Даймонд обернулся ко мне. Лицо его было в синяках, разорванная в клочья мантия валялась на песке, на белой рубашке тут и там виднелись следы крови, пепла, грязи…
– Играй, Бренна! Не останавливайся! – крикнул он мне…
И ринулся внутрь вихря, который сейчас был не шире одного его обхвата, но от этого не становился менее опасным. Что он делает! Сумасшедший! Я ведь не смогу спасти его!
Но тут я поняла: он хочет достать артефакт. Это он спасает меня.
Я понятия не имела, можно ли отобрать артефакт у действующей стихии. Я боялась изменить мелодию, сыграть что-нибудь не то: а вдруг я сделаю Даймонду хуже? Оставалось только застыть изваянием и играть, играть, играть, не переставая, одно и то же в разных вариациях, доверяя собственному чутью. И моему магу.
Глаза устали от созерцания постоянной круговерти. Приходилось то и дело смаргивать, отгоняя пелену. Я даже зажмурилась, давая им отдых. А когда открыла… Внутри вихря начало что-то меняться. Он загустел и как будто замедлился. Да не как будто, а так и есть: воронка становилась плотной, белой… и неповоротливой. Она уже не кружилась так стремительно, а просто медленно расширялась. Я сбавила темп. Так продолжалось до тех пор, пока она не стала огромным облаком тумана. И тогда я рискнула сыграть другую мелодию – спокойную. Облако на моих глазах истончилось – и разлетелось брызгами.
А я зафиксировала результат.
Даймонд упал на песок лицом вниз, сжимая артефакт в руке. И лежал неподвижно.
Я бросилась к нему. Сара стояла совсем близко, извергая ругательства, но мне было не до нее.
Даймонд дышал, но глаза его были закрыты, когда я ухитрилась повернуть его на бок.
– Где вы там, выходите! – услышала я тревожный голос Ральфа. И спустя секунду менее уверенно: – Вы целы?
Оказывается, он здесь, поблизости.
– Я не знаю, как отсюда выйти! – закричала я.
Сара хрипло захохотала.
– А Баум? Живой он?.. – снова спросил Ральф.
Живой, живой. Да что толку!
Даймонд чуть приоткрыл глаза.
– Сыграй проход, фейри, – проговорил он потрескавшимися губами.
Я осторожно повернула его на спину и вновь взялась за скрипку, которую впопыхах бросила на песке. Еще и проход, значит. Если я и не стану великим креадором или знаменитым контролером, то карьера выдающегося композитора мне обеспечена. Никогда я еще столько не сочиняла.
Ну, если нам удастся выбраться отсюда, конечно.
Голова кружилась – все-таки я тоже устала, да еще как, – поэтому я не стала вставать, а уселась на песок. Проход? Я уверена, это проще простого. Надо только хотеть выйти отсюда.
А я очень хочу.
Я не помню, что играла. Просто в какой-то момент увидела брешь над собой, прямо в небе. Постепенно она увеличилась, достигла земли – и тогда в нее посыпались креадоры во главе с Ральфом, а также профессора. Оказывается, тут была уже вся академия.
Ральф подбежал и чуть не силой отобрал у меня скрипку, в которую я вцепилась, ничего уже не соображая. Я словно смотрела кино, действие которого происходило не со мной. Я видела, как профессор Реванто хлопочет над Даймондом, ей помогают Этель и Джон. Как Рихард стоит перед Сарой с несчастным, как у маленького ребенка, лицом, а профессор Соулс и профессор Винтер уводят ее. Потом Ральф подхватил меня под мышки, помогая подняться…
И дальше я уже ничего не помнила.
Очнулась я в своей постели. Даймонд сидел рядом и держал меня за руку.
– О мана небесная, наконец-то! Спишь, как ежик зимой. Почти целые сутки. Ну, сколько пальцев видишь?
Он помахал у меня перед носом растопыренной пятерней.
«Все», – хотела сказать я, но своего голоса не услышала. Совсем не было сил.
– Как ты себя чувствуешь, Бренна?
Это Этель. Она тоже тут, оказывается.
Я попыталась откашляться.
– Нормально…
– Я принесу тебе сок! – сказала Этель и вышла.
Я перевела взгляд на Даймонда. Он выглядел осунувшимся, синяки на лице позеленели, но улыбался во весь рот.
– Все кончилось? – слабо спросила я.
– Да. Слава стихиям, кончилось. Ее увезли и отдадут под суд. Ральф вызвал патруль и тоже поехал давать показания. Он же куратор.
– Зачем она это сделала? Убила свою подругу, хотела убить меня…
– У таких, как Сара, не бывает ни друзей, ни подруг, ни возлюбленных. Им всегда мало, они вечно с кем-то сражаются, потому что им не дают покоя то зависть, то ревность, то жадность. Или все сразу. Дейзи была самая талантливая из нас, а Сара – вторая, и ужасно от этого страдала. Поэтому, когда Дейзи внезапно умерла, я заподозрил, что это неспроста. Вот только не могу понять: как она дала себя убить? Она была сильнее меня, сильнее Сары…
– Сара говорила про какой-то Единый Магический Путь, – припомнила я. – Не знаешь, что это такое?
– Первый раз слышу, – нахмурился Даймонд. – Надо спросить у Соулса.
Вернулась Этель с большой чашкой.
– Это сок тутовника, и здесь еще… другие компоненты. Выпей, Бренна. Он целебный.
Даймонд взял у нее из рук чашку и поднес к моим губам.
– Кожа змеи и экстракт из мышиных хвостов? – попробовала пошутить я.
– Примерно так, – усмехнулась Этель.
– Спасибо, – сказала я ей.
– Вот уж не за что, – ответила она, бросив быстрый взгляд на Даймонда.
И ушла.
– Она сидела возле тебя всю ночь, пока я валялся в отключке, а Ральф допрашивал Сару.
– Я обязательно с ней подружусь, – сказала я, больше себе, и взяла у него из рук чашку. – Давай сюда, я не беспомощный младенец.
– Да уж, ты героиня. Отчаянная. Ну вот зачем ты туда полезла, а? Второй раз.
– Она написала анонимную записку, где просила о помощи. А ваше величество изволило находиться в депрессии, и посоветоваться было не с кем.
Даймонд отвернулся.
– Да, я вел себя как последний…
И тут в комнату ввалились Джон с Рихардом и все три профессора.
– О, да она уже очнулась! Как ты, девочка?
Профессор Реванто захлопотала вокруг меня, другие тоже наперебой выказывали заботу и сочувствие.
– Спасибо, – я улыбнулась. – Хорошо.
– Она молодец, очень мужественная! – произнес профессор Соулс и пожал мне руку.
А профессор Винтер подмигнул и добавил:
– И очень знающая!
Джон с Рихардом отпускали какие-то шутки, чтобы развеселить меня. Правда, у Рихарда это выходило несколько… печально. Видимо, Сара успела-таки его всерьез зацепить.
Они пробыли недолго. Профессор Реванто предложила сменить Даймонда, который, оказывается, торчал возле моей постели с самого утра. Но он решительно, хотя и вежливо, отказался. Тогда она улыбнулась и, пожелав нам спокойной ночи, ушла, уводя с собой остальных.
– Они такие милые, – сказала я, когда мы остались вдвоем.
– Угу. Все за тебя очень испугались. Ты лежала, делая вид, что ты не с нами, – усмехнулся он.
– А как ты догадался, где меня искать?
– О! Это целый детектив. Я пришел к тебе извиняться, а тебя нет, и скрипки тоже. Кажется, я психанул и стал тут все крушить – прибежала Этель и сказала, что видела тебя со скрипкой во дворе. Тогда я успокоился и спросил, куда, по ее мнению, может пойти девушка, которую обидел распоследний кретин. Она ответила, что в таких случаях всегда уходила рыдать на крепостную стену. Тут я многое понял про себя, но извиняться перед ней уже не стал, поскольку было не до того. Сказал, что ты знать не знаешь про стену…
– Откуда же она вчера упала, Даймонд? У нее синяки по всему телу.
– С дерева. Полезла, потому что вверху ягоды крупнее.
– Пожалуй, я соглашусь с тобой по поводу умственных способностей. Какое дерево, когда она в юбке? И в темноте ягод совершенно не видно.
– Было еще довольно светло, я видел ее там.
– Это какая-то ерунда. Она вернулась с последним ударом часов – дверь ее хлопнула так, что звон стоял. В это время уже темень. И синяки у нее – от удара о камни, а не о землю.
– И тогда я понял, что она чертовски права. Ведь на твоем теле не было никаких следов древесины – ни одной занозы, ничего. То есть ты почему-то обманула меня, да еще два раза.
И я решил немедленно найти тебя и все выяснить.
Зашел к Рихарду за фонариком, а он увязался за мной, заявив, что Сара тоже наверняка на стене, раз туда бегают все девчонки.
И тогда я сложил два и два. Я ведь давно подозревал Сару. Поэтому я и дверь тебе закрыл в первую же ночь, чтобы ей не вздумалось за чем-нибудь влезть. Но она влезла позже, так как очень интересовалась скрипкой…
Когда мы подбежали к стене, то явственно почувствовали этот ее запах вонючего сандала. Ведь чтобы заманить тебя, ей пришлось врубить зов на полную катушку. Но одно дело – знать, что маг где-то здесь, а другое – найти вход в его мир. Она закрылась хорошо! Но все-таки мы нашли его: еле-еле заметное облачко ванили. Без подготовки не войти, но я-то привычный. В общем, я отправил Рихарда за помощью – не будучи уверен, что она подоспеет вовремя, – а сам ломанулся к тебе.
– Ты молодец. Ты все смог и все успел, – сказала я, гладя его по руке. – Теперь не будешь считать себя неудачником?
– Не буду, если объяснишь, почему ты не рассказала мне сразу, что видела артефакт. Неужели ты до такой степени мне не доверяла?
– А с чего мне доверять тебе? – пожала я плечами. – Откуда я знала, что это не ты внутри вихря? Что это не ты прятался и скрывал все от меня? Ведь ты же раньше закончил возиться с матрицами, а потом где-то ходил, поэтому и опоздал к отбою!
Даймонд захлопал глазами, а потом закрыл руками лицо и застонал.
– Я нигде не ходил, Бренна. Я не опоздал к отбою: я тебе просто наврал. Мне надо было, чтобы ты впустила меня, потому что я хотел… Ну, ты понимаешь. Прости, если можешь.
Глава десятая
Я провалялась в постели еще два дня – сражение с вихрем отразилось на мне сильнее, чем можно было предположить. Даймонд же бегал бодрячком. И так как до обеда свободного времени было много – Ральф все еще отсутствов