнувшим вершин в боевом искусстве – обязательно найдется противник сильнее тебя, и только постоянное чувство неудовлетворенности и жажды самосовершенствования удержит тебя на вершине и поможет одерживать верх над врагом. Будучи в банде, Темьян под постоянные насмешки разбойников каждую свободную минутку уделял отработке ударов или медитации, позволяющей накапливать внутреннюю энергию, без которой сила теряет смысл.
Однако с третьим противником Темьяну не повезло. Тот самый наемник, который признал в нем равного, оказался небывало ловок и опасен. От его удара под дых урмак едва не потерял сознание. Скорчившись и хватая ртом воздух, боковым зрением он увидел занесенные над своей шеей сцепленные в замок руки и, на долю секунды опередив удар, ткнул вытянутым пальцем в болевую точку на оказавшемся рядом бедре противника. Наемник взвыл дурным голосом. Боль и впрямь была невыносимой – Темьян знал по себе, – при таком безопасном вроде бы касании кажется, что тебе оторвали ногу. На миг урмак испытал жалость, но он помнил, что через некоторое время боль утихнет и нога станет такой же, как и прежде.
Как бы жестоко на первый взгляд не расправлялся с нападающими Темьян, на самом деле серьезных травм и увечий он пока не наносил, следуя безмолвному уговору перед началом драки.
Последний наемник решил не рисковать в рукопашной и обнажил меч, жестом предложив Темьяну сделать то же самое. Парень отрицательно покачал головой, понимая, что не сможет на равных им воспользоваться и оружие станет ему только мешать.
Наемник нехорошо ухмыльнулся и нанес удар. С гибкостью барса, уходя в сторону его невооруженной руки, Темьян заставил противника разворачиваться в неудобную для следующего удара сторону, пытаясь поставить того в положение, когда меч станет бесполезен. Но наемник оказался опытным и ловко довершил разворот, вновь оказавшись лицом к лицу с урмаком.
На мгновение их глаза встретились, и Темьян отчетливо понял, что стоящий перед ним человек намерен убить его.
И снова смертельный клинок полетел в сторону урмака. Тот развернулся всем корпусом и встретил руку с мечом в воздухе, сопровождая ее движение до полной потери инерции, затем перехватил запястье, выкручивая его так, что громко хрустнула переломленная кость. Выпавший из сломанной руки меч с металлическим звоном упал на пол, а сильно побледневший наемник с мучительной болью в глазах молча уставился на урмака, обхватив поврежденное запястье здоровой рукой. На его лбу выступила испарина.
– Прости, – пробормотал Темьян, – но ты сам не оставил мне другого выхода.
– Все верно, парень, – сказал один из наблюдавших за боем посетителей, худощавый, высокий пожилой мужчина в длинном, потрепанном плаще и с посохом волшебника. – К тебе претензий быть не должно. Все в рамках необходимой защиты.
Толстый торговец открыл рот, осыпая Темьяна бранью и угрозами, но наткнулся на взгляд волшебника и замолчал. Темьян подошел к хозяину постоялого двора и спросил:
– Могу я получить комнату на ночь?
Тот покосился на торговца.
Волшебник встал рядом с торговцем и с усмешкой положил руку ему на плечо:
– Я думаю, глубокоуважаемый господин не имеет более претензий и будет счастлив оплатить этому юноше постой в самой лучшей комнате в качестве извинения за причиненные неудобства.
«Глубокоуважаемый господин» скривился, но поспешно пробормотал:
– Конечно-конечно, мэтр! Пусть юноша как следует отдохнет. Кстати, может, утром он не откажется наняться ко мне охранником вместо этих никчемных слабаков?
Темьян вежливо поклонился и ответил:
– За комнату спасибо, но, с вашего разрешения, я заплачу за себя сам. А что касается предложения, то вынужден отказаться, так как я еду по своим спешным делам.
Получив ключ, урмак не торопясь стал подниматься вверх по скрипучей деревянной лестнице, чувствуя спиной пристальный взгляд волшебника.
11
Самая лучшая комната отличалась от всех остальных только чистыми льняными занавесками на окне, медным светильником и фаянсовым тазиком с водой, стоящим на табуретке в углу.
Раздевшись и слегка ополоснувшись, Темьян затушил светильник и собирался лечь спать, но тут в дверь тихонько постучали. Не дожидаясь ответа, в комнату скользнула давешняя лупинна, из-за которой и разгорелась драка. В руках она держала поднос с горящей свечой, кувшином вина и вазой с фруктами.
– Я не заказывал ужин, – смущенно пробормотал урмак, торопливо прикрываясь тонкой простыней и проклиная свою привычку спать обнаженным и не запирать дверь на ключ.
– Это подарок от хозяина, – сказала девушка, проходя в комнату.
– Спасибо, поставь на стол.
Она так и сделала, но уходить не спешила.
– Разве ты не выпьешь вина? – спросила девушка.
– Может быть, потом, – ответил Темьян.
Он непроизвольно отметил, что у нее соблазнительная стройная фигурка, золотистые волосы, как у Нефелы, и яркие голубые глаза.
Девушка одним движением выскользнула из длинного струящегося платья, оставшись нагой:
– Я хочу отблагодарить тебя…
– Ты мне ничем не обязана, – поспешно перебил ее Темьян.
Она присела на край кровати и сказала:
– Скажи, что не хочешь меня, и я тут же уйду.
Темьян промолчал.
Девушка улыбнулась и скользнула к нему под простыню…
Через некоторое время уставший, но довольный Темьян встал, не стесняясь больше своей наготы, и подошел к окну, с жадностью вдыхая свежий ночной воздух и утирая жаркую испарину. Девушка приблизилась к нему, держа в руках две стеклянные чаши, наполненные красным вином.
– Теперь давай выпьем, – сказала она и потерлась обнаженной грудью о его спину.
Темьян улыбнулся и одним глотком осушил вино. Сразу же у него перед глазами стало стремительно темнеть, и он потерял сознание.
Очнувшись, урмак обнаружил, что лежит на полу и не может пошевелить ни рукой, ни ногой. С превеликим трудом поднял окаменевшие веки и через силу повел глазами, пытаясь осмотреться. Та же комната. И напоившая его отравленным вином девушка. Только рядом с ней стоит… Ростарь!
– Вот твои пять золотых куаров, – сказал неприятный человек, протягивая девушке деньги. – Ты молодец, все сделала как надо, а теперь уходи.
Она поспешно кивнула и выскочила из комнаты. Ростарь обнажил меч и склонился над Темьяном:
– А, ты очнулся. Что ж, тем хуже для тебя. Извини, парень, но этот розовый камень слишком дорого стоит, чтобы болтаться на шее у такого, как ты. Не я, так другой обязательно отберет его у тебя, причем вместе с головой. Так что расслабься и закрой-ка глаза…
Он размахнулся, собираясь отрубить урмаку голову. Но тут в дверном проеме мелькнул темный, расплывчатый силуэт – и коротко вжикнул брошенный нож, вонзаясь в живот Ростарю. Тот выпустил из рук меч и, схватившись за рукоять ножа, замертво рухнул на пол рядом с Темьяном.