— Профессор Люпин послал с совой сообщение, — начала она, — что вы, Поттер, потеряли сознание в поезде.
Гарри не успел ответить, как в дверь кто-то постучался, и в кабинет ворвалась мадам Помфри.
— А, это ты, — она совсем не удивилась при виде одного из самых частых пациентов.
Наверное, если бы маги Австралии открыли новый редкий вирус, медиковедьма первым делом приготовила бы кровать для Гарри Поттера, зная, что к вечеру у него проявятся все симптомы. Нельзя сказать, что она была так уж неправа. Конечно, были и те, кто проводил в лазарете больше времени, но никто не оказывался в больничном крыле с таким разнообразием травм и причин их получения.
— Это был дементор, Поппи, — пояснила МакГонагалл. — Что вы сейчас ему рекомендуете? Постельный режим? Может быть, вечером отправить в больничный отсек?
— Зная мистера Поттера, я бы рекомендовала отправить в больничный отсек того дементора, которому не посчастливилось с ним столкнуться, — фыркнула она, повернув лицо пациента к свету. — У мальчика наблюдается некоторая заторможенность психических реакций, но учитывая, что это единственное следствие встречи со стражем Азкабана, я только и могу, что назвать случившееся чудом. Вам уже дали шоколад, мистер Поттер?
Гарри коротко кивнул. Психическая заторможенность? Какая чушь! Он прекрасно соображает. Может, устал немного, но только и всего.
— Вот и хорошо. Поужинайте и ложитесь спать пораньше. У меня полный лазарет детей, которые находятся в куда худшем состоянии только потому, что увидели дементоров. Я не могу надолго их оставлять.
Гарри проводил мадам Помфри взглядом и глубже откинулся в кресле, пряча лицо.
— Раз со мной все в порядке, я могу идти? Поужинаю с друзьями и лягу спать.
— Мистер Поттер, — вздохнула МакГонагалл, — видите ли, у нас возникли некоторые сложности. Из-за инцидента в июне распределяющая шляпа отправила вас в Слизерин…
— Я…
Профессор предупреждающе вскинула руку.
— Я не виню вас, мистер Поттер. Сам Годрик Гриффиндор не попал бы на свой факультет, надень он шляпу сразу после круциатуса. Боль вызывает страх, ярость и жажду мести. Никто вас не винит.
— Но? — спросил Гарри, чтобы разорвать затянувшуюся паузу.
— Решение шляпы нельзя отменить. Я сожалею, мистер Поттер, но отныне вы студент Слизерина. Я горжусь вами и всегда буду гордиться, помните об этом. Неважно, какого цвета значок завтра появится на вашей мантии.
— Но я не хочу. Я хочу остаться в Гриффиндоре с Роном и Гермионой. Давайте я еще раз примерю шляпу, и…
— Нельзя. Ее решение отменить невозможно. Должно пройти не меньше года, прежде чем вам снова будет позволено пройти перераспределение.
— То есть теперь моим деканом станет Северус Снейп?
Интересно, сколько отработок в год можно получить? И что будет, если на них не являться? Не станет же Снейп снимать баллы со своего факультета. Он слишком хочет получить кубок, в прошлом году доставшийся Когтеврану.
— Да, мистер Поттер. В этом году да. Но вы все равно можете рассчитывать на мою помощь и поддержку.
— Спасибо за все, профессор, — неуверенно выдавил он.
В Гриффиндоре хотя бы было известно, кто за ним шпионит. И ударов в спину ожидать не приходилось. Малфой, возможно, еще боится его, вот только Малфой отнюдь не первая скрипка в Слизерине. Убить его не убьют, но мало ли что можно сделать с человеком, имея в запасе немного фантазии и нужных проклятий? Хоть к Саашшесс жить перебирайся. Но, может, у него опять разыгралась паранойя. И ничего страшнее детских заклинаний, подножек, испорченных вещей и толчков в спину его не ожидает. Первую неделю лучше все-таки не засыпать без активированного защитного контура и палочки в рукаве пижамы.
— Идите, мистер Поттер. И позовите сюда мисс Грейнджер.
Он тихо попрощался и вышел из кабинета. Узкая полоска света из-за неплотно прикрытой двери расчертила коридор на две неравные части, переломилась на углу и рассеялась, так и не добравшись до середины стены. Гермиона стояла у окна. То ли сообразила вовремя отойти от двери, то ли не подслушивала.
* * *
Слизерин. После двух лет игры и притворства, после стараний не привлекать к себе внимания, стараний не всегда успешных, но все же… Слизерин. Им придется сменить факультет.
«Снейп — мой декан, — горько усмехнулся Гарри. — Он меня ненавидит, я его… м-м-м, тоже не очень люблю, но теперь придется как-то уживаться. Крис, знал бы ты, как меня все это достало! Я устал, просто устал. Не знаю, что теперь делать».
«Быть Гарри Поттером. Милым мальчиком с немного заниженным самооценкой, отчаянно нуждающимся в друзьях и добром покровителе. Ты попал на Слизерин, ты…»
«… подавлен, угнетен, разбит, опустошен, — подхватил Гарри. — Гхыр им всем! Я не собираюсь потерянно бродить по подземельям, уткнувшись глазами в пол, и вздрагивать от любого шороха. Ты не находишь, что после всего случившегося со мной изображать смятение перед изменившимися обстоятельствами просто нелепо?»
Гарри приоткрыл двери в Большой зал, замер у порога и скользнул в узкую щель. Распахнуть тяжелые двойные створки шире сил не хватило. Возможно, надо было с самого начала воспользоваться магией — кто еще в Хогвартсе предпочитает маггловский способ открытия дверей? — но что-то толкнуло его выплеснуть эмоции, навалиться всем телом на ни в чем неповинные двери. Были бы они полегче, вроде тех, что стояли в доме Дурслей, и створки с грохотом ударились бы о стены, явив миру раздраженного Гарри Поттера.
Идти за свой, вернее когда-то свой, стол не хотелось. Там Рон и близнецы, а Гарри до сих пор не придумал, что им сказать. Не знал, как себя вести. Казалось, одна маленькая ошибка, случайная оговорка, и они все узнают. Узнают, кто виновен в смерти Джинни. Да и смотреть на рыжих тяжело, вина начинает давить на плечи. Можно набросить легкое искажение и сесть за стол Пуффендуя или Когтеврана, но Дамблдор наверняка будет искать его в толпе. Еще придется потом объясняться, мол, сидел далеко, а зрение у вас не очень, сэр, вот и обознались. А еще можно набраться наглости и сесть со змеями. Раз уж ему весь год предстоит есть за их столом, почему не начать сейчас? Тем более распределение уже закончилось, а значит, после короткой речи директора столы наполнятся едой.
Гарри с хмурым видом плюхнулся на скамью рядом с четверокурсниками. Те ошалело уставились на его шрам, затем медленно перевели взгляды на мантию, пока что лишенную факультетского значка. Он чуть сощурил веки, делая вид, что пытается высмотреть кого-то среди преподавателей.
— Что, Поттер, очки потерял? — усмехнулся сосед слева. — Стол перепутал?
— Очки сломал, — покладисто согласился Гарри. — Стол не перепутал. Решил проверить, правду ли говорят, что вам, слизеринцам, сахара в чай не докладывают, и поэтому вы разгуливаете по замку с кислыми физиономиями.
«Тебе книгу стоит написать. «Как заводить друзей». Какого Мерлина ты на нем сорвался? Сейчас любая поддержка будет кстати, а ты упрямо ищешь неприятности».
— Оставь его, Уилл, — лениво отозвался плотный старшекурсник. — Он сегодня с дементором чуть не поцеловался и пару раз стукнулся головой. Потерял те крохи мозга, что остались после авады Лорда.
Гарри хищно оскалился.
«Сейчас бы Скитер с очередной статьей обо мне, и жизнь была бы прекрасна. Надеюсь, она использует этот шанс».
«Пожалуй, мне начинает нравиться быть самым непредсказуемым магом эпохи. Захотел — сразился со сворой оборотней или поцеловал дементора, захотел — выжил после смертельного проклятия и перевелся на другой факультет. У тебя получился действительно превосходный план, Малыш. Ни один уважающий себя гроссмейстер не включит в партию настолько неоднозначную фигуру. Ты же сметешь весь ход событий только из-за мимолетной прихоти!»
«О, да, — Гарри расплылся в довольной улыбке, не обращая внимания на настороженных внезапными перепадами его настроения слизеринцев. — Но мы же не хотим упрощать Дамблдору жизнь, верно? И прекрати называть меня Малышом, мне уже не шесть лет».
Разговоры в зале затихли. Кажется, директор встал за кафедру и начал речь. Гарри не повернул головы. Его мало интересовало, что сообщит Дамблдор.
«Ты смотри, какие мы взрослые. Целых тринадцать лет, — ехидно протянул Крис. — Сегодня же получишь ключ и праздничный пирог*».
«Еще было бы неплохо прекратить дурачиться. Ведешь себя так, словно тебе десять лет. Крис, я вырос! Я могу сам о себе заботиться, сам решать, что делать со своей жизнью. Ты мне дорог, правда, но хватит меня воспитывать».
«Упс, кажется, у тебя начинается переходный возраст. Желание сказать «нет» всему миру, просто чтобы расширить границы, почувствовать свободу, стремление пересмотреть свою позицию — а вдруг это я здесь самый главный. Свое мнение где надо, и не надо, кровь кипит, гормоны бушуют. Настроение меняется быстрее, чем погода в Шотландии. Н-да. А я-то надеялся, что мы этот период пройдем тихо и гладко. Ладно. Но если что, я рядом и могу дать подзатыльник».
«По-моему, ты снова отшучиваешься и отказываешься понять, что я вырос. Крис, это должно было случиться рано или поздно, ты это знаешь».
«Да я же не против, — продолжал посмеиваться друг. — Просто не могу отделаться от ощущения, что теперь живу на вулкане. Тебя сейчас не остановить, не стоит и пытаться. Я себе не враг, чтобы тобой командовать. Только вот… Гарри, я был немногим старше тебя, когда счел, что лучше родителей знаю, чего хочу и что могу. И в результате наломал немало дров».
«Я думал, у тебя не было семьи, — растерянно прошептал Гарри. — Ну, ты никогда о ней не упоминал, а еще ты профессионально лазишь по чужим карманам…»
Раздались редкие, вялые хлопки. Школа приветствовала нового учителя. Профессор Люпин выглядел жалко среди преподавателей, одетых в свои лучшие мантии. И особенно жалко, если вспомнить, кто сидел на его месте в прошлом году, сверкая крупными белоснежными зубами, мантиями тропических расцветок и репутацией признанного героя. Люпин в лучшем случае выглядел… никак. Приветствовали его соответственно.