– Неудивительно, что папаша так разъярился! – засмеялась Вторая.– Ай да Лейла! Ай да праведница, любящая за вышиванием напевать мантры! Но нам это даже на руку. Истеричные эмоции людей отвлекут от нас внимание чертенка. Начнем обыск прямо сейчас.
В рекордные сроки обшарив присутствующих мужчин (чувствовалась приобретенная квалификация), мы отлетели на крышу и недоуменно переглянулись.
– База! База! – шепнул я.– Чертенок не обнаружен. Вы ничего не напутали?
– У меня плохие предчувствия,– сказала Вторая.– Сейчас куратор заорет, что мы опять опоздали, и прикажет снова лететь в Башню.
– База! Чертенок точно здесь?
– Здесь! – рявкнул куратор.– Купол скоро совсем почернеет, у нас нет времени! Ищите как следует!
– Мы обыскали всех, кроме кошки и клопов! – обиделся я. (Не понимаю, при чем здесь купол, хоть убей!)
– Значит, обыщите и кошку!
Ярость наполнила меня быстро и доверху, как вода из водопада наполняет мелкий сосуд. Не знаю, что бы я сделал, но в этот момент из дома, позевывая и почесываясь, вышел мужчина в засаленном халате.
– Что это вы тут делаете, а? – глуповато улыбаясь, поинтересовался он.
– Оскар! – простонал Чайхан.– Дорогой! Какой позор! Теперь за мою дочь никто и гроша ломаного не даст! Порченый товар никому не всучишь! Видно, не судьба нам породниться, не судьба! А все проклятая книга – подвела меня!
– Ты обанкротился? – испугался Оскар.
– Лучше бы я обанкротился! Моя дочь опозорила меня, Оскар! Она оставалась наедине с мужчиной в своей комнате, Оскар! Как честный человек я расторгаю помолвку первым! Кто теперь захочет взять Лейлу в жены и распоряжаться приданым? Никто!
– Зачем клеветать на порядочную девицу? Подумаешь – оставалась наедине! Может, они просто беседовали о погоде? – воскликнул Оскар.
– «Его губы как лепестки роз» – это, по-твоему, о погоде, да? – проскулил Чайхан, тряся бумажкой.– Нет, Лейла опозорена навек! Она немедленно пойдет в монастырь замаливать свои грехи! Баранов порежу, парчу сожгу, сундуки завещаю церкви!
– Зачем же сразу церкви? – испугался Оскар.– Зачем в монастырь? К чему такие опасные настроения, Чайхан, дорогой? Твоей Лейле прямая дорога под венец с моим племянником! Я совсем забыл сказать, но он провел в монастыре все детские годы! Считай, отмолился впрок сразу за двоих!
– Берешь за Хендрика мою опозоренную дочь? – недоверчиво переспросил Чайхан.
– Беру! – поспешно закивал Оскар.
– Даешь выкуп? – еще больше изумился Чайхан.
– Вот с выкупом сложнее,– уклончиво покачал головой Оскар.– Сам понимаешь, девушка, оставшаяся наедине с незнакомым мужчиной в своей комнате, не может стоить двадцать монет. Подпорченный товар должен быть уценен, поверь мне как финансисту. Не о погоде же они там беседовали. Даю полторы. Мелочью.
Несчастный Чайхан был согласен на все. Он благоговейно принял из рук Оскара горстку мелочи и, утирая слезы, выкрикнул:
– Лейла, дочь моя, ты спасена! Этот добрый человек согласился взять тебя в жены своему племяннику, несмотря на твою запятнанную репутацию!
Оскар с явным облегчением вздохнул.
Я с интересом покосился на этого хитрого дядюшку и вдруг почувствовал, что у него под халатом…
– Я его нашел! – крикнул я.– База!
– Слышу, слышу, не шуми,– отозвался воодушевленный куратор.– Повторяй за мной: именем Организации изгоняю тебя…
Пересохшими от волнения губами мы со Второй хором зачитали текст. Мужчина в халате охнул и согнулся пополам.
– Снимай с него невидимость и парализуй! Спрей у тебя в правом нижнем кармане! – крикнул куратор.
Не дожидаясь, пока чертенок спрячется, я выхватил из-за ремня баллончик, как ковбой пистолет, и, направив струю под ноги мужчины в халате, нажал кнопку.
Баллончик выплюнул жалкое облачко газа и сдох. На мостовой перед нами обрисовалась ягодица чертенка, помеченная клеймом. Вторая открыла рот и непочтительно хихикнула.
– Не много же от него осталось!
Я молча вырвал из ее правого нижнего кармана такой же баллончик и держал кнопку нажатой до тех пор, пока газ не иссяк.
– Вот это да… – тихо промычала опешившая напарница.– Даже глазам больно…
Естественно. Глазам действительно было больно – ведь тело чертенка теперь было равномерно покрыто толстым слоем позолоты, как конфетка глазурью. Жаль только, что оно по-прежнему могло двигаться, а значит, сопротивляться.
– Что было в твоем баллончике? – рыкнул я, с ужасом представляя, как приволоку эту золотую статую на базу, и меня тут же посадят за глумление над образом САМОГО.
– Лак для волос с блестками,– пролепетала Вторая, стараясь спрятаться за чертенком.– Купила на хеллоуин…
– Пятый! – выкрикнул куратор.– По какому поводу маскарад?
– Понимаете… – начала объяснять Вторая, боясь, что я первым успею все свалить на нее, но тут нам стало не до объяснений.
События замелькали перед глазами, как лапы хомячка, от скуки крутящего в клетке колесо.
Бабушка, до этого момента мирно плевавшаяся в углу, вдруг встрепенулась, вгляделась подслеповатыми глазами в зад чертенка (для этого ей пришлось упереться в него носом) и заголосила:
– Раджик! Кровиночка моя! Нашелся, внучек!
– Опомнитесь, мама! – попробовала урезонить старушку жена Чайхана.– Это не Радж! Это какой-то уродливый мальчишка, покрытый краской!
– Радж! – настаивала бабушка.– Это он! Мой золотой мальчик! Я знала, что Кали похитила моего милого внучка! Он преодолел все преграды и вернулся ко мне таким же, как ушел! Словно и не было сорока лет разлуки! – и она, запечатлев на лбу чертенка горячий поцелуй, пошла вокруг него хороводом, напевая хвалебную мантру.
Я почувствовал, что теряю остатки сил.
– Пятый! – крикнул куратор. – Держись, сынок! В целях сохранения энергии снимай с себя невидимость!
– А свидетели? – прохрипел я.
– Эту семейку уже ничего не удивит! Как там Вторая – держится?
Я оглянулся на напарницу. Удивительно, но она держалась гораздо лучше меня! Бабулька уже не просто пела, а завывала, впадая в транс, а напарнице хоть бы что – кремень, а не дама!
– Пятый! – тревожно крикнул куратор.
Я сбросил невидимость и первым делом заткнул старушке рот, облегченно вздохнув.
– Мой Раджик! – пискнула она мне в ладонь.– Он вернулся ко мне тем же малышом! Еще молочко на губах не обсохло!
– Придите в себя, бабушка! – заорал я, тыча пальцем в голову чертенка.– Какое молочко? У этого создания еще сера на рогах не обсохла! Ай! Больно же!
– Раджик, мой Раджик! – Укусив меня за руку, старушка вырвалась и упрямо продолжила обход чертенка кругами.– Я узнаю эту родинку в форме молящейся девы! У нее нимб и надпись: СС – Святое Семейство. Он родился с этой родинкой, мой Радж! Я сама приняла его!
– СС значит Собственность Сатаны! Это не нимб, а рога! И уберите руки от его зада, я должен взять этого паршивца с собой! Вторая! Наручники!
То, что последовало за этим, повергло меня в шок.
В наушнике вдруг наступила абсолютная, звенящая, нереальная тишина.
– Пора! – выкрикнул в эфир чей-то незнакомый голос. Совершенно точно, что не кураторский.– Купол закрывается! Осталось мало времени!
Напарница, еще недавно бывшая моей правой рукой и во всем помогавшая, выхватила из-за пояса комплект наручников и неожиданно защелкнула их на моих запястьях.
– Ты это зачем? – растерялся я.– Милая, не время для сексуальных экспериментов! Клянусь – вернемся на базу, и я с удовольствием…
– Заткнись,– коротко отрезала она.– Он только мой, понятно? – Потом достала второй комплект наручников и ловко зафиксировала их на лапках чертенка, предварительно врезав ему в лоб и погрузив в беспамятство.
– Именем Добровольного Светлого Сообщества…– торжественно начала она, но тут семейство Чайхана, пережившее целых три шока за короткое время (позор дочери, радость от того, что ее все же берут в жены, и наш визит), дружно пришло в себя. Первой опомнилась бабушка.
– Отпустите Раджика! – заорала она, угрожающе замахиваясь на нас ступкой для пряностей.– Ты! Бесстыжая девка в штанах!
Моя напарница только улыбнулась.
– Вы кто такие? – поддержал бабушку оттаявший Чайхан.– Почему в моем дворе? Вон отсюда!
И тут Вторая совершила роковую ошибку. Вместо того чтобы молча хватать трофейного чертенка и дергать отсюда, она потеряла голову и начала упиваться властью.
– А ну молчи, жалкий человечишка! – прошипела она, щуря свои ярко-голубые глаза на Чайхана.– Ты червь и не смеешь стоять на пути высшего существа!
Чайхан обомлел. Да что там Чайхан – даже я обалдел! Высшее существо, подумать только!
Самой здравомыслящей, как ни странно, оказалась припадочная старушка. Вместо слов она молча треснула мою напарницу по макушке ступкой и пообещала:
– Так будет со всяким, кто обидит моего зятя!
Чертовка заверещала и вцепилась старушке в волосы. Седая башня, украшавшая голову бабушки, неожиданно легко снялась, обнажив лысый как яйцо череп.
– Кто посмел обидеть маму? – Навстречу моей напарнице уже шла супруга Чайхана с глиняным кувшином наперевес. Метнув его точно между глаз обидчице, почтенная женщина не поленилась сбегать в дом за другими метательными снарядами. Вернулась она, нагруженная целым сервизом, завязанным в узел.
– Мама! Это же мое приданое! – возмутилась практичная Лейла.– Лучшая ткань, фарфор! Почему вы не взяли старые тарелки?
– Молчи, бисово отродье, и помогай! Я тебе еще куплю!
Реабилитированная дочь с большой радостью откликнулась на этот приказ, и два поколения красавиц принялись метать тарелки и чашки в четыре руки.
Моя напарница, шипя, как вода на раскаленной сковородке, отстреливалась черепками от кувшина. Чайхановы внуки воспользовались ситуацией и приступили к тому, за что их обычно ругали: орали во всю мощь молодых глоток и путались у всех под ногами. Лысая бабушка под шумок подползла к чертенку и, обцеловав его клейменую ягодицу, принялась осенять ее крестом.
Я с интересом смотрел, как тельце едва пришедшего в сознание чертенка вздрагивает с каждым взмахом старческой руки.