Щенки оборотней за спиной захохотали еще громче, и в смехе их в этот раз отчетливо слышался вой.
Ресан наклонился, начиная собирать вещи в сумки, и почти сразу ощутил чужое присутствие. Поднял голову — рядом стоял незнакомый Вольный.
— Не нужно, — сказал оборотень, указывая на вещи, — мы сами соберем. Вас ждет вождь.
— Но…
— Не нужно, — повторил оборотень жестко. — Идите.
Мелькнула мысль не подчиниться — и тут же исчезла. Даже если оборотни планировали их убить, торопить их с этим не следовало.
Снаружи шатер вождя ничем не отличался от остальных шатров, по крайней мере для глаз чужаков. Если бы не проводник, в качестве которого с ними отправили одного из смешливых мальчишек, они вряд ли определили бы, где этот шатер находится.
По дороге Ресан размышлял о том, что именно придется рассказать главному оборотню. Мелькнула мысль, что оборотни могут вскрыть послание шамана и… Дед настойчиво предупреждал Ресана этого ни в коем случае не делать, а если получится так, что сделать это попытается кто-то другой, постараться отойти как можно дальше. Любопытных ждал неприятный сюрприз. Предупредить? Чтобы именно его оборотни назначили на роль любопытного? Ну уж нет…
В шатре было сумрачно, свет проникал только через приоткрытую тканевую дверь. Вождь оборотней, коренастый, наполовину седой мужчина, сидел, скрестив ноги, на брошенной на землю циновке и просматривал какие-то свитки, перекладывая их из одной кучи в другую. Ему, похоже, света хватало. Не отводя глаз от свитков, махнул рукой, веля невольным гостям сесть на такую же циновку неподалеку.
— Кто из вас должен был передать послание верховному шаману?
— Я, — признался Ресан, понимая, что лгать смысла нет.
— Вот как. — Оборотень наконец посмотрел ему в лицо, и юноша невольно сглотнул. У большинства Вольных глаза были разных оттенков карего, чаще более светлого, почти янтарного, но у этого оборотня они плавились золотом.
— Расскажи мне о том, кто послал тебя, — велел оборотень, не отводя взгляда от Ресана…
Ресан заговорил не сразу. Сперва он несколько мгновений не отрываясь смотрел оборотню в глаза, потом вдруг сильно вздрогнул, вскинул руку, словно пытаясь закрыться от удара. Опустил. Вновь содрогнулся.
— М-мой… мой дед. П-приемный дед, — выговорил с таким видом, словно каждое слово из него вытаскивали пыточными щипцами.
— Имя, — велел оборотень.
— Х-харидем Асока.
— Продолжай, — приказал оборотень, — я хочу услышать все, что ты знаешь об этом человеке.
Ресан втянул воздух через сжатые зубы. Потом парня начала колотить крупная дрожь, лицо покраснело.
— Не сопротивляйся, — с легким раздражением сказал оборотень, — только себе хуже сделаешь.
Ресан дернулся, потом еще раз, сильнее. Из левой ноздри юноши потекла тонкая струйка крови.
Оборотень шагнул к Ресану, опустился рядом, взял его лицо в ладони.
— Расскажи мне все, что знаешь о Харидеме Асока, — сказал, четко проговаривая каждое слово. Убрал руки.
Неловким дерганым движением юноша вытер кровь, но продолжал молчать.
— Да расскажи ты ему! — не выдержал Венд, прежде лишь молча следивший за происходившим. Ошейник давил сильнее обычного, в голове билась мысль: «Вмешаться! Защитить!» — но здравый смысл пока был сильнее.
Похоже, вожак оборотней оказался Чтецом — редкая способность, не имевшая к магии никакого отношения. Впрочем, по мнению Венда, эта способность могла бы встречаться еще реже.
— Расскажи, — повторил Венд. — Думаешь, дед обрадуется, если ты здесь окочуришься?
Ресан недовольно дернул плечом, но действительно заговорил, на этот раз нормальным голосом:
— Харидем Асока много лет был старшим шаманом племени тууров. Десять лет назад он перебрался в Кирет-град…
Юноша говорил, а Венд думал об охоте, что издавна шла на Чтецов. Ни один государь не откажется иметь в своей свите человека, не только безошибочно отличающего правду от лжи, но и способного вытянуть эту правду из любого упрямца.
Говорили, живой Чтец стоил своего веса в золоте. Говорили, даже император Террун уже десять лет как не имел личного Чтеца…
Чужаки, знающие секрет вожака оборотней, живыми становище не покинут.
Глава 10
Храм Великой Триады не походил ни на что, виденное Ароном прежде. Правильнее сказать, ни на какое иное здание, потому что одна ассоциация у него все же возникла — с чудовищных размеров трехногим спрутом, которого невидимая рука взяла за головотуловище и подняла вверх так, что лишь концы безвольно опущенных ног касались земли. Ноги эти стали лестницами, вырубленными в сером камне, а сам спрут, насаженный на вершину холма, превратился в храм. Храм уродливый и почти бесформенный.
За все время пути, после того как оставил отряд, Арон не увидел ни единого человека. Не было их и возле храма.
Поднявшись по ступеням, Арон не сразу пошел ко входу — узкому и лишенному дверей. Вместо того приблизился к стене здания и прижал к ней ладонь. Простое любопытство, на мгновение показавшееся важным: понять, что за странный материал послужил для строительства.
Стена под его пальцами была теплой, словно нагретой летним солнцем, и гладкой, как кожа. Показалось, будто где-то в глубине ударило огромное сердце.
Не показалось.
Вот оно ударило вновь, или не оно — потому что почти сразу раздался второй удар. Третий. Четвертый. И многоголосый шепот — почти на грани слышимости — начал хором повторять одно и то же слово: «Айо, айо, айо…»
— Приветствую, господин Тонгил, — прозвучал голос рядом.
Арон не удивился, услышав свое настоящее имя. Те, кто ждал его в храме Великой Триады, не могли не знать, кого именно ждут.
Удивился он только тому, что не услышал приближения чужака. Повернулся к встречающему и подумал, что легенды говорили правду о способности демонов двигаться бесшумно.
Существо перед ним немного напоминало того, кого он освободил в подземелье некроманта в обмен на обещание чуда. Только у этого демона кожа была белой до прозрачности, голый череп оказался лишен костистого гребня и покрыт вместо этого золотистой чешуей, и такого же золотистого цвета были его глаза.
— Не знал, что демоны теперь служат богам, — сказал Арон.
— Только богине, — поправил его демон. — И только иногда… Прошу вас.
Демон учтиво указал на вход в храм. Да, приглашение демона — это не то, от чего можно легко отказаться.
— Этот храм — он живой? — не удержался от вопроса Арон.
— Пока нет.
Внутри храм еще меньше напоминал святилища, в которых Арону довелось побывать прежде, и был еще более уродлив, чем обещал его внешний вид.
Главный вход вел в небольшое круглое помещение с таким низким потолком, что до него можно было дотянуться рукой. Окон не было, единственным источником света служила сероватая пленка, склизкая на вид, покрывавшая потолок и стены. Она светилась изнутри ровным гнилушечным светом и периодически вздувалась кровавыми пузырями. Опадала, вздувалась вновь. Вот один из пузырей лопнул, и оттуда потекла жидкость, похожая на сукровицу. Арон понадеялся, что эта гадость не прорвется на потолке и не польется ему на голову.
Пол, мягко пружинящий под ногами, то и дело сильно вздрагивал — недостаточно, чтобы заставить упасть, но достаточно, чтобы создать дискомфорт.
Из помещения вело несколько коридоров, отчего-то напомнивших Арону норы.
— Любопытно. — Мелодичный женский голос раздался из одного из них, и Арон подумал, что опять не услышал и не почувствовал приближение чужака.
Из коридора выступила эльфийка, сперва показавшаяся прекрасной и молодой, но стоило приглядеться, и глаза ее, холодные и равнодушные, выдали истинный возраст. Цвет ее волос оказался необычного для эльфов оттенка — пепельно-серого, и такой же была радужка глаз.
— Вы интересный человек, господин Тонгил. — Эльфийка посмотрела на него оценивающе, словно взвешивала все за и против на только ей видимых весах. — Действительно не боитесь?
— Чего именно? — Вопрос ему показался неожиданным.
— Вот этого. — Эльфийка обвела рукой все, что их окружало. — Многие люди не могли такого вынести. Беднягам казалось, будто они в утробе монстра, готового переварить их заживо.
Арон пожал плечами. Его интуиция насчет храма молчала, а бояться просто так он не умел.
— Это действительно странное место, — сказал он дипломатично.
Эльфийка и демон, молча стоявший поодаль, переглянулись.
— Те, кто не могут пройти испытания, навсегда остаются здесь. — Демон ласково погладил один из вздувшихся пузырей. — Они становятся частью Айо. Помогают Айо расти. Скоро наша прекрасная девочка оживет…
«Прекрасная» — это последнее слово, которое бы Арон использовал. С другой стороны, демоническое представление о красоте могло отличаться от человеческого…
Эльфийка, все еще внимательно разглядывавшая Арона, неожиданно засмеялась.
— Не старайся, Аш, он не притворяется. Ледяная кровь не умеет бояться.
— И впрямь. — Демон отошел от стены, брезгливо стряхнул с ладони налипшую слизь. — В этот раз Грисс не соврал.
Арон склонил голову чуть набок, рассматривая странную парочку так же, как они рассматривали его. Целое представление в его честь — зачем? Проверка? Или просто развлечение для скучающих жрецов?
— Вам известно, кто я, — сказал он вежливо. — Не будете ли вы так любезны назвать свои имена?
— Ах да. — Эльфийка указала изящным жестом на демона: — Это мой дорогой друг и коллега Ашохсокассан. А меня можете называть Вассарой.
Арон посмотрел на женщину, оценивая вероятность того, что его разыгрывают. В истории Террун была лишь одна Вассара. С тех пор не находилось родителей, достаточно безумных, чтобы назвать свою дочь этим именем.
— Вассара Кровавая? — уточнил Арон после паузы. — Вассара Серая Ведьма? Распявшая тысячи пленных на алтарях?
Эльфийка улыбнулась.
— Приятно знать, что меня еще помнят, — сказала с ноткой гордости.