о скажет, что не беда, ну подумаешь тут или там камешки сменили местонахождение на сантиметр или несколько миллиметров, но это было именно проблемой. Портал теперь не мог штатно работать. Настройки тут очень тонкие, иначе почему я с порталом работаю очень осторожно? Именно чтобы не сбить настройки.
С порталом я работал около часа. Да и то проверял, как сильно сместились камни с внедренными в них заклинаниями и сколько предстоит работы. Пока информации было мало, три участка не отзывались на тестирование. Значит, со смещением этих камней именно они вышли из строя. Просто отлично, значит, еще и блок проверки новых миров не работает. Это значит, даже если я отремонтирую две зоны, то все равно пользоваться порталом не стоит, фиг его знает, куда нас забросит, может и в мир демонов. Оно мне не надо. Им только покажи слабину, вместе с детьми съедят и не поморщатся. Ничего, отремонтирую портал, и отправимся дальше. Жаль все же, что у нас всего один портал и нет запасного, иначе я бы достал его и мы отправились бы в следующий мир, оставив этот на потом, я постепенно отремонтировал бы его, но чего нет, того нет.
В общем, работал я около часа, когда меня отвлек сначала один ученик, потом второй. Тут недалеко был овраг, и я в нем развернул два склада, так что бойцы натянули над ними маскировочные сети и начали возводить оборону, а Одна разворачивала лагерь, ставя палатки, там уже дымила кухня. Ну и Мик меня побеспокоил. Выяснилось, что мы находились у городка Воложина, всего в нескольких километрах от шоссе и в двадцати от железной дороги. Сейчас две группы разведчиков наблюдали за городом и трассой, контролируя немцев. Да-да, нам, используя ретранслятор, прямо в эфире показали жизнь города и движение на трассе. Видеокамера была мощной, с отличным разрешением, так что видно было многое на окраинах городка.
Так себе движение на трассе было, но Мик порадовался. Транспорт нам был нужен, и лучше всего автобусы. На машинах мы ездили чуть ли не друг на друге, а тут такая возможность пополнить ряды техники. Он и на мотоциклы с поста фельджандармов облизывался. Пришлось его немного остановить, пока нам проблемы ни к чему, вот восстановим портал, тогда да, можно порезвиться в добыче трофеев, а пока себя обнаруживать я запретил.
Через час я понял, что не мы ищем проблем, а проблемы нас. На наш дозор наткнулись неизвестные безоружные личности в рваной форме красноармейцев. Их было четверо. Выслушав доклад дежурного офицера, Мик с группой бойцов выдвинулся в сторону Воложина, я поправил форму, вздохнул и осмотрел лагерь. Взрослые ученики, то есть студенты обоих классов, были в новой современной форме, амуниции и при оружии. Остальные, средняя возрастная группа и малыши, все как один имели одежду, сшитую из красноармейской формы, то есть по подобию, даже галифе были и петлицы с буквой «К» в них, то есть маленькие бойцы и командиры Красной армии. Улыбнувшись, я кивнул офицеру:
– Веди их к лагерю, но так, чтобы они не видели ни складов, ни современного вооружения, особенно танк не должен им на глаза попасться.
– Может, тогда повязки на глаза? – спросил лейтенант.
– Да, – подумав, кивнул я. – Можно и так. Все, веди, я их у санитарной палатки встречу. Переходим на армейский стандарт общения, для вас я теперь товарищ майор.
– Есть, разрешите идти?
– Свободны, – кивнул я и направился к санитарной палатке на десять койкомест.
Там как раз работали оба наших педиатра и армейский хирург, наш старший врач. Да, я заметил у одного парня интерес к медицине и решил направить его на факультет лекарства, заодно дав знания военного хирурга с тридцатилетним опытом. Знания тот вполне освоил, да и учился охотно.
За последние две недели именно на Гоше, так звали нашего хирурга, – он вполне освоил знания, магические медицинские амулеты и на практике опробовал свои знания, – была медицинская поддержка всех моих учеников. То один коленку расшибет, то вторая, или на тренировке по рукопашному бою непроизвольно ребра помнут, или руку из сустава выдернут, парни-то молодые, силы рассчитывать еще не научились. Так что практика у Гоши была. Операции, конечно, не проводил, для этого артефакты «среднего исцеления» есть, но все что необходимо знал.
Пройдя ровную линейку палаток, я спустился в небольшую низинку, левее метрах в сорока дымилась кухня, скоро обед будет. Подошел к санитарной палатке, у распахнутого входа в которую в белом медицинском халате сидела один из наших педиатров. У нее на коленях расположилась одна из малюток, я ее знал, четырехлетняя Дия, дочка купца. Один пацан, из более взрослых детей-одаренных, входил в среднюю возрастную группу, знал ее и ее родителей и описал, что происходило в семье. Его взяли на три дня позже во время рейда святош. Так вот, святоши ходили с амулетами в руках по улицам и сканировали ими дома, один показал на дом купца. Родители девочки не захотели отдавать ее, у них девочка была единственным ребенком, забаррикадировались, но это им не помогло. Дом был взят штурмом, все, кроме ребенка, вырезаны. Идти ей было не к кому, похожая ситуация была и у парня.
– Что случилось? – присел я рядом с ними на корточки и погладил локоны девчушки.
– Упала, – вздохнула кроха, пока врач мазала ей лоб зеленкой. При таких ссадинах или легких травмах магию не использовали, леча детишек обычными средствами. И врачам практика, и дети будут осторожнее себя вести.
– М-да. Девочка-катастрофа, – пробормотал я, заметив, как незаметно улыбнулась педиатр.
С определением я был на все сто прав, этот ребенок умудрялся влипать во все происшествия в нашей большой и дружной семье. Если взять ровную поверхность без единой травинки, но с одним мелким камешком, можно с уверенностью утверждать, что именно об этот камешек Дия и споткнется. Вместе с тем это была очень добрая и послушная девочка.
В палатке было пусто, Гоши, ударение, кстати, на второй слог, не было, поэтому, попросив педиатра найти его, ведь скоро приведут неизвестных, я прошел внутрь. То, что неизвестные советские солдаты, скорее всего, бежали из лагеря, я не сомневался.
Привели их минуты через три, как раз когда наш хирург вернулся, он на складе был, отбирал медицинские препараты для санчасти. Один из двух бойцов, конвоировавших неизвестных, заглянул ко мне в палатку и спросил:
– Товарищ майор, заводить?
– Давай всех скопом.
Зашедший первым Гоша положил две сумки с лекарствами и бинтами на стол и занял его, с интересом наблюдая, как в палатку завели четверых заросших, грязных и оборванных мужчин. Младшему было на вид лет двадцать, самому старшему – чуть больше тридцати, молодые и крепкие мужики. Да, у таких могли найтись силы, чтобы бежать из лагеря.
– Снимите с них повязки, – велел я.
Тот же боец закинул автомат за спину, по очереди подходил и снимал повязки, после чего по моему приказу снял и небольшие пластиковые одноразовые наручники, перекусив их специальными щипцами. Неизвестные с интересом осмотрелись и стали пристально изучать меня. Я сидел на свободной, застеленной одеялом койке, в такой же форме, как и у учеников, при оружии, у меня был пистолет. Врач сидел за столом, в обычном белом халате, но из-под воротника тоже была видна пятнистая форма.
– Кто такие? – задал я первый вопрос, мельком посмотрев, как бойцы, козырнув, покинули палатку.
– Военнопленные, бежали из лагеря на территории Польши, пробираемся к своим, – сказал самый старший, судя по возрасту, мужчина.
– Звания, должности, где служили, – коротко приказал я.
Те стали представляться, все они служили в разных частях и, что уж говорить, даже в разных родах войск. Двое были пехотинцами, один артиллерист и пекарь армейской пекарни. Выслушав их, я задумчиво почесал лоб и честно сказал:
– Вы мне тут ни к селу, ни к городу. Значит так, наш военврач вас осмотрит, где можно подлечит. Пока вы с нами побудете, а перед нашим уходом выдадим вам форму, оружие, боеприпасы и продовольствие, дальше продолжите путь к линии фронта. Все ясно?
– Да, – кивнул тот же боец, он единственный из бывших военнопленных имел командирское звание, батарейный старшина.
– Хорошо, сейчас вас проводят к роднику, он тут недалеко, умоетесь и приведете себя в порядок, старшина вам выдаст новую форму, получите ее. Потом обед, жить будете тут, в палатке. За вашим состоянием будет следить наш врач, лейтенант Костих. Свободное перемещение по лагерю вам запрещается, лишь до кухни и до уборной. Всем все ясно?
– Да, – снова кивнул старшина. – Как долго мы будем с вами?
– Или пока мы не сменим расположение, или пока окончательно не уйдем. Точного ответа пока нет, но тут мы будем находиться не меньше месяца. Это все, теперь вы поступаете в распоряжение лейтенанта Костих. Командуйте, лейтенант, – приказал я, вставая с койки. Поправив форму, я направился к выходу, мимо вытянувшихся по стойке смирно бойцов.
На выходе я чуть не столкнулся с Миком. Козырнув, тот сообщил:
– Товарищ майор, разведгруппой, выдвинувшейся к железной дороге, только что получены важные разведданные.
– Идем в штаб, там доложишь, – велел я.
Вход открыт, да и парусиновые стенки палатки так себе в качестве шумоизоляции, не хотелось бы, чтобы пленные нас слышали. Мы направились в сторону штаба, а Гоша, вызвав двух санитаров, ему кроме педиатров были выделены шесть парней и девушек на должности санитаров, отправил бывших военнопленных к ручью, дав в сопровождение двух мальчишек. Кухня и санитарная палатка, как я уж говорил, находились в низине. Дальше был овраг, где стояли склады, их крыши было видно, там же в овраге бил родник, откуда повара брали воду. Склады я поставил на небольшой возвышенности, так что вода до них не добралась, но думаю, когда уберу склады и останутся две большие ямы, родник за пару лет наполнит их и появятся тут глубокие озера.
Так вот, наверху между деревьями стояли палатки лагеря, бойцы их не видели, только слышали множество голосов и детских криков, там под присмотром воспитателей проводились детские развивающие игры. Наверху я обернулся и посмотрел, как вышедшие из палатки бывшие военнопленные с удивлением разглядывают своих сопровождающих, десятилетних пацанов в новенькой красноармейской форме, да и к крикам прислушиваются. Потом они направились в овраг, жадно поглядывая на кухню и суетящихся около нее поваров, имеющих белые передники и такие же белые колпаки. Было видно, что порядок у нас их поразил.