Они поднялись по эскалатору и оказались на вокзале. А Гарри, мысленно все еще пребывающий в Косом переулке, осознал, где они находятся, лишь когда Хагрид потрепал его по плечу.
— Надо б немного перекусить... как раз до твоего поезда успеем, — произнес он.
Он купил себе и Гарри по гамбургеру, и они уселись на пластиковые стулья. Гарри, очнувшись от своих мыслей, озирался по сторонам. Мир, к которому он привык, в котором прожил одиннадцать лет, теперь казался ему каким-то странным.
— С тобой все нормально, Гарри? — спросил Хагрид. — Что-то ты очень тихий.
Гарри не был уверен, что ему стоит рассказать лесничему о своем состоянии. Нет, он просто не мог заставить себя заговорить о людях, убивших его маму и папу, о новой палочке, о себе и Крисе. Крис... В течение целых десяти лет, всей жизни мальчика, он был единственным другом Гарри, единственным, кому было не все равно, что с ним происходит. Доверять он мог только ему.
— Со мной все в порядке, просто немного устал. Я сегодня столько всего видел...
— Это да! А поедешь в школу, поступишь на Гриффиндор, там и не такое увидишь?
— Почему именно на Гриффиндор?
— Ну так... Там и родители твои учились. Это школьный факультет. Их четыре всего: Гриффиндр, Когтевран, Пуффендуй и Слизерин.
— А если я не попаду на Гриффиндор?
— Главное в Слизерин не попасть, — мрачно ответил Хагрид. — Все те, кто потом плохими стали, они все из Слизерина были. Ты-Знаешь-Кто тоже оттуда.
— Вол... — левая рука мальчика молниеносно взметнулась, на мгновение зажав ему рот.
«Тупица, ты не знаешь его имени!»
— Извини... Ты-Знаешь-Кто учился в Хогвартсе?
Хагрид, похоже, оговорки не заметил:
— Много-много лет назад.
Когда подошел поезд, на котором Гарри должен был возвращаться к Дурслям, Хагрид втащил в купе все его вещи и на прощанье протянул конверт.
— Это твой билет на поезд до Хогвартса, — пояснил он. — Первое сентября, вокзал «Кингс Кросс» — там все написано, в билете этом. Если с Дурслями... э-э... какие проблемы, ты мне... ну... письмо пошли с совой, она знает, где меня найти... Ну, скоро свидимся, Гарри.
Поезд тронулся. Гарри медленно выводил пальцем на горячем стекле руну справедливости, пока не услышал мягкий вздох:
«Какой же ты все-таки ребенок...»
Сиденья отбрасывали длинные черные тени в ало-золотом свете заходящего солнца, мимо проносились чьи-то маленькие садики, полные цветов. В бутылке на столике покачивалась минеральная вода, спицы сидящей рядом старушки тихо клацали друг о друга, выплетая что-то нежно-голубое. Поезд мерно стучал колесами, и Гарри вдруг почувствовал, что нестерпимо хочет спать.
«Ребенок? Да, возможно. Крис...»
«Что, малыш?»
Мимо пронеслась стайка ребятишек с воздушными шарами, под поездом мелькнула узкая полоса воды.
«Кем из этих троих был ты?»
Старушка внезапно наклонилась к сумке и протянула мальчику красное спелое яблоко. Гарри благодарно улыбнулся.
«Никем. Если это была попытка вытянуть меня на откровенность, то она провалилась. Я не могу сказать, кто я такой».
«Тогда откуда ты все это знаешь?»
«Оттуда. Я... Тогда, в ночь на тридцать первое октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года я пытался остановить Темного Лорда. Что получилось в результате, ты знаешь».
Яблоко оказалось сладким и сочным.
«Спасибо тебе, Крис. Прости, что я так подумал о тебе».
«Не за что, малыш. Все в порядке».
«Это значит, что все и вправду нормально?»
«Не совсем. Ты дашь мне свое тело, чтобы я мог уладить кое-какие дела. И тогда я действительно тебя прощу».
Обещанное Крис потребовал уже на следующее утро, пришлось ему уступить и отдать желаемое. Странно, но в таких ситуациях Гарри всегда видел себя со стороны. Это был один из тех феноменов, связанных с их совместным пребыванием в одном теле, которые Крис не мог объяснить. Он знал, как в одном теле могут оказаться две души, но никогда не встречал упоминания о том, что они могут ужиться и даже общаться друг с другом. Почему он видит глазами Гарри и пользуется его рукой, в то время как настоящий хозяин тела смотрит на себя со стороны? Почему они способны меняться местами по желанию ребенка? Почему он, Крис, может спокойно использовать свою магию и — более того! — свои способности и рефлексы, находясь в чужом теле? Это противоречило всем известным ему законами, но... это было именно так, а не иначе.
В пыльном чулане, освещенном ровным сиянием Люмоса, черноволосый мальчик сортировал и пересчитывал раскиданные по полу и кровати ингредиенты, склонившись над котлом. Некоторые, наиболее качественные и полезные, складывал в котел, некоторые в коробку из-под обуви. А какие-то и вовсе отбрасывал в угол, признав негодными.
«Сейчас погляжу, что у нас есть, и что я из этого могу сделать».
«Я думал, ты в аптеке все взял, что хотел».
«Ха, можно подумать я там видел, что таскал! Ты так неудобно повернулся, пришлось хватать, что под руку попадется».
Разложив перед собой травы, нескольких крупных насекомых и чьи-то тонкие косточки, Крис поспешил обрадовать друга:
«Могу приготовить старящее зелье. На первый раз сойдет».
Любимым их местом был небольшой пустырь за городом. Хрупкий растрепанный ребенок добирался в заветное место за двадцать минут: всего-то пройти несколько кварталов, потом мимо свалки автомобилей да перебраться через насыпь железной дороги.
Конечно, Дадли пробовал преследовать его и там, но бесхозный кусок земли начисто зарос полынью и бурьяном. В сильную жару от запахов кружилась голова, зато весной и большей частью лета пустырь покрывался разноцветным ковром полевых цветов. Искать в зарослях мелкого и верткого кузена не представлялось возможным: Гарри стоило всего лишь пригнуться к земле и держаться от беснующейся кодлы на расстоянии. Несколько таких игр и мальчика уже не выдавали ни колышущиеся травы, ни осторожные звуки шагов. Лучшего места, чтобы вдоволь пообщаться с Крисом и потренироваться, у Гарри не было.
На пустыре Крис сорвал еще какое-то желтовато-зеленое растение с острыми листьями и выдавил из него сок, разжег огонь и наполнил котел одним взмахом палочки.
«Министерство не засечет?»
В кипящую воду сыпется серый порошок.
«Уже. Но с тобой не свяжут. Во-первых, мы за чертой города, во-вторых, я пользуюсь своей палочкой».
Руки ломают хрупкие косточки, измельчают все осколки в бронзовой ступке.
«Но ведь они знают, что я тут единственный маг».
В котел летят сначала крылья, а через несколько секунд и лапки жука-скарабея.
«Ну и что? Я же не дома колдую, а сюда вполне мог кто-то трансгрессировать. Проверят твою палочку — ничего не найдут, ничего не докажут».
Теперь золотой ложкой пять раз по часовой и три — против. Вода превратилась в густую полупрозрачную массу. Гарри вдруг вспомнил, как их сосед варил в гараже что-то похожее и, по его мнению, так же воняющее. Только мистер Хендрикс использовал растворители и кучу разноцветных чистящих порошков, и у него получилось прекрасное моющее средство для машины, а Крис кидал в котел что попало. И получил тоже что попало. Мальчик знал, что большинство зелий выглядит и пахнет, мягко говоря, неприглядно, но чтобы до такой степени... Ему ведь не придется это пить, правда же? После добавления сока запах почти исчез, зелье приобрело желеобразную консистенцию и коричнево-красный оттенок.
Было уже около трех, когда огонь под котлом погас. Над головой деловито кружили майские жуки, во все стороны рассыпались кузнечики. Невдалеке шумел лесок, куда они как-то ходили за грибами, ни одного не нашли и остались без ужина за позднее возвращение.
Друг разлил зелье по колбочкам и направился к станции. Гарри очень хотелось снова побывать в сказке, но поезд прибудет в Лондон только под вечер, а когда они доберутся до «Дырявого Котла», и вообще неизвестно. Он бы не смог найти дорогу, даже если бы внезапно очутился бы в том переулке, куда переместился порталом.
«Ты сейчас поедешь? На ночь глядя?»
«Ну да. А когда еще? Думаешь, зелье может долго стоять при такой жаре? Его обычно на холоде держат, так что к утру оно превратится в бесполезную отвратительную кашу».
«А куда мы пойдем? Покажешь, как трансгрессировать?»
«Боюсь, что не смогу — мало ли что может произойти, неизвестно, как магия отреагирует на нас двоих. Но скорее всего меня это просто убьет или, в лучшем случае, выкинет из тела. Так что поедем по старинке: поездом».
Крис обогнул голубую будку кассы, приподнялся на цыпочки и сунул голову в окошечко.
— Suasio**.
Через десять минут Гарри вернул себе тело и, воспользовавшись советом друга, свернулся калачиком на сидении и уснул. Разбудили его привокзальный гул и требование срочно поменяться местами. Крис закрыл шрам челкой, поудобнее переложил в карманах пробирки со старящим зельем и, пряча очки за пазуху, добавил:
«Сегодня поймешь, для чего необходимо было с восьми лет притворяться полуслепым. Сумею достать денег — подарю тебе такое, что и не снилось».
Действительно? Можно будет снять с носа эти два колеса, за небрежное отношение к которым он получал оплеухи своей же рукой? Давно пора, а то ничего не объяснив — одень очки (мне же не надо!), ты забыл их на столе (я не забыл, я специально оставил!), ты не можешь читать такой мелкий шрифт (могу!)... Нет, другие нельзя: ты в этих такой невинный и беззащитный, мне это на руку. Не спорь, делай, как я говорю. Не спрашивай, так надо.
Спросив у прохожего, как доехать до музея естествознания, он забрался в автобус и вскоре любовался арками и шпилями величественного здания в готическом стиле. А в соседнем дворе залпом опрокинул в себя первую колбу с отвратительным варевом и почувствовал щекотку по всему телу и покалывание в груди. Через несколько минут через «Дырявый Котел» прошел мужчина в просторной черной мантии с капюшоном и исчез в Косом переулке, даже не кивнув бармену.