– Говори честно, пусть сами решают, что и как им делать. Большая часть из них дети, но право выбора я у них отбирать не хочу. А по количеству скажу так, сколько бы ни было, всех возьму. Я тут пробежался амулетом, много средних, немало и сильных одаренных. Тут, похоже, собирались самые сливки. Нужно узнать почему. Все, работай, я наружу пошел. Сейчас Одну пришлю, она поможет наладить контакт с девчатами.
– Хорошо, – сбив шлем на затылок, кивнул Мик и, посмотрев в сторону лестничного пролета, вздохнул. Работы ему предстояло много.
Вызвав по рации Одну, она была наводчиком на «бэтре», я вышел наружу, пропустив мимо тонкую фигурку девушки, и подошел к одной из бронемашин, после чего по скобам поднялся на броню и, сев на башню, внимательно осмотрелся. Да, аббатство полыхало, и тошнотворный запах дыма начал расползаться повсюду. В дыме явно преобладали нотки горелого человеческого мяса. Приятный аромат, если знать, кто сгорел.
– О, так это кухня, оказывается, – посмотрел я на другое соседнее здание.
Судя по всему, там действительно была кухня и столовая, видимо там готовили еду для святош и всякую бурду для детей. Тут не готовили нормальную пищу для тех, кто все равно скоро сгорит на костре. Из башни показалась головка девушки, Олии, второй нашей снайперши, она была наводчиком на БМП, на которой я находился.
– Вон там каменная стелла, именно там жгли всех, кто имел дар, – указала она в сторону черного закопченного камня.
– Впечатляет, – кивнул я со вздохом. – Сколько же тут детей невинных загубили эти сволочи?.. Как прошла операция? Рыцари, паладины были?
– Рыцарей десяток, паладин всего один. Но я его не видела, Одна из КВПТ отработала. По рации сказала, что его аж разорвало. Пулям и снарядам все равно кого рвать пополам, простого святошу или этих подонков.
– Интересно, почему столько сильных детей привезли именно сюда?
– Так виконт же рассказал, – удивленно посмотрела на меня девчушка. – Ему несколько раз предлагали стать паладином. Да и так использовали. Вон в том здании большой камень-накопитель, у всех детей инициировали пробуждение дара с помощью амулетов и водили к нему, чтобы они его заряжали.
– Вот оно что, – протянул я. – Значит, тут идет обработка детей, меняя их представление о святошах, заодно опустошая личные резервы, а потом тех, кто отказывался, сжигали, а тех, кто соглашался, отправляли в то место, где обучались паладины. Кстати, он не знает где это?
– Не знает. Хотя его сперва туда отправили, а поняли, что он против, перевезли сюда. Учебный центр находится где-то в лесу, это все, что он знает. Перевозили его в закрытой повозке.
– Узнаем еще, мне нужно это место.
Посмотрев в сторону дальнего забора, там на кольях висело несколько тел в плащах святош, я поинтересовался:
– Как вы часть упустили-то?
Девчушка виновато шмыгнула носом, но пояснила:
– Я перезаряжалась как раз, когда они скопом рванули, а Одна на другой стороне у сада работала. Часть мы гусеницами подавили, часть я успела срезать из ПКТ, который перезарядила, но около двадцати человек ушли в лес. У них раненые есть, я долго стреляла им вслед.
В это время из соседнего люка показалась голова мехвода, в таком же ребристом шлеме, он сообщил наводчице:
– Все, я перезарядил и пушку и пулеметы.
– Спасибо, Том, – поблагодарила Олия.
– Ладно, ты контролируй тут все, а я пока пройдусь до местной тюрьмы, узнаю, что там Мик с Одной успели сделать.
Спрыгнув на изувеченную гусеницами землю, я поправил ремень автомата и направился к широко распахнутому входу. Вполне возможно, мы не всех перебили святош, а те детей, понятное дело, не жалеют, поэтому общение с бывшими узниками происходило в коридоре на нулевом этаже этой тюрьмы для проклятых. Спускаясь по лестнице, я все четче и четче слышал уверенный и хорошо поставленный голос Мика, который продолжал что-то вещать на своем языке. Хотя нет, спустившись вниз, я понял, что тот отвечает на один из заданных вопросов, просто делал это слишком долго.
– О чем это он? – тихо спросил я Одну, что стояла на нижних ступенях лестницы рядом с лейтенантом. Так их было видно издалека.
Коридор тут был широкий и длинный, поэтому вместил всех освобожденных узников, а было их тут порядка пяти сотен, никак не меньше. Причем даже малыши внимательно слушали Мика, не было ни плача, ни стенаний – полная тишина. Хорошо надзиратели их выдрессировали.
– Описывает, как с вами жить, хорошо или плохо. Говорит, что всем доволен и ни разу не пожалел, что отправился с вами, Учитель. Я уже подтвердила его слова, я так же считаю. Это мой шанс выжить и стать сильной, и я его не упущу.
– Он же так всех агитирует ко мне идти?
– Нет, не сагитирует. Он сначала рассказал всем, что может лишить их дара проклятого. Это их проклятие, и многие прыгали от счастья, что могут избавиться от дара.
– Как им мало надо для радости, – грустно пробормотал я. – Я тут пла́чу, что дара лишился, а этим лишь бы от него избавиться. Вот где справедливость?
– А нельзя у них дар забрать и вам передать? – спросила Одна. Мик в это время на миг прервался, ему задали очередной вопрос, и он, видимо, начал на него отвечать.
– Я уже думал над этим. Это невозможно по сути. Дара лишить возможно, просто обрезав все нити от ауры, надо сказать, ювелирная работа, а вот заново прирастить нет. Нет, это возможно, но лишь с привязкой к телу. Извлечь дар из тела, и он развеивается. Я много думал об этом, вполне возможно, в будущем выход будет найден, но пока я его не вижу… Хм, кстати, все дети имеют пробужденный дар, им провели насильственную инициацию. Даже той двухлетней крохе, которую держит на руках паренек.
– Батарейки?
– Батарейки, – кивнул я.
В это время Мику задали очередной вопрос, причем задавали несколько, но он выбрал один, а я отошел в сторону и зашел в ближайшую камеру. Меня там кое-что заинтересовало. Кстати, Мик вызвал фаербол и продемонстрировал его всем детям, а потом им прожег дыру в одной из стен.
Обо мне вспомнили только через полчаса, и зашедшая в камеру Одна обнаружила, что я стою упираясь о стены под потолком в углу камеры и что-то царапаю ножом.
– Что-то случилось, Учитель? – заинтересовалась Одна.
Спрыгнув с двух метров на пол, я убрал штык в ножны и направился к выходу, поправляя оружие и амуницию.
– Да, кое-что нашел, и это кое-что очень интересное, – заканчивая отряхиваться, в камере было грязно, кивнул я. – Это не просто камера, это к твоему сведению самый настоящий магосборник. Тут собирались магия со всех детей и куда-то отправлялась по магическим линиям. Думаешь, почему они все спокойны и квелы? Потому что их внутренние резервы опустошены. Тут наверняка и смертность большая. Не знаешь, сколько в пустых камерах осталось мертвых детей?
– Нет, не знаю.
– Вот и я не знаю.
– Тогда почему их водили к тому накопителю для его зарядки?
– Наверно, так было быстрее, другие накопители опустошены, – пожал я плечами. – Сейчас не проверишь, все здания горят… Ну что, Мик закончил?
– Да, он дал им время на раздумья. Нам уже можно подниматься наверх?
– Да, занимайте места в бронемашинах, будем страховать детей. Кстати, согласные отправиться с нами есть?
– Есть, пока немного, но есть. Это из тех, что пострадали от рук святош и хотят мести. Ну и у кого семей не осталось.
– Вот это нехорошо. Мне ученики нужны, а не мстители. Ладно, пошли наверх, там разберемся.
Мы поднялись первыми наверх, дети потянулись за нами. Думаю, только то, что они действительно были квелыми и магически опустошенными, именно поэтому вид кровавого зрелища на территории аббатства не вызвало особой паники или криков, пяток совсем мелких заплакали от непонимания, но те, что постарше, даже радовались. Кстати, про тех двух девчушек я не забыл, освободил их из запертой комнаты.
Для того чтобы нормально пообщаться, я вывел детей к озеру. Деревенские нам не препятствовали, да и не видно их было, более чем уверен, что большая часть попряталась по погребам, да и продолжавший висеть над аббатством «Глаз» это подтверждал.
Да-а, все же пользоваться этим заклинанием с помощью амулета это не то что самому магией, там приходит вся информация автоматически, и ты посекундно знаешь все, что происходит в зоне действия «Глаза», а амулетом когда пользуешься, нужно постоянно его активировать, чтобы узнать новости. Так что, проверив, я узнал, что деревенские частью разбежались, некоторые помогали святошам спрятаться, часть ушла в лес, часть попрятались по погребам.
– Мик, – подозвал я ученика. – Отправь двух бойцов по этим координатам, там четверо святош прячутся в погребе. Требуется их зачистка.
– Гранатами закидаем да и все, – кивнул тот, изучив координаты, предоставленные «Глазом». После этого он отозвал парня из моих учеников и девушку и отправил выполнять приказ, в «броне» пока сидело по одному моему ученику, да и то в креслах наводчиков, контролируя все окрестности у озера. Ну а мы занялись освобожденными узниками. Пока большая часть детишек мылась в озере, все были грязны, мои девчата и парни страховали их, сидя в башнях бронемашин. Обе машины стояли с разных сторон озера, так контроль получался шире и надежнее. Зона охвата увеличивалась.
Мик оказался прекрасным оратором, он пояснил, что тем, у кого семьи в порядке и их примут обратно, лучше вернуться домой, их лишат дара. А тех, у кого семей нет или эти семьи сами продали их святошам, могут отправиться с нами. Кто желает, мы лишим магии по его просьбе и отправим на все четыре стороны.
– Про одежду не забудь, – велел я Мику, когда тот на миг прервался.
– Что?
– Их одежда фонит от маны. Когда я лишу их дара, их смогут найти по этой фонящей одежде и принять за проклятых. Посмотри на них сам «истинным зрением».
– Точно, фонят, – через пару секунд ответил тот, щуря глаза. Понять его можно, для него вся эта группа детей в «истинном зрении» как близкое солнце, смотреть трудно.