– По комбинезонам и, главное, шлемофонам. Такие ребристые только наши носят. Командир полка на участке обороны, где все это происходило, не будь дураком, поднял всех своих в атаку, сам впереди бежал. Даже поваров, ездовых и сапожника повел вперед. Представляешь, и заняли немецкие окопы, даже до второй линии дошли. Там их уже остановили, и они откатились обратно к первой траншее, там закрепились.
– А танки что, куда делись?
– Гусеницу большому поставили на место, да ловко так, быстро, они подавили оборону на трехкилометровом участке и ушли в тыл немцев. Комфронта Жуков этим случаем очень заинтересовался, приказал обо всем необычном вроде этого немедленно докладывать. Наверное, командарм поэтому и звонит, интересуется… Это не пушка стрельнула? – спросил он.
– Танковая пушка, только незнакомая, – уверенно кивнул старшина. – О, вот снова ее голос прорезался… и снова… А это похоже на очередь автоматической пушки, это не «эрликон» его голос я знаю. Больше на нашу зенитную похожа.
– Думаешь, они? – спросил лейтенант, отстегивая с пояса стеклянную флягу в брезентовом чехле.
– Может и они, – глотнув свежей воды, кивнул старшина. – Я до этого не слышал подобные голоса, хотя с начала войны воюю.
– Я в штаб, нужно сообщить, – засобирался лейтенант.
Убрав пустую флягу на место, он покинул окоп и дальше все пятьдесят метров до низины, активно шевелясь, полз по-пластунски. Уйдя из-под возможного обстрела, он встал, отряхнулся и побежал в направлении КП батальона. Он находился тут недалеко – метров триста всего.
Через два часа старшина очень сильно удивился, когда на его пулеметной позиции оказался командир дивизии, командарм и, главное, сам генерал Жуков. Естественно, небольшой окоп всех вместить не смог, поэтому часть сопровождения осталась позади позиции в низине. Среди высокого командования старший лейтенант Вятов, командир батальона, смотрелся белой окопной вороной.
– Старшина, – обратился к командиру расчета командарм. – Как давно стих бой в тылу у немцев?
– Да час-полтора назад, товарищ генерал-майор, – сразу же ответил тот.
– Не успели, – пробормотал Жуков. – Видимо они дальше в тыл противника оттянулись.
Старшина, хорошо расслышавший, о чем говорит комфронта, вклинился в разговор:
– Да никуда они не уходили, товарищ генерал армии. Видел я их, выскочили на окраину леса и по опушке стали носиться, уничтожая позиции. Я докладывал уже ротному, что вот там у немцев пушка противотанковая стоит, а там дзот с пулеметом, пришлые их уничтожили и встали на отдых.
– Где встали?! – подскочил на месте командарм.
– А вот там, в низине у озера. Если присмотреться, можно разглядеть антенну одного из танков. Их возвышенность отсюда скрывает. Там минометная позиция у немцев… была.
– Комбат, – вернулся Жуков к вытянувшемуся Вятову. – Почему не отправили раведгруппу к неизвестным?
– Товарищ генерал армии, – ответил тот дрогнувшим голосом, – мне было неизвестно о том, что эта бронегруппа сблизилась с нашими позициями.
– А ты что старшина скажешь?
В отличие от своего комбата старшина в присутствии высокого начальства ничуть не робел.
– Так и есть, я отправил бойца, что прикрывал нас с фланга, с сообщением ротному, видимо не успела информация до штаба батальона дойти. Плохо у нас тут со связью. А своего бойца к пришлым я отправил, минут сорок назад к ним уполз. Он вставал на склоне и махал рукой, сообщая, что с ним все в порядке. Но что-то долго его нет.
– Опытный боец?
– Красноармеец Синицын, три дня как с маршевой ротой прибыл, – вздохнул командир расчета.
– По бою на опушке есть что сообщить?
– Да, товарищ генерал. Техника двигалась совершенно бесшумно, никакого рева моторов. Даже лязг траков был едва слышен, а вот пушка голос подавала. Они за пару минут уничтожили местный участок обороны, там десяток бойцов у них цепью прошелся, а потом они спустились в низину и, похоже, обедают.
– Почему вы решили, что обедают?
– Так мой боец, когда поднимался, жевал чего-то, видать угостили, – показал генералу половинку бинокля старшина. – Да и время обеденное, час дня.
– Ясно, – кивнул Жуков и повернулся к командарму. – Может, не они? Те, что бой вели на участке другого твоего корпуса, шумные были, и моторы ревели и пушки били.
– Не могу знать, товарищ комфронта, – вытянулся тот. – Но по описанию все очень схоже, и силуэты, и бойцы в странной пятнистой форме. Каски те же с прозрачными щитками у лица.
– А форма хороша, – вклинился в разговор старшина. – Если не держать его взглядом, то фигура бойца расплывается на фоне леса. Прям магия какая-то.
– Ползет, – негромко воскликнул молчавший до этого и куда-то пристально смотревший комбат.
– Что? – повернулся к нему командарм, а молчавший до этого командир дивизии сменил Вятова и тоже посмотрел в сторону позиций немцев, пытаясь рассмотреть, что там увидел один из его комбатов.
– Боец к нам ползет, товарищ генерал, – тут же доложил он.
– Ваш? – поинтересовался Жуков у старшины.
Тот привстал, присмотрелся и, вернувшись на место, кивнул, его напарник возвращался. Когда бойцу осталось метров двадцать, вдруг бесшумно и от этого неожиданно из низины на приличной скорости поднялся танк и замер, покачиваясь на гусеницах и давая возможность себя рассмотреть во всей красе. Что уж говорить, восхищенным зрителям, знающим толк в бронетехнике, он пришелся по вкусу.
Раздавались ошарашенные матерки и щелкал чей-то фотоаппарат. Танк был действительно приземистый, с блином башни сверху, весь какой-то в наростах и непонятных приспособлениях, разве что крупнокалиберный пулемет на башне можно было опознать с легкостью. В открытом люке башни у пулемета явно сидел командир танка – темный комбинезон, сбитый на затылок такой родной советский шлемофон и копна светлых волос, что выбивалась из-под него. Вот командир танка прижал руку к горлу, явно отдавая приказ через ларингофон, и нырнул вниз, закрывая люк, после чего танк стал странно, но завораживающе красиво двигаться. Генералы не знали, что им сейчас показывает самый настоящий танковый ас танковую польку, не знали и смотрели с открытыми ртами, не веря своим глазам. Потом танк стремительно, прямо с места развил на удивление огромную скорость для такой массы, километров шестьдесят в час, и направился в сторону позиций немцев. Выскочившая следом другая машина, имевшая совершенно другие очертания, последовала за ней. Все это происходило в тишине, разве что как-то испуганно застучал пулемет у немцев, и его позицию тут же накрыли снаряды автоматической пушки бронемашины. Причем, что больше всего удивило генералов, ответный огонь велся с ходу. Наводчик умудрился накрыть проявившую себя огневую точку с первой же очереди на покачивающейся во время движения машине.
К тому моменту, когда обе бронемашины скрылись в лесу, к брустверу подполз боец, сильно удивившийся количеству красных лампасов на их пулеметной позиции.
– А сидора у него раньше не было, – сообщил старшина, с интересом разглядывая своего бойца, которому комбат и комдив помогли спуститься в окоп и поставили на ноги.
– Докладывай, – приказал Жуков.
– Не наши они, товарищ генерал, – вытянувшись как струна, мальчишеским ломким голосом сообщил восемнадцатилетний боец. – Совсем не наши.
– Немцы? – нахмурившись, спросил старший майор госбезопасности, который был все время на этой позиции, но которого как-то умудрились не заметить.
– Нет, товарищ старший майор госбезопасности, они вообще чужие. Они с другой планеты.
– Чего-о?! – возмутился наглой лжи Жуков, отчего боец тут же застрочил, захлебываясь речью, пытаясь прояснить, что он именно сказал:
– Они не с Земли, их планета называется по-другому… Забыл. На букву «Э» что-то. Они путешествуют по мирам, а тут застряли ненадолго, но скоро отправятся дальше. С немцами они воюют, потому что им интересно с ними воевать, они книги про эту войну читали. Там немцы очень плохие. Целые деревни сжигали с населением. Вот. Еще они все молодые, у них командир капитан, ему шестнадцать лет будет, остальные такие же, кому четырнадцать, кому пятнадцать, но это очень опытные и повоевавшие бойцы. Они все говорили про своего учителя, хвалили его, очень хвалили. Говорили, что он настоящий маг и что он потерял силу, а когда ее вернет и они вернутся обратно на их планету, то устроят… эту… а… тотальную зачистку каким-то святошам. Они очень хотят вернуться. Еще они подарили мне этот сидор и несколько вещей из их мира. Показать?
– Покажешь в другом месте, – тут же вклинился сотрудник госбезопасности, но его остановил Жуков, велев бойцу:
– Показывай.
Боец скинул сидор и, развязав горловину, достал длинную кобуру.
– Это автоматический пистолет Стечкина, он может очередями стрелять. И кобура присоединяется как приклад.
– Как у «маузера», – хмыкнул Жуков, вертя в руках кобуру.
Открыв клапан, он достал пистолет, с интересом его изучая. Тот удобно лежал в руке, и было видно, что генералу приятно держать его. Потом он передал его командарму, остальным генералам тоже было любопытно, и взял в руки следующую вещь, слушая бойца.
– Это мина…
Все замерли, Жуков застыл, однако не растерялся Вятов, он забрал зеленую вогнутую железку в руки и убрал за бруствер, отчего все с облегчением вздохнули и зло посмотрели на испуганного бойца.
– Еще есть что взрывающееся? – спросил сотрудник госбезопасности, отчего боец отчаянно отрицательно закрутил головой.
– Мне эту мину их командир подарил, капитан Мик Сворок. Говорит, что ее дистанционно взрывать можно, по радио. Только эта не взорвется, он мне показал, как ее заряжать и как разряжать. Я детонатор вытащил, вон он у меня в кармане, в платке. Еще он мне дал книжечку по этой мине, она называется «МОН-пятьдесят». Ее ставят против солдат противника, она взрывается и все выкашивает перед собой на сто метров. Тут все написано.
– Еще что есть? – спросил Жуков, с немалым интересом листая инструкцию, замирая и вчитываясь в любопытных местах.