– Ну что происходит, расскажи, – ныла Юлиса.
– Скоро сама увидишь, – отнекивалась Мьюла. Но сестрица Айвата настаивала, и дарианка не выдержала: – Ладно, расскажу. Я закольцевала магический канал его посоха на простенькое заклинание воровства. Теперь каждый раз, когда он произносит какое-то заклинание, он тырит у кого-то из присутствующих нечто ценное. Например, после первого заклинания он упер у жены хозяина Пирамиды фамильную реликвию – брошь с изумрудами, а во второй раз – жемчужное ожерелье у герцогини… как ее там… я не помню ее имя, ну ты мне еще про нее рассказывала.
– Здорово! – взвизгнула Юлиса. – Теперь надо стукнуть хозяину Пирамиды: дескать, Керн у вас ворует и…
– Не надо, – перебила Мьюла. – Я заметила здесь в зале несколько волшебников, которые явно настроены на поиск всякого ворья. Скорее всего, они работают на хозяина Пирамиды и скоро доложат ему о Керне.
Так и произошло. На следующий день Керна арестовали. Он возмущался, отнекивался, кричал, но его заключили под стражу и увезли к разгневанному архимагу, который был в ярости от его поступка.
– Теперь минимум его лишат сана волшебника, – довольно рассуждала Мьюла, – а максимум…
– Казнят? – с надеждой предположила Юлиса.
– Какая ты кровожадная, – поддела ее Мьюла. – Казнить не казнят, а опозорить опозорят. Из Пятерки выгонят, имущество отберут. Хорошо, если разрешат заниматься магической практикой, а то ведь могут розовый ошейник надеть, и привет.
– Так ему и надо, – удовлетворенно вздохнула девушка.
– Ага, – откликнулась Мьюла.
Они в ожидании Айвата лежали в его номере на кровати и разговаривали. Но вскоре сон сморил их. Когда Айват вернулся, они сладко спали. Он не стал их будить. Урмак постоял у кровати, глядя на них, и подумал, что Мьюла стала для Юлисы настоящей сестрой, а для него… Он вздохнул и счастливо улыбнулся: для него Мьюла стала самым дорогим и любимым существом на свете.
29
Желая обелить себя, Керн рассказал архимагу о Мьюле, и тот лично прибыл в избушку Айвата познакомиться с загадочной волшебницей. Но Мьюла решила для себя, что не станет больше делать карьеру, она будет просто хорошей женой Айвату и доброй матерью их детям. Поэтому перед встречей с архимагом она спрятала свою ауру силы под слабенькими возможностями весьма средней колдуньи и травницы. Архимаг не сумел раскусить ее. Он отбыл, пылая праведным гневом на обманщика Керна, а Мьюла той же весной вышла замуж за Айвата и вскоре родила сына, которого назвали Сцил.
30
Семь лет спустя, прохладным осенним утром, Мьюла вдруг почувствовала недомогание. Она сразу насторожилась и обеспокоилась – ощущения живо напомнили ей первые месяцы беременности, когда она вынашивала Сцила.
Мьюла тотчас вспомнила прочитанные некогда строки Скрижалей: «Младший сын убьет и тебя, и отца, и брата. Подумай, прежде чем давать ему жизнь…»
Мьюла думала несколько дней – ходила сама не своя, мрачнее тучи, спорила по пустякам с Айватом и не к месту ругала Сцила. Наконец Айват не выдержал. Он буквально силой увлек ее к живописной рощице, расположенной на пологом склоне ближайшей горы, усадил на заботливо расстеленный коврик и сказал:
– Рассказывай, что стряслось.
– Ничего, – буркнула Мьюла, в который раз удивляясь его безошибочному, почти звериному чутью.
– Ладно, – кивнул Айват и развалился на травке, заложив руки за голову.
Они молчали довольно долго, а потом Мьюла предложила:
– Пойдем домой.
– Нет, я не уйду, пока ты не расскажешь, что стряслось.
– Ну ты как хочешь, а я пошла! – обозлилась она и сделала несколько шагов вниз по склону. Обернулась: – Ты идешь?
– Нет. Я останусь здесь, пока ты мне все не расскажешь.
– Что, и на ночь останешься? – ядовито поинтересовалась Мьюла.
– И на ночь.
– И на день?
Он промолчал.
– Айват, это глупо!
– Глупо… – Он встал, отряхнул со штанов травинки и подошел к ней. – А помнишь, ты сказала, что в нашей семье мы все всегда будем решать вместе?
Мьюла растерянно кивнула.
– Так почему сейчас ты хочешь все решить сама?
– Как ты узнал? – ахнула Мьюла.
Айват не ответил. Он вздохнул и привлек ее к себе. Она уткнулась носом ему в плечо и заговорила. Он слушал затаив дыхание, а потом сказал:
– Пойдем домой, а то уже ужинать пора.
– А что будем делать с… ним? – Мьюла прижала руку к животу и внезапно вздрогнула от изумления. Она знала, что на таком коротком сроке этого просто не может быть, но ей вдруг показалось, что там, внутри нее, в страхе и ожидании бьется крохотное сердечко нерожденного ребенка.
– Мы решим это завтра утром, – ответил Айват. – И знаешь что… Я думаю, Сцил тоже должен принять участие в решении.
– Но он еще ребенок, – возразила Мьюла. – Ему всего семь лет!
– Да, но речь идет о его брате и, кстати, о нем самом, о его жизни и… смерти, – договорил Айват и откашлялся.
Ночью Мьюла никак не могла уснуть, она лежала, слушая, как осторожно вздыхает, боясь разбудить ее, Айват, как сладко сопит за занавеской Сцил. А ближе к утру, едва некрепкий сон смежил ей веки, она услышала Зов. Мьюла почти не удивилась, она была уверена, что Скрижали снова позовут ее. Но на этот раз Зов коснулся не ее одну: беспокойно заворочался и проснулся Сцил, сел в кровати Айват и закрутил головой, прислушиваясь.
– Это Скрижали Пророчеств. Они зовут нас, – негромко сказала Мьюла. От ее голоса Айват вздрогнул и посмотрел в светлеющее окошко. Переспросил:
– Нас?
– Да. Нас. Всех троих.
Тут за занавеску заглянул Сцил:
– Мама, мне страшно.
– Не бойся. – Мьюла зажгла магический огонек, который прыгнул на плечо Сцилу и стал ласкаться к нему, словно озорной котенок. – Иди оденься, сынок. Нас зовут в гости…
Книга лежала в той самой рощице, где накануне разговаривали Айват и Мьюла. Вернее, на этот раз книг было целых три, на одной значилось «Мьюла», на другой «Айват», а последняя предназначалась Сцилу.
В свои семь лет мальчик благодаря Мьюле умел неплохо читать и сейчас с некоторым недоумением прочитал свое имя на странной табличке. Перевернул страницу, с изумлением глянул на мать, а потом стал жадно читать про себя весь текст, старательно шевеля губами.
Айват и Мьюла переглянулись и взялись каждый за свою книгу.
«Ты прошла сквозь Огонь, ты познала счастье, – читала Мьюла. – Сейчас перед тобой весы. На одной чаше Жизнь, на другой Смерть. Тот, кого ты носишь во чреве, способен качнуть весы. В твоей власти помешать ему – не позволить родиться. Но прежде чем принять решение, знай, он – один из Трех…»
Мьюла читала не отрываясь, буквально глотая текст. Потом отлистывала странички назад и перечитывала снова и снова, не в силах справиться с открывшейся ей истиной.
Наконец она перечитала последние строки: «Ты можешь рассказать о прочитанном мужу и сыну», и решительно закрыла книгу. Тотчас Скрижали рассыпались трухой, затерялись в пожухлой осенней траве.
– Мама, – раздался вдруг громкий голос Сцила, – давайте назовем его Темьяном!
Мьюла вздрогнула и переглянулась с Айватом:
– Кого, сынок?
– Как – кого? – недоуменно нахмурился Сцил. – Моего брата, конечно. Когда он родится, давайте назовем его Темьяном.
«Вот и решили», – одновременно подумали Айват и Мьюла. Она закусила губу, стараясь сдержать навернувшиеся слезы, и возразила:
– Тимьян – это название приправы, которую я кладу в суп.
– Да, – кивнул Сцил. – Я очень люблю, когда в супе есть тимьян. Это моя любимая приправа.
Айват и Мьюла снова переглянулись, и Айват сказал:
– Хорошо, сынок. Пусть будет Тимьян-Темьян. Я думаю, ему понравится имя, которое ты выбрал для него.
– А мы ведь будем сильно любить его? – спросил Сцил. – Он же не виноват, что у него такая судьба, ведь правда же?
– Правда, сынок, – ответил Айват. – Мы будем очень сильно любить его.
«Больше жизни», – подумала Мьюла и посмотрела на синие вершины далеких гор.
P. S.
Творец несколько столетий ждал рождения Второго из Трех. И вот в один солнечный весенний денек он появился на свет. Теперь оставалось пойти и забрать его, у родителей, как Творец это сделал с Первым из Трех. Теперь Первый – послушная кукла в руках у Творца, и таким же, несомненно, станет Второй, носящий странное имя Темьян.
Творец был уверен, что забрать Темьяна окажется очень простым делом, но ошибся. Оказывается, Мьюла и Айват знали, что Творец рано или поздно появится у их порога. Знали и готовились. Они встретили ЕГО во всеоружии: не купились на обман, смогли противостоять силе. Больше того, умудрились сбежать, раствориться на просторах огромного мира Ксантины. Но Творец был терпелив и упорен – и снова нашел их. На этот раз ОН напал внезапно и без предупреждения, но Айват словно был готов к атаке и, прикрывая бегство семьи, сумел дать такой яростный отпор, что Творец был вынужден отступить. В тот день ОН едва не заболел от унижения: ОН – Величайший Волшебник Вселенной – был вынужден отступить перед смертным, который даже не являлся волшебником! Отступить перед урмаком! Наполовину Зверем!
Однако, поразмыслив, Творец пришел к выводу, что в ЕГО столкновении с Айватом не все было так просто. Айват явно знал все уловки Творца, ЕГО слабые стороны и болевые точки. Айвату явно подсказывали…
Кто? Ответ был очевиден. Скрижали Пророчеств – последнее и единственное оружие того, кого Творец ненавидел всей душой. Ненавидел и боялся. Боялся и завидовал. Завидовал и восхищался, сознавая, что самому Творцу никогда не стать таким же. Зависть порождала ненависть, а ненависть требовала разрушений. И Творец разрушал: вначале просто человеческие судьбы и жизни, но ЕМУ было все мало и мало, и тогда ОН взялся за миры, начав с Арнатоха. Но зависть не утихала, она лишь усиливалась, требуя большего, и тогда Творец решил покончить с самим Мирозданием.
Но Трое могли помешать Творцу, и тогда ОН принял единственно правильное решение: сделать их своими помощниками, соучастниками. С Первым ЕМУ повезло – тот буквально сам пришел к Творцу в руки. Со Вторым оказалось сложнее – Мьюла и Айват яростно защищали своего сына, не желая отдавать его Творцу. Но ОН оказался хитрее – улучил-таки момент и с помощью кабаёши застал их врасплох. Но Мьюла и здесь попыталась обмануть ЕГО – сделала вид, что Темьян погиб.