– Святоши… – со злой радостью прошипел я.
Радиостанции были у всех бойцов, включая водителя, у него гарнитура торчала в ухе; я вызвал командира отделения и поставил ему задачу. Святош уничтожить, груз не повредить. Водитель по моему приказу прибавил газу, пока святоши сообразят, что происходит, мы уже будем рядом.
Те сообразили поздно, когда от машины до передней крытой повозки осталось метров сто. Возницы покидали свои места, а всадники нахлестывали лошадей. Кто как мог убегал от нас. Водитель по приказу сержанта поставил машину поперек дороги, и через стрелковые бойницы бронированного кузова четыре «калаша» и один ПКМ ударили в спину убегающим святошам. Остальные бойцы покинули кузов и присоединились к расстрелу. Штатный снайпер отделения из своей СВД снимал тех, кто ушел далеко, в основном конных. Я это отчетливо видел, он использовал капот машины как бруствер. Что мне понравилось, сержант не стрелял, а бдительно следил, как работает его отделение, командуя. Как только все цели были уничтожены, пятерка бойцов направилась на зачистку мирно остановившегося каравана из шести телег, остальные, рассеявшись вокруг и заняв круговую оборону, прикрывали их. Было видно, что знания, полученные парнями, усвоены ими хорошо, можно сказать – отлично.
Через минуту пришел сигнал от группы зачистки, что все чисто, подранки добиты. Бойцы направились к каравану пехом, я же – как белый человек, на машине. Водитель остановил «Урал» у второй повозки и заглушил двигатель, так же как и я, покидая кабину, не забыв прихватить свой укороченный «калаш». Все водители и экипажи бронетехники получили АКСУ.
Что было в повозках, я рассмотрел еще когда был в кабине машины, бойцы откинули задние пологи, поэтому, вздохнув, пробормотал:
– Мои мечты развеялись прахом. Еще ученики.
Это действительно было так, в пяти повозках находились дети. Стандартные повозки, со стандартными клетками, лишь в шестой было продовольствие и разная утварь, видимо, чтобы кормить проклятых детей. Пока бойцы толпились у заднего борта «Урала», там был вскрытый цинк, и снаряжали расстрелянные магазины, я подошел к командиру отделения и сказал:
– Процедура стандартная. Те, кто согласны стать моими учениками, остаются с нами, остальных мы лишаем дара и отправляем на все четыре стороны. Они могут забрать с собой все продовольствие в последней повозке и прибарахлиться с тел святош. В общем, работай.
Отойдя в сторону, я наблюдал, как сержант работает, заодно подсчитывая детей, которых как раз освобождали, сбивая замки. Бойцы поленились искать ключи на телах убитых, поэтому работали прикладами, так действительно быстрее получалось. Кстати, детей было тридцать три – от пятилетнего парнишки до пятнадцатилетней девушки.
Между прочим, взрослых тут не возили, только детей. Этих, например, наверняка везли в аббатство, которое мы уничтожили. Так вот, взрослых не возили, им при обнаружении грозило только одно, смерть. Да-да, как у них обнаруживали дар, так сразу тащили на костер. Максимум пару дней выжидали до какого-нибудь ближайшего праздничного дня, не более, поэтому я и не удивился, обнаружив в повозках одних только детей.
Беседа с детьми продлилась всего полчаса, после чего сержант указал на ту группу, что была чуть больше, взмахом показав, что они уходят, остальные оставались со мной. Примечательно, что и самый младший, и самый старший были в этой группе. Дальше я действовал быстро, времени терять не хотелось. С помощью шкатулки я лишил дара тех, кто уходил, теперь они начали копаться в вещах святош и ловить верховых коней, их восемь бегало неподалеку, после чего занялся уже моими детьми, то есть будущими учениками.
Пока сержант с помощью радиста – в отделении был боец, что носил за спиной «Северок» и имел нужные знания – связывался с лагерем, тут было недалеко, километров двадцать пять, и вызывал бронегруппу для эвакуации детей, я обошел их, мысленно прикидывая, что делать. Они все тоже были насильственно инициированы и фонили магией. Если бы не защита на моих амулетах и артефактах, те бы начали сбоить от сырой маны, что выливалась в пространство. Но, к счастью, я об этом подумал, и защита изначально ставилась на все магические предметы и излучение, поэтому, обходя строй, я рассматривал детей. Четверо годились для внедрения армейских знаний, шестерых можно было обучить русскому языку. Остальных малышей трогать пока не следовало. Пусть подрастут, как и остальные.
Сержант после того, как пообщался с Миком и получил подтверждение, что группа немедленно выезжает, подошел ко мне. Так что я напряг его, чтобы объяснил оставшимся детям, что за процедуру собираюсь провести. Тот пояснил довольно быстро, получил согласие от детей, показал, как им лечь, и я обучил часть русскому языку, часть воинским премудростям. Старшая девушка получила знания врача-педиатра, одного нам было мало из-за большого количества детей. Два парня лет четырнадцати на вид – знания сержантов десанта, четвертый, вернее четвертая девчушка лет тринадцати на вид с умными глазами, – знания шифровальщика-программиста. Пора и штабом обзаводиться.
После этого делать нам тут было нечего, с детьми остался один десантник, ему выдали дополнительно еще два автомата; как очнутся парни, сразу получат оружие, а мы поехали дальше. Через полчаса, может час, тут будут наши из лагеря и эвакуируют их, ждать нам не требовалось.
Вот дальше особо таких неожиданных встреч не было. Нет, пару раз святош встречали, но детей при них не было, только бочки с вином и другой хабар. Кстати, я его прибрал, развернул склад и закатил повозки с бочками внутрь, перерезав постромки. Все проделывал, естественно, не я, а ученики, но все равно трофеи. Тем более вино было очень неплохое. К вечеру, поплутав по дорогам, мы все же добрались до нужного леса и въехали под его сень не по главному тракту, что вел к крепости, а по небольшой, явно проложенной крестьянами дорожке. Отправив вперед тройку бойцов дозора, мы неспешно направились следом, пока не углубились в лес километров на пять. Там мы и встали на ночлег. Сержант приказал радисту развернуть радиостанцию и отбить в лагерь, что мы прибыли на место. Тот это сделал. Закинул на ближайшее дерево антенну, нормально связался и, получив подтверждение получения информации, смотал антенну, доложив сержанту, что его приказ выполнен. Я за всем этим наблюдал с улыбкой, как за игрой детей, чем в принципе это и было, только вот подростки делали все со всей серьезностью. Хорошо у них знания усвоились, армейские премудрости были вбиты в подкорку до полного автоматизма. Как-никак получили знания кадровых офицеров.
Пока было время, я решил заняться парнями. Развернул прямо на дороге у заднего борта «Урала» пентаграмму и, пока сержант расставлял посты, начал учить первого десантника плести и удерживать на себе страхующую детскую сетку, контролировать свою ману, без нее они пока не умели, да и не научились бы, там своя специфика. Хотя некоторые были инициированы, года три, а то и четыре назад. Не учил их этому никто, и как это делать, они не знали, святоши их лишь как батарейки использовали, а когда те взрослели, сжигали.
Разведку к крепости я решил не отправлять, все парни, как и их форма и оружие, фонили в «истинном зрении», и их могли засечь с помощью амулетов, хотя до центра оставалось километров шесть. В общем, я решил не рисковать. До наступления отбоя я всего лишь пятерых успел провести через процедуру обучения плетению детской сетки, включая сержанта. Ничего, будет время, всех научу, а пока терпит. Нужно выспаться, завтра будет нелегкий день. Не хотелось бы каркать, но работы предстоит много, тут никак по-другому не получится.
Утром, пока в котелках готовился завтрак, бой боем, а обед по расписанию, я еще троих обучил вязанию детской сетки. Кто-то спросит, для чего это нужно делать в пентаграмме, ведь они инициированы и выброса не будет. А потому что в пентаграмме, используя амулет ювелира, я видел все, что они делают, и подсказывал, как нужно правильно вязать и удерживать сетку. Так было проще. Пентаграмма – это как микроскоп для ученого, тоже без него не все возможно.
После завтрака мы погрузились в машину, пентаграмму я не забыл разобрать и убрать в баул, мы поехали к крепости. Вот там все прошло на удивление удачно. Я до разрядки накопителей артефакта облучил как саму крепость, так и деревню, что находилась рядышком, видимо она и кормила всех святош. После этого мы спокойно выехали из леса и подкатли к воротам. Через ров был опущен мост, правда сами ворота закрыты, но это не страшно, сержант помимо навыков командира был еще и минером, так что небольшой заряд пластида – и в куче щепок ворота повалились внутрь, а мы, оставив машину под охраной одного бойца у въезда, направились внутрь.
Дальше было проще. Большая часть учеников, будущих паладинов, в тот момент, когда я облучал крепость, находились в столовой и так и заснули за столами, многие лицом в тарелках. Парням я сразу отдал приказ живыми брать только адептов, остальных под нож. Меня правда поняли буквально: надели штыки на стволы, на те, где не было подствольного, и спокойно кололи ими в грудь всех, кто им попадался, а попадалось много, большая крепость – около тысячи святош тут расположилось. Я сюда и обслугу включил.
Когда мы зачистили двор и я сканировал амулетами всех учеников паладинов, водитель загнал «Урал» во двор, ширина и высота арки это позволяла. Да и мост выдержал, хотя и захрустел. Так вот, как только он загнал машину во двор и развернул ее задним бортом к главному входу в центральное здание, я указывал сопровождающим меня двум крепким десантникам на нужные тела и велел их оттаскивать в сторону. Из более чем сотни адептов всего шестеро подходили мне для переноса сознания, остальные – нет. Это не радовало. Маловато. Да и одаренными они были средними, всего у одного четвертый уровень. Правда, у меня у самого третий был, когда я попал в это тело, ну да ладно. Может, еще кто попадется.
Закончив с отбором, больше ничего интересного не попадалось, я приказал ликвидировать остальных адептов и поспешил наружу, а потом и на открытую местность у въезда в крепость. Там я развернул склад, и оба сопровождающих меня водителя вывели грузовики наружу. Пленных я отобрал, но остались еще и трофеи.