Древняя эльфийка со стального цвета волосами, назвавшая демона своим другом. Что ж, она вполне могла оказаться Вассарой Серой Ведьмой, единственной в истории эльфийкой, поклонявшейся богине Смерти…
Арон прижал сжатый кулак к сердцу и склонил голову, приветствуя ее, как полагалось по-старинному, давно вышедшему из употребления обычаю.
— Я запомню день нашего знакомства, ваше величество.
Восемь веков назад Террун был лишь княжеством, одним из многих на территории будущей империи. Однажды террунский князь взял в жены эльфийку и удочерил ее взрослую дочь…
О том, как эта дочь оказалась на троне княжества, историки спорили до сих пор. Спорили они и о том, как ей удалось превратить это княжество в могущественное государство и стать его первой королевой.
Впрочем, все историки сходились на одном: там, где проходили армии Вассары, реки много недель несли воды, красные от крови, а земля, удобренная трупами, роди́ла как никогда прежде — если оставалось кому на ней пахать и сеять…
— Народ Террун еще долго не забудет имя Вассары и ее деяния, — сказал Арон. — Вот только, прошу простить мое невежество, разве вы не умерли в двадцатую годовщину своей коронации?
— Все верно. — Эльфийка слегка поморщилась. — Этот паршивец, мой сын, убил меня. Зря я не придушила его в колыбели…
— Слуги Серой Госпожи не умирают по-настоящему, — вмешался демон, до того молчавший. — Но визита в Серые Земли не избежать даже им, а там время течет иначе… Впрочем, мне ли рассказывать вам об этом, господин Тонгил?
— Я не слуга Серой Госпожи, — возразил Арон. — Откуда мне знать такие тонкости?
Эльфийка и демон вновь переглянулись.
— Это можно изменить, — промурлыкала Вассара. — Наша госпожа высоко ценит вас и не держит зла ни из-за сихха, ни из-за этого некроманта… Как там его звали?
— Волькан, — подсказал демон.
— Точно, — махнула рукой эльфийка, будто отгоняя муху, — Волькан. Вы же знаете, господин Тонгил, боги не ограничивают свободу воли смертных. Я уверена, Многоликий примет ваш выбор.
— При всем безмерном уважении, которое я питаю к Серой Госпоже, — медленно проговорил Арон, — нет.
Вассара, не отводя от него глаз, провела указательным пальцем по своим губам. Чувственного в этом движении не было ничего. Выглядело это скорее так, будто эльфийка запечатала его отказ.
— Не понимаю, — сказала она задумчиво, — действительно не понимаю. Столь многие мечтают быть слугами Серой Госпожи, но дух их слаб, а сердце наполнено страхом. Негодные жалкие людишки. Вы же бесстрашны, ваша душа черна, ваш Дар силен. Вы могли бы стать воплощением Смерти, как была им я, могли бы изменить весь мир под свой вкус. Могли бы жить вечно. Но нет. Даже от врожденной способности повелевать мертвыми вы отреклись, переплавили ее во власть над Тенями. Почему?
— Из-за врожденного упрямства, — сказал Арон первое, что пришло в голову, надеясь, что жрецы Смерти не заметили шока, в который повергли его слова Вассары.
Природные способности к некромантии?
Природные?!
У него?!!
Арон не знал, что такое возможно, полагал прежде, будто некромантия — всегда сознательный выбор мага…
И — некромантия?
Какие еще сюрпризы собирался подкинуть ему Тонгил-прежний?
Глава 11
Сознание возвращалось с трудом. Раскалывалась голова, болело тело, будто переломанное в мельничном жернове.
Ресан попытался открыть глаза и застонал от яркого света. Попытался сказать хоть что-то, но язык, будто распухший в два раза по сравнению с нормальным размером, отказался подчиниться.
— Вот, попей, — произнес знакомый голос, и Ресану помогли сесть и прижали к губам край кружки.
Пил он медленно, долго. Хотя от воды стало легче во рту, горло она резала, будто острыми ножами. Так же медленно, прикрывая глаза ладонью, он попытался открыть глаза. Смутный силуэт перед ним постепенно обрел человеческие очертания.
— Венд, что случилось? — спросил Ресан хрипло.
— Ты вырубился на полуслове. Говорил, говорил, а потом глаза у тебя закатились, а сам рухнул ничком.
— Ничего не помню. — Ресан оперся дрожащей рукой о лежанку, оглядываясь по сторонам. Шатер, похожий на жилище кочевников, но в чем-то неопределенном другой. Тонкие циновки в качестве постелей, брошенные прямо на землю. И… и все.
— Где мы?
— У оборотней, где еще? — хмыкнул Венд. — Вождь от тебя не отстанет, пока все не вытянет. А потом…
Венд не договорил. Замолчал, глядя куда-то в пространство, и после тяжелой паузы сказал:
— Не повезло нам. Жаль.
— У оборотней? — Ресан попытался встать, но ноги не держали. — Каких оборотней? Не понимаю…
— Мы их вчера встретили. — Венд посмотрел на него, хмурясь. — Что, и становище не помнишь?
В проеме открытой двери возник мужской силуэт.
— Ты, — сказал оборотень отрывисто, жестом показывая, что потребовался ему Венд, — на выход.
Ресан растерянно проводил их взглядом, потом сделал вторую, более успешную попытку подняться, с трудом доковылял до двери и после секундного колебания выглянул наружу.
Становище?
Шатры, люди и… волки. Много волков. Оборотни?
У входа в их шатер не было никого, напоминавшего охранников, но стоило юноше сделать один шаг наружу, как все находившиеся поблизости обитатели лагеря, которые, казалось, занимались своими делами, повернули к нему головы. Выражение их лиц казалось одинаковым, и одинаково светились желтым их глаза.
Ресан судорожно сглотнул, борясь с внезапным желанием спрятаться от этих взглядов. Стараясь не выказывать страха, вернулся в шатер и там почти упал на циновку. Несколько шагов туда и обратно вымотали его сильнее, чем полнодневный конный переход.
Да что же с ним творится?
Почему он не помнит ничего?
…с какого момента не помнит?
В шатре вождя, как и в прошлый раз, не было никого, кроме самого коренастого оборотня. Но отличие имелось — вместо кучи свитков Венд увидел на полу расстегнутые седельные сумки Ресана. Наверху одной из сумок лежал, скаля зубы, медальон в виде головы волка.
Венд пару мгновений недоуменно смотрел на вещицу, пытаясь понять, почему та кажется знакомой. Потом вспомнил — и удивился запасливости Ресана.
— Что это? — Вождь поднял медальон за цепочку, и тот закачался в его руке. Глаза на волчьей морде ожили, зажглись желтым огнем.
Во время прошлого допроса Венд наблюдал за происходившим со стороны, теперь он сам оказался в роли допрашиваемого. Стоило оборотню заговорить, как возникло ощущение, будто огромный паук заполз Венду под череп, зарылся мохнатыми ногами в его память, его мысли и чувства… Чтец задал первый вопрос, и тотчас появилось нестерпимое желание ответить, рассказать все…
Как Ресан сопротивлялся этому?
Как этому вообще можно сопротивляться?
— Это мой амулет, — сказал Венд.
— Откуда?
— Подарок друга.
— Друга? — со странной интонацией переспросил Чтец. — Какой же друг раздаривает дорожные амулеты Тонгила?
— Он сам и раздаривает, — со вздохом сказал Венд.
Вождь уставился на него с таким видом, будто Венд только что провозгласил себя императором Террун.
— Ты — друг господина Тонгила? Темного мага Тонгила?
— Похоже на то.
— Ты ведь сам в этом сомневаешься, — задумчиво сказал Чтец, — но при этом не врешь.
Венд снова вздохнул.
— Это долгая история. Мы познакомились много лет назад, когда…
Оборотень вскинул руку, останавливая его.
— Нет. Не нужно. Я ничего не хочу знать о прошлом господина Тонгила. Некоторые знания приносят слишком много бед.
Он разжал пальцы, сжимавшие цепочку, и амулет с тихим звоном упал на сумку.
— Если ты нас убьешь, господину Тонгилу это не понравится, — негромко сказал Венд.
— Думаешь, мы вас не отпустим? — Вождь хмыкнул.
— Ты Чтец, а мы чужаки, которые об этом узнали. Конечно, нет.
— И насколько сильно господину Тонгилу не понравится ваша смерть? — с обманчивой мягкостью уточнил оборотень.
— Он… Недавно он сильно рисковал, чтобы спасти меня. — Перед внутренним взором Венда всплыли пещера с Черным Шаманом и не-Тибор, пришедший за ним. — Он расстроится, если его усилия окажутся напрасны.
— Не врешь, — пробормотал вождь, который сам сейчас выглядел расстроенным, — опять не врешь.
Оборотень вновь взял амулет мага, разглядывая с таким видом, будто ожидал увидеть на нем решение возникшей проблемы.
— Нирам! — позвал вождь, и мужчина, приведший Венда, заглянул в шатер, — отведи человека назад. И… Хотя нет, ничего. Просто отведи.
Уже у выхода Венд обернулся. Взгляд его остановился на амулете, который Чтец продолжал держать в руке. Показалось, будто изображенный на медальоне волк посмотрел Венду прямо в глаза и ухмыльнулся особенно насмешливо.
Глава 12
Путешествие на юг оказалось длиннее, чем представлялось Существу. Намного длиннее. Внешний мир был огромен и очень интересен.
Леса, поля, холмы, овраги, озера и реки… Деревни, укрепленные крепости, города… И везде — маленькие двуногие. Много-много маленьких двуногих…
Хотя нет, мысленно поправило себя Существо, не маленькие двуногие, а «люди». Нисса всегда улыбалась и радостно кивала, когда Существо называло маленьких двуногих людьми.
Люди страдали из-за убогости своих тел — крохотных, хрупких, медлительных (разве можно двигаться быстро на двух коротких ножках?). Каждое напоминание об этой убогости их печалило. Потому они и придумали слово «люди», спрятав свое несовершенство за ничего не значащим набором звуков.
Когда Существо осознало это, то решило называть людей так, как тем хочется. Ведь Существо хорошее и никого не желает обидеть.
Да, внешний мир оказался очень интересен, но вот места, кишевшие маленькими дву… э-э, людьми, вблизи разглядеть не удалось.
Всякий раз, когда Существо упоминало об этом желании, Нисса начинала тревожиться. Запах ее изменялся, в нем появлялись нотки страха — неприятно едкие, — и голос ее тоже становился другим.